XLI. Заговор против заговора - Сигнал бедствия - Майн Рид

«Кондор» летит с попутным ветром. У руля стоит Джек Страйкер. Море тихое, и рулевому легко управляться со своими обязанностями.
Взошедшая луна освещает его рябое лицо с безобразно толстыми губами, с обрюзглыми щеками, с плоским, как у бульдога, носом. Глаза его зеленоватые, вечно закисшие, и один из них налит кровью.
Страйкер недолго стоял один, он заметил, что кто-то подходит к нему, и, приглядевшись, узнал старшего помощника.
— Идет проверять, — проворчал беглый каторжник. — Очень мне нужна его проверка! Джек Страйкер проведет судно по курсу не хуже любого другого.
— Ну, Страйкер, — останавливаясь перед рулевым, сказал помощник капитана, — со шхуной немного хлопот. Ветер дует попутный. Она делает, я думаю, узлов девять, не меньше.
— Ничуть не меньше! — ответил Страйкер, тронутый ласковым тоном своего начальника: — Судно это идет хорошо. Только оснастка на нем не совсем обычная. Я что-то такой никогда не встречал.
— Ты, должно быть, перебывал на многих судах, судя по тому, как управляешься с рулем. Ты умеешь править судном.
— Как не уметь! — ответил тот, польщенный тем, что его похвалили. — Джек Страйкер мог научиться этому делу.
— Не был ли ты прежде военным матросом?
— Был и матросом. Стоит только взглянуть на мою спину. На ней порядочно рубцов от кошки. Да мне на это наплевать! Много славных матросов могут похвалиться тем же.
— Я с кошкой незнаком, хотя долго-таки служил на военном корабле. Приходилось мне плавать и на таких судах, которые сами уходили от военных кораблей. Вот там хорошо. Право, хорошо!
— Неужели? — сказал каторжник. — Что ж, это была контрабанда, или, может быть, торговля невольниками?
— Что придется! И то, и другое! Жизнь — штука нелегкая. То в гору, то под гору! Вот и здесь теперь получил я место помощника, потому что умею управлять кораблем и держать курс. А плата все-таки неважная, а особенно если сравнить с тем, что осталось позади. Остаться бы мне лучше в Калифорнии, да отправиться на золотые россыпи в Сакраменто.
— А вы там не были, Блью?
— Никуда не выходил из Сан-Франциско.
— Ну, так вы ничего не потеряли, Блью. Мы с Биллом Девисом ходили на Фетер-Ривер, где промывают золото, но золота не нашли, а натрудились вдоволь. Еще Бог знает что, и водки было мало. Не понравилась нам эта жизнь, и ушли мы оттуда.
— Ну, так, значит, я сделал хорошо, что не пошел на прииски, — сказал Блью. — Я бы пришел, пожалуй, как и вы с Девисом, с пустыми руками. Да и водки, как ты говорил, было мало. А уж это не по мне. Мне подай все, что следует, а то… Ну, да что тебе говорить об этом, ты и так без слов поймешь меня, как бывший военный матрос, Страйкер. Так, я думаю, ты и теперь не откажешься от хорошего глотка.
— Не то что от одного… — быстро ответил Страйкер, который, как и все подобные ему люди, любил выпить.
— Отлично! Вот тебе глоток рома, самого лучшего. На здоровье!
Блью протянул черную бутылку рулевому, который поднес ее к губам и, сделав из нее долгий глоток, возвратил ее хозяину, который тоже выпил за компанию.
После этого разговор между ними возобновился и стал еще дружелюбнее.
Ром раскрыл сердце сиднейского каторжника и сделал его почти доверчивым. А товарищ его, отбросив всякие церемонии, повел беседу фамильярно со своим подчиненным. Все это кончилось тем, что между ними установилось взаимное доверие, которое бывает между ворами. Блью первый решился затронуть чувствительную струну.
— Расскажи-ка мне, Страйкер, чай, приходилось тебе переживать тяжелые времена и тяжкие наказания? Случалось это и с Гарри Блью. Ты говоришь, что тебе до этого дела нет, и мне также. Мы с тобой одного сорта люди. Теперь мы вместе на одном и том же корабле. Ты матрос, а я твой офицер. Только ведь это все равно. Звания у нас разные, а дело одно. Можно было бы нам с тобой теперь обделать свои делишки. Хочешь, я тебе скажу, как?
