Поиск

Девочка и попугай (Разговор по телефону). Саша Черный детская проза читать

Попугай: Auteuil[1], 06–94. Заснули? Мерси.

Девочка: Алло? Кто говорит? Алло? Алло-ло-ло?! Попугай: Постой, дай же ответить. Зум говорит. Попугай Зум.

Девочка: О, Зу-ум! Голубчик... Как ты, Зум, поживаешь?

Зум: Скучаю, Катишь. С тех пор как меня, словно пепельницу какую-нибудь, подарили твоей тете, — жизнь моя надломилась.

Девочка: Как, Зум, надломилась? Разве ты веточка?

Зум: Так, дружок, написано в книжке, которая лежит на ночном столике.

Девочка: Но, Зум, ты же сам ее надломил. Папа тебя, шутя, подразнил, а ты его за палец до крови цапнул. Он и сказал маме: «Или я, или Зум...» Вот тебя и отдали. Не папу же отдавать, в самом деле.

Зум: Крук! Твоему папе 32 года, а мне 98. Он передо мной все равно как маленький чижик. Как же он смел меня дразнить? И папиросный дым в меня пускать?.. Крук! Крикс! Крум-бурум-кикс!

Девочка: Постой, постой, Зум, не кричи, пожалуйста... Я не люблю домашних сцен. Расскажи лучше, как тебе у тети живется.

Зум: Кому она тетя, а мне посторонняя женщина. Не могу привыкнуть. Душится она какими-то восточными духами: ужасно крепко пахнут... как вспотевший жираф. Петь мне не позволяет. Чуть я начну «Мальбрук в поход собрался», она сейчас же меня из пульверизатора одеколоном... Завидует! У нее голоса нет, так и я молчать должен...

Девочка: Ты, верно, как у нас по вечерам поздно поешь, когда не разрешается?

Зум: Рикс! Не разрешается... А у меня спросили? Скучные вы люди... Живете в клетках... Вместо того чтобы языком пощелкать — в карты играете... По этажеркам не лазаете... Летать не умеете...

Девочка: Неправда, Зумик, умеем. У моей подруги дядя — летчик...

Зум: С крылышками?

Девочка: Нет! Дурашка ты какой.

Зум: Как ты смеешь 98-летнего попугая «дурашкой» называть? Рикс!

Девочка: Извини, пожалуйста. Летчик — это который на аэроплане летает. Машина такая алюминиевая.

Зум: Чайник?

Девочка: Нет! Сзади винтик, по бокам планочки.

Зум: Пробочник?

Девочка: Отстань от меня! 98 лет, а ничего не понимаешь. Алло? Зум? Что же ты не отвечаешь? Я пошутила, ты умный. Умней вороны, умней совы, умней кукушки. Умней орла. Алло? Умней страуса!

Зум: То-то.

Девочка: Зум, как это ты умудрился меня по телефону вызвать? Ведь ты на цепочке.

Зум: Когда тетка уходит, я отщелкиваюсь. И гуляю по всей квартире. На кухне сухую овсянку подклевываю, чернослив. По коридору на салазках катаюсь, разбегусь и по паркету — флипе! Паркет скользкий. В спальне тюлевые занавески рву — тетка все дыры штопает и удивляется, откуда они берутся. Перед зеркальным шкафом гимнастические упражнения делаю: подымание на носках и плавное приседание... Раз-два! Чуть услышу, что тетка в дверях ключом вертит, я мигом к себе на перекладину, и в цепочку лапу просуну, и глазки закрываю: будто сплю.

Девочка: Ах ты, хитрец! А у нас, Зум, новости.

Зум: Кошка в ванне утонула?

Девочка: Фи, какой ты. Зачем же ей тонуть? Совсем нет. Мама мне канарейку в клетке купила, чтоб я по тебе не скучала.

Зум: Ах, так... Рикс-рикс! Вешаю трубку.

Девочка: Зум! Алло!? Зумочка... Да ты выслушай сначала. Комик зеленый! Канарейка — это только так, между прочим, а ты моя первая и последняя любовь. Жму по телефону твою правую лапочку! Алло?

Зум: То-то. Что ж по вечерам она, небось, поет, пискуха желтая?

Девочка: Пробовала. Мама на клетку платочек набрасывала, она и перестала. А как ты с Фишкой уживаешься?

Зум: Дразню. Чуть тетка в кухню выйдет или на лестницу за булкой, я сейчас же: «гав-гав!», «тяф-тяф-тяф!». Совсем таким голоском, как у Фишки. Фишка, точно ей в нос перцу насыпали, так и зальется на всю квартиру: Ррр-наф-наф-няф... Тетка прибежит, платочек жгутом свернет и платочком ее по ушам, по ушам... Та еще пуще, тетка еще гуще... А потом обе в слезы и давай друг друга облизывать. Хорошо?

Девочка: Злюка ты, Зум. Зачем всех дразнишь? Вот за это никто тебя и не любит.

Зум: И не надо. Лишь бы ты, Катишь, любила. Я тебя никогда не дразнил... Ты что это ешь? Китайские орешки?

Девочка: Да. А ты почем знаешь?

Зум: Слышно. Да, Катишь, когда твой папа пойдет к нам, положи в карман его пальто для меня...

Девочка: Что?..

Зум: Кусочек... Погоди! Тетка дверь открывает... Через полчаса позвоню.

* * *

Зум: Auteuil, 06–94. Ноль, шесть, девяносто четыре! Ноль! Шесть, девяносто четыре! Сто раз тебе повторять надо, канарейка телефонная!

