Удивительные сюжеты Шекспира Несбит Эдит Комедия ошибок

[25]

В Сиракузах — это портовый город на острове Сицилия — жил купец по имени Эгеон. У него была жена Эмилия, и жили они очень счастливо. Но тут вдруг у Эгеона умер помощник, и купцу пришлось самому отправиться в город Эпидамн на Адриатическом море.

Эмилия вскоре последовала за мужем. Некоторое время спустя у них родились двое мальчиков-близнецов, похожих друг на друга как две капли воды. Даже когда детей одевали по-разному, их всё равно невозможно было различить.

Хотите верьте, хотите нет, но в том же самом доме и в тот же самый день у другой супружеской пары тоже родилась двойня — и тоже мальчики! Вот только их родители были гораздо беднее. По правде говоря, они были попросту нищими и поэтому продали своих близнецов Эмилии и Эгеону.

Эмилии не терпелось показать сыновей друзьям, оставшимся в Сиракузах. И вот однажды они с Эгеоном взяли всех четверых мальчиков и отправились на родину.

Вдруг погода резко переменилась. Начался шторм. Когда до Сиракуз было ещё далеко, корабль дал течь, и вся команда бежала в единственной шлюпке, ничуть не заботясь о судьбе пассажиров, оставшихся на борту. Эмилия привязала к запасной мачте одного из сыновей и мальчика, которому предстояло стать его слугой. Эгеон поступил так же с другими двумя детьми. Затем оба родителя привязали к мачтам себя — и вверились судьбе, надеясь на спасение. Но тут корабль напоролся на мель и раскололся.

Эмилию и двоих мальчиков подобрало судно из Эпидамна. Но какие-то рыбаки из Коринфа силой отняли у Эмилии детей, и она вернулась в Эпидамн одна, в глубоком горе. Прошло время, и она поселилась в городе Эфесе, что в Малой Азии.

Эгеон с двумя мальчиками тоже спасся. Ему повезло больше, чем Эмилии: он вернулся в Сиракузы и воспитывал детей, пока им не исполнилось восемнадцать. Его родного сына звали Антифол, а юношу-слугу — Дромио.

Как ни странно, два других мальчика — те, с которыми Эгеона разлучила буря, — получили точно такие же имена!

Когда тому Антифолу, который рос с Эгеоном, исполнилось восемнадцать лет, ему отчаянно захотелось отыскать брата, и Эгеон отпустил его вместе со слугой на поиски. С этого момента мы будем называть этих юношей Антифол Сиракузский и Дромио Сиракузский.

Оставшись в одиночестве, Эгеон затосковал по сыну и пустился в путь вслед за ним. Он странствовал целых пять лет и все эти годы не получал никаких вестей из Сиракуз, иначе ни за что не отправился бы в Эфес. Однако случилось так, что скитания завели его в эфесскую гавань.

Не успел он ступить на берег, как тотчас был схвачен. Тут-то Эгеон и узнал, что однажды герцог Сиракуз жестоко обошёлся с эфесскими купцами, которых угораздило попасть к нему в руки, и возмущённые старейшины Эфеса издали закон: всякий житель Сиракуз, прибывший в порт Эфеса, будет предан казни, если не заплатит выкуп в тысячу марок. Эгеона привели к Солину, герцогу Эфеса, и тот сказал, что Эгеон должен заплатить выкуп до захода солнца, иначе будет казнён.

Вы наверняка увидите руку судьбы в том, что мальчики, отнятые у Эмилии коринфскими рыбаками, выросли и стали жителями Эфеса — их привёз туда герцог Менафон, дядя герцога Солина. С этой минуты мы будем называть их Антифол Эфесский и Дромио Эфесский.

Но на этом чудеса не закончились. В тот самый день, когда был схвачен Эгеон, Антифол Сиракузский тоже появился в Эфесе! Чтобы не платить выкуп, он сказал, что прибыл из Эпидамна. Антифол велел Дромио, слуге, отнести деньги в гостиницу «Кентавр», где они остановились, и ждать его там.