— Говорите, пожалуйста! Джек Страйкер всегда готов выслушать того, кто обещает ему выгодное дело.
— Я вижу, ты хороший рулевой. Не знаю, будешь ли ты так же хорош, когда дело подойдет к тому, чтобы набить карманы золотом.
— Это смотря как? То есть не в том, что делать, а какова будет добыча, сколько денег. Вот вопрос.
— Столько золота, что, пожалуй, не донесешь. Как бы не свалился под такой тяжестью.
— А вы еще спрашиваете, соглашусь ли я? Странный вопрос, особенно если он обращен к Джеку Страйкеру. Он согласится, будьте спокойны!
— Я знал, что ты не струсишь. А дело такое, что всякий разбогатеет, кто только за него возьмется.
— Покажите, где взять. А уж Джек Страйкер своего не упустит.
— Так вот, друг, золото тут под боком, на нашем судне. В каюте внизу лежит золотого песку около полутонны. Хозяин его — старик испанец. Кто может нам помешать овладеть им? Надо только с матросами переговорить, все легко устроится. Не сомневаюсь, большинство согласится. Мы разделим все на равные части. Придется тысяч двадцать — тридцать долларов на брата. Как тебе это, Страйкер?
— Улыбается. Только меньше, чем за тридцать тысяч долларов, я не двинусь с места.
— Ты помоги мне только уговорить других. Может быть, ты знаешь кого-нибудь из матросов, кому можно без опасения намекнуть об этом? Понимаешь? Только намекнуть.
— Знаю двух-трех. За одного даже поручусь. Это мой старый товарищ, Билл Девис. На него можно смело положиться. А теперь, Блью, так как вы были со мной откровенны, и я хочу вам отплатить тем же. Я ведь знаю про золото, которое хранится в каюте, и знал это еще тогда, когда поступал на «Кондор». И сейчас мы с Биллом говорили именно об этом. Им овладеть желаете не один вы. Испанцы уже обмозговали это дело прежде, чем поступили сюда. Четверо из них, как мне известно, поделили все поровну. А вот остальным-то придется только по известной сумме.
— Ты просто удивил меня, Страйкер.
— Говорю вам всю правду, как знаю. Я верю, что вы хотите быть заодно с нами. Это избавит нас от хлопот, а вам спасет жизнь. Я не буду скрывать от вас, Блью, что мы решили вас бросить за борт вместе с испанцем, капитаном и негром-поваром.
— Вот любопытная штука, черт возьми! Спасибо, Джек, что ты мне сказал. Какое счастье, что мы с тобой так откровенно говорили!
— Для всех большое счастье. Мы с Биллом хотели постоять за себя и требовать равного дележа. А вот, когда вы на нашей стороне, нам легко противостоять испанцам. Если они не согласятся, начнется драка, и Джек Страйкер легко уложит двоих.
— А Гарри Блью еще двоих.
— Дело это мы, конечно, уладим.
— А сколько будет с нами, как ты думаешь?
— Почти все, кроме испанцев. Весь экипаж, кроме них, будет наверное за нас. Большинство-то уж во всяком случае, будет на нашей стороне.
— Когда мы примемся за дело?! Нечего откладывать его в долгий ящик.
— Я вот только поговорю кое с кем, как только сменюсь. Вахтенные примутся за выпивку, прежде чем идти вниз. Это самое удобное время.
— Верно! Так подготовь-ка их, Страйкер. Но помни, будь осторожнее, не выдай ни себя, ни меня. Прежде выведай, что они думают. А завтра мы опять с тобой встретимся на утренней вахте. Ты мне расскажешь, как идет дело.
— Хорошо, обделаю все потихоньку. Положитесь уж на меня.
— Возьми еще глоток рома. Только бы это плавание было для нас удачным. И потом уже никто из нас не проведет ни одного дня до конца жизни, не выпив славной бутылки рома.

Страйкер поспешил поднести флягу к губам и отдал ее только тогда, когда она опустела.
Гарри Блью бросил ее за борт и, расставшись со Страйкером, пошел дальше, как будто наблюдая за кораблем. Когда он вышел из-за паруса большой мачты, месяц осветил его лицо. Самый опытный физиономист не мог бы сказать, что на нем написано: угрызения совести или отчаянная решимость.