Девочка: Алло! Это ты, Зумик?

Зум: Я, я. Ушла тетя с Фишкой своей к собачьему парикмахеру, Фишке модную прическу делать. Опять мы с тобой поболтать можем.

Девочка: Что ты просил папе в карман пальто положить?

Зум: Кусочек орехового шоколада. Только засунь под подкладку, чтобы папа не нашел. В книжку какую-нибудь детскую, туда запихай. Скучно здесь очень... Часы хрипят, вода в ванной из крана капает... У меня от тоски перья из хвоста выпадать стали.

Девочка: Ах ты, бедненький! Попробуй хинной водой смазывать, — у тети на туалете стоит.

Зум: Крук! Чтобы кожу нащипало? Спасибо!.. Ты лучше скажи, елка у тебя была?

Девочка: Была. Хорошая! Девочек было... не помню сколько, мальчиков — пять. Шалить нам до десяти часов позволили... И все стулья мы в столовой перевернули, в кораблекрушение играли.

Зум: Гу! У меня от зависти сердцебиение сделалось. А у нас не то что елка — бисквита лишнего мне не дали. Фишка храпела, тетя дремала, я лапку скрючил и на перекладине сидел, как каменный. Елка! Ах, Катишь, Катишь, зачем я твоего отца за палец цапнул?.. На елку-то тебе что подарили?

Девочка: Автомобиль для куклы, зверинец, человека в толстых башмаках, который по наклонной дощечке сам вниз сходит, и голубого попугая...

Зум: Ах, вот что!!!

Девочка: Зумик, ты не ревнуй, глупенький! Попугай не настоящий, голова снимается и внутри чернильница. А перо в хвост вставляется... Он скоро разобьется, Зумик, он фарфоровый. Я тебя люблю больше, ты не бойся... Хотя бы из тебя все перышки вылезли, мне все равно. Алло?

Зум: Слышу, Катишь. Мерииа. Еще какие подарки?

Девочка: Еще, еще... Да, папа сказал, что так как я себя весь декабрь хорошо вела, — подумай, весь декабрь! — то, кроме подарка, он обещает исполнить в январе любое мое исполнимое желание... Третий день думаю, что бы мне пожелать, — все не могу придумать. Может быть, ты, Зум, мне поможешь.

Зум: Странно! Очень даже странно...

Девочка: Что странно? Почему у тебя голос такой обиженный? Окна у вас во двор, квартира сырая, вот ты, Зумик, все и куксишься.

Зум: При чем здесь квартира? Еще спрашивает, почему голос обиженный! И ты не догадалась пожелать, чтобы меня вернули к вам домой? Конечно... Если в доме завелась канарейка и фарфоровый попугай с чернильницей в животе, стоит ли думать о старом, несчастном 98-летнем друге...

Девочка: Зум, милый! Я бы пожелала. Я бы страшно-страшно пожелала, но... Как же папа тебя обратно возьмет, если он сам подарил тебя тете?

Зум: Не твоя забота, Катишь. Рикс! Сама она меня отдаст. Просить будет, умолять будет, — взяли бы только...

Девочка: Ты что-нибудь нехорошее затеял? Перья у нее из подушки выпустишь? Фишке глаз выклюешь?

Зум: Что ты, что ты! Не бандит я в самом деле. С сегодняшнего вечера, когда тетка за свои пасьянсы сядет, я и начну...

Девочка: Что начнешь, Зумик? Алло? Ты хочешь, чтобы я умерла от любопытства?

Зум: А вот... Только она за пасьянс, а я: «Хочу к Кате. Хочу к Кате...» Тридцать раз, девяносто раз! Пока она из себя не выскочит. И есть перестану, пить перестану, одна попугайская тень от меня останется. Утром она — за кофе, а я опять: «Хочу к Кате», она — за обед, а я опять, она — за ужин, а я опять. Прямо она позеленеет, нервы у нее как бешеные пружинки сделаются, сорвется и побежит к твоему папе: «Умоляю тебя, возьми свой подарок обратно, или я выброшусь из первого этажа на улицу!» Хорошо?

Девочка: О! Конечно, она не выдержит. А если она рассердится и тебя зонтиком по голове хлопнет?

Зум: Пусть только хлопнет! Я такой крик подыму, что все соседи и ажан с улицы сбегутся... И сейчас же я позвоню в «Общество защиты попугаев от бесчеловечного обращения»... У меня и телефон на обоях под вешалкой записан.

Девочка: Гм... А если папа не согласится тебя принять и распорядится, чтобы тебя отправили в зоологический сад?

Зум: Ни в коем случае! Я там жил сорок лет тому назад. Спасибо! Пахнет керосином и устрицами, кормят одним конопляным семенем, и птицы орут, как пьяные матросы... И... там нет тебя!.. Слышишь, Катишь?

Девочка: Слышу, Зум. Ты очень нежная птичка.

Зум: Мерси. Никуда меня папа твой не отправит. Во-первых, если он благородный папа, он должен сдержать свое слово и исполнить твое исполнимое желание. Во-вторых... пусть дразнит, пусть не дразнит, — я его больше за палец цапать не буду. И петь буду только тогда, когда он на службу уходит... Так ему и скажи. Рикс! Прощай, Катишь, — тетка по лестнице подымается... ноги о подстилку вытирает. Алло? Ты слышишь? Я уже начинаю... Хочу к Кате! Хочу к Кате!! Хочу к Кате!!!

1 Отей (фр.) — район Парижа.