Не прошло и десяти минут, как на базарной площади Антифол Сиракузский встретил Дромио Эфесского и, конечно же, принял его за своего Дромио.

— Почему ты так быстро вернулся? Где оставил деньги? — набросился на слугу Антифол Сиракузский.

Дромио Эфесский знать не знал ни о каких деньгах, кроме монетки, которую хозяин в среду велел ему уплатить шорнику; зато он точно знал, что хозяйка сердится, потому что её муж не пришёл к обеду. Поэтому он принялся упрашивать Антифола Сиракузского, чтобы тот поспешил к супруге, в дом под названием «Феникс». Антифол рассердился на эти непонятные ему речи и наверняка побил бы слугу, если бы тот не убежал.

Затем Антифол Сиракузский отправился в «Кентавр» и обнаружил, что его золото там, в целости и сохранности. Выйдя из гостиницы, он увидел, что его знаками подзывают две красавицы. Одна из них, Адриана, была женой его брата — Антифола Эфесского, а вторая, Люциана, — её родной сестрой. Адриана, которой Дромио Эфесский рассказал о странном разговоре с хозяином, решила, что муж предпочёл ей другую женщину, и потому была вне себя.

— Ты смотришь на меня так, словно я не жена тебе, словно ты видишь меня впервые, — стала она укорять брата своего мужа, думая, что он и есть её муж. — А ведь были времена, когда ты клялся, что не слышал слов слаще, чем мои, и не ел еды вкуснее, чем приготовленная мною!

— Сударыня, — холодно ответил Антифол Сиракузский, — ко мне ли вы обращаетесь? Я вас не знаю.

— Фи, брат! — воскликнула Люциана. — Вы прекрасно знаете, что ваша жена послала Дромио звать вас домой к обеду…

— Довольно, — сказала Адриана. — Хватит смеяться надо мной. Конечно же, мой верный муж пообедает со мной, признается в своих проделках и будет прощён.

Адриана и Люциана были дамами упорными и настойчивыми. Антифол Сиракузский устал с ними спорить и вместе со своим Дромио послушно поплёлся в «Феникс», где давным-давно остыл обед.

Пока они обедали, Антифол Эфесский и его слуга Дромио Эфесский подошли к дому «Феникс», увидели, что дверь заперта, и потребовали их впустить.

— Эй, Мод, Бригитта, Марианна, Цецилия, Джильяна, Джин! — горланил Дромио Эфесский, знавший всех служанок по именам.

— Дурак, олух, болван! — неслось в ответ.

Это Дромио Сиракузский на все лады бранил ломившегося в дверь, не догадываясь, что это его родной брат.

Чего только не делали хозяин дома и его слуга, чтобы проникнуть домой! Они даже хотели выбить дверь, но не нашли чем — и пришлось им уйти несолоно хлебавши. Антифол Эфесский так рассердился на Адриану, что даже решил подарить золотую цепочку, заказанную для неё, другой женщине, а Дромио Эфесского послал за верёвкой, чтобы отхлестать ею жену и слуг.

Тем временем в «Фениксе» Люциана, оставшись наедине с Антифолом Сиракузским (которого считала мужем своей сестры), пыталась убедить его быть добрее к жене. Тот же в ответ сказал, что никакой жены у него нет, но он так любит её, Люциану, что, будь она русалкой, он бы с радостью опустился на дно морское, лишь бы только прикоснуться к её золотым волосам…

Люциана в ужасе выбежала от влюблённого Антифола Сиракузского и рассказала Адриане о его ухаживаниях. Та пришла в ярость, обозвала мужа старым уродом и заявила, что больше не желает его ни слышать, ни видеть, — но в глубине души любила его по-прежнему.

Вскоре к Антифолу Сиракузскому явился незнакомец. Это был ювелир Анджело, которому Антифол Эфесский заказал золотую цепочку — ту самую, которую он пообещал жене, а потом, разозлившись, решил подарить другой женщине.

Ювелир вручил цепочку Антифолу Сиракузскому, а уверения, что тот ничего не заказывал, счёл забавной шуткой. Озадаченный Антифол принял цепочку так же благосклонно, как прежде обед Адрианы (как не взять того, что тебе так любезно предлагают!), и предложил ювелиру денег. Однако Анджело сказал, что зайдёт за деньгами вечером, — и с его стороны это было опрометчиво.

Не прошло и часа, как к нему нагрянул кредитор и пригрозил посадить Анджело в тюрьму, если тот немедленно не вернёт ему долг. Кредитор этот был из тех, кто шутить не любит: он привёл с собою пристава. Анджело обрадовался, увидев, как Антифол Эфесский выходит из дома, где обедал (поскольку домой, в «Феникс», его не пустили). Каково же было негодование ювелира, когда Антифол заявил, что никакой цепочки он не брал!

За такое Анджело отправил бы в тюрьму и родную мать. И он без лишних слов отдал Антифола Эфесского в руки пристава.

В этот самый миг объявился Дромио Сиракузский. Считая этого Антифола своим хозяином, он сообщил, что нашёл корабль, погрузил на него все хозяйские пожитки, что дует попутный ветер и пора отправляться в путь. Антифолу Эфесскому всё это, конечно же, показалось полной бессмыслицей. В другое время он бы побил слугу, но сейчас было не до того — и он велел Дромио бежать к Адриане и упрашивать её прислать к тюрьме, куда его сейчас отведут, спрятанный дома в сундуке мешок с монетами.

Адриана по-прежнему ужасно сердилась на мужа — она ведь думала, что он ухаживает за её сестрой, — но всё же сказала Люциане достать из сундука деньги и отправила Дромио за хозяином, приказав быстрее привести его домой.

На беду, не успев добежать до тюрьмы, Дромио встретил своего настоящего хозяина — Антифола Сиракузского, который вовсе не был арестован и никак не мог понять, почему слуга суёт ему мешок с деньгами. Но ещё больше он удивился, когда совершенно незнакомая особа потребовала у него обещанную цепочку. Как вы уже догадались, это была та самая девушка, с которой обедал Антифол Эфесский, пока его место за домашним столом занимал его родной брат.

— Исчезни, ведьма! — воскликнул он к немалому изумлению девушки.

Тем временем Антифол Эфесский напрасно ждал денег. Он и так-то не отличался кротостью, а сейчас просто рассвирепел, когда Дромио Эфесский, знать не зная ни о каком мешке с деньгами, явился с верёвкой! Несмотря на все увещевания пристава, Антифол отстегал слугу этой самой верёвкой прямо на улице. А когда появились Адриана и Люциана и привели с собой доктора, чтобы тот непременно пощупал пульс бедному обезумевшему мужу Адрианы, Антифол Эфесский так разбушевался, что его пришлось связать. Но добрая Адриана спасла его от позора: она пообещала выплатить сумму, которую Антифол задолжал, и попросила доктора отвести его в «Феникс».

Купец, который был кредитором Анджело, получив назад свои деньги, сменил гнев на милость, и теперь они с ювелиром шли по улице перед аббатством и по-приятельски беседовали о странных выходках Антифола Эфесского.

— Тише, — сказал вдруг купец, — кажется, это он.

Но это был, как вы уже догадались, Антифол Сиракузский со своим Дромио, а на шее у него висела та самая цепочка, которую изготовил Анджело! Примирившиеся приятели бросились к нему и стали выспрашивать, почему же он отрицал, что взял у ювелира цепочку, которой теперь имеет наглость себя украшать? Антифол Сиракузский окончательно вышел из себя и выхватил меч. Тут неожиданно появилась Адриана и с ней ещё несколько человек.

— Стойте! — закричала заботливая жена. — Только не причините ему боль! Он безумен. Отнимите меч! Свяжите его — и слугу тоже.

Но Дромио Сиракузский совсем не хотел, чтобы его связали.

— Бежим, господин! — закричал он. — Скорее, вон в то аббатство, иначе мы пропали!

И они скрылись в аббатстве, а Адриана, Люциана и толпа остались на улице.

Из аббатства вышла аббатиса.

— Почему вы здесь столпились, люди? — спросила она.

— Мой бедный муж безумный скрылся здесь, — ответила Адриана.

Анджело и купец удивились: они не знали, что Антифол не в своём уме. Адриана же принялась подробно рассказывать аббатисе о своих тревогах. Но аббатиса из её жалоб заключила, что Адриана — сварливая мегера, так что если её муж и впрямь утратил рассудок, то лучше ему пока не возвращаться к жене.

Тогда Адриана надумала пожаловаться герцогу Солину — и тот, как нельзя кстати, объявился у аббатства. Кроме свиты, с ним были ещё двое: Эгеон и палач. Эгеону так и не удалось раздобыть тысячу марок, и участь его, казалось, была решена.

Адриана упала перед герцогом на колени и поведала печальную историю о том, что её безумный муж носится повсюду, размахивая мечом, и крадёт у мирных горожан драгоценности, а аббатиса не даёт увести его домой!

Герцог велел позвать аббатису. Но едва он отдал этот приказ, как к Адриане подбежал слуга из «Феникса» и доложил, что его хозяин подпалил доктору бороду.

— Что за вздор? — возмутилась Адриана. — Он же тут, в аббатстве!

— Госпожа, я говорю правду! — сказал слуга. — Это так же верно, как то, что я стою перед вами!

Антифол Сиракузский всё ещё скрывался в аббатстве — и тут появился его брат, Антифол Эфесский. Он бросился в ноги герцогу и воскликнул:

— Молю о правосудии, о добрый герцог! Спаси меня от этой женщины! — Он указал на Адриану. — Она бесстыдно пировала с другим мужчиной, как будто с мужем, в моём же доме!

Слушая эту речь, Эгеон пробормотал:

— Если я не обезумел, то передо мною мой сын Антифол!

Однако никто не расслышал его слов, и Антифол Эфесский продолжил свой рассказ о том, как доктор, которого он назвал оборванным паяцем, вместе с какой-то шайкой связал его самого и слугу его Дромио и бросил в тёмный погреб, откуда он спасся, перегрызя верёвку зубами.

Герцог недоумевал: как может один и тот же человек одновременно говорить с ним — и скрываться в аббатстве? Он всё ещё ломал голову над этой загадкой, когда Эгеон спросил Антифола Эфесского, не сын ли тот ему. Антифол ответил, что никогда в жизни не видел своего отца.

— Мой мальчик, лишь семь лет тому назад С тобою в Сиракузах мы расстались.

Меня стыдишься ты признать в нужде? — укоризненно произнёс Эгеон (его обмануло сходство Антифола Эфесского с братом, которого он, Эгеон, воспитал).

Тут из аббатства показалась аббатиса с Антифолом Сиракузским и Дромио Сиракузским.

— Два мужа предо мной! Не грежу ль я? — воскликнула Адриана.

— Это же Эгеон — или его призрак! — прошептал Антифол, увидев своего отца.

Но на этом сюрпризы не кончились.

— Я освобожу этого человека, — сказала вдруг аббатиса. — Я заплачу за него выкуп — и вновь обрету мужа, которого потеряла много лет назад. Скажи мне, Эгеон, помнишь ли ты свою жену Эмилию?

— Не надо выкупа! — вскричал растроганный герцог. — Я помилую его!

Итак, Эгеон и Эмилия вновь соединились, Адриана и её супруг помирились, и обе пары были вне себя от счастья. Но счастливее всех был Антифол Сиракузский, который, не стесняясь присутствия герцога, подошёл к Люциане и произнёс:

— Я ведь говорил тебе, что люблю тебя. Станешь ли ты моей женой?

Ответ Люцианы легко было прочесть в её глазах.

А уж как были рады оба Дромио, что всё благополучно разрешилось и на их спины больше не будут сыпаться тумаки!