Удивительные сюжеты Шекспира Несбит Эдит Сон в летнюю ночь

В давние времена жили в Афинах Гермия и Лизандр. Они любили друг друга, но отец Гермии пожелал выдать её за другого — знатного юношу по имени Деметрий; Гермия же противилась.

А в Афинах были жестокие законы, и девушку, которая отказывалась выйти замуж по велению отца, могли предать смерти. Отец Гермии так рассердился на дочь, что отвёл её к афинскому герцогу и потребовал казнить строптивицу. Герцог дал Гермии четыре дня на раздумья: если по истечении этого срока она не согласится стать женой Деметрия, её казнят.
Лизандр, её возлюбленный, был вне себя от горя. Он предложил Гермии бежать из города и спрятаться в доме его тётки, вдали от Афин, там, где не действовали суровые законы и они могли бы пожениться. Гермия решилась на побег, но прежде чем отправиться в путь, рассказала о задуманном своей подруге Елене.

А Елена когда-то была возлюбленной Деметрия: это было задолго до того, как он захотел взять в жёны Гермию. Как и все ревнивые люди, Елена была глупа: она не могла понять, что если Деметрий разлюбил её и сватается к Гермии, то не Гермия в этом виновата. И вот Елена решила рассказать Деметрию о том, что Гермия собралась убежать из Афин и встретиться с Лизандром в лесу. Тогда Деметрий последует за Гермией, а она, Елена, пойдёт за Деметрием и будет счастлива хотя бы тем, что видит его.

Итак, Елена пошла к Деметрию и выдала ему тайну подруги.

А надо сказать, что лес, куда предстояло отправиться нашим героям, был не простой, а волшебный. В нём обитали эльфы и феи (их в лесах всегда предостаточно, нужно только хорошенько приглядеться). Той самой ночью в волшебный лес прилетели король и королева фей — Оберон и Титания. Хоть феи и мудрые создания, порой они совершают те же глупости, что и простые смертные. Вот и Оберон с Титанией, вместо того чтобы радоваться быстротечному лету, затеяли нелепую ссору Ни одна их встреча не проходила без перебранки: они так ругались, что все их крошечные подданные прятались в шляпках желудей и замирали от страха.

Им бы танцевать друг с другом в лунном свете ночи напролёт, как это заведено у эльфов, — но нет: Оберон с Титанией, разругавшись окончательно, разошлись по дальним уголкам леса. А поссорились они из-за маленького индийского мальчика. Оберону вздумалось сделать ребёнка волшебным пажом в своей свите, но Титания забрала мальчика к себе и отказалась отдавать.

В ту ночь король и королева фей встретились на мшистой опушке, освещённой лунным светом.

— Не в добрый час я при сиянье лунном[6]

Надменную Титанию встречаю, — сказал король.

— А, это ты, ревнивец Оберон! — вскричала королева. — Вечно ты всё портишь дурацкими ссорами. Летим прочь, эльфы! Оберон мне больше не друг.

— Ты можешь легко положить конец всем ссорам, — сказал ей король. — Отдай мне малыша, и вновь я стану твоим покорным слугой и почитателем.

— Даже и не проси, — ответила королева. — Ценой всего волшебного королевства ты не купишь у меня ребёнка. Летим отсюда, эльфы!

И Титания вместе со свитой удалилась прочь, скользя по лунному лучу.
— Ну что же, ступай своим путём, — обиженно произнёс ей вслед Оберон. — Но не успеешь ты покинуть этот лес, как я с тобой посчитаюсь!
И Оберон призвал на помощь эльфа Пэка, своего любимца. Этот эльф — дух беспорядка и огорчений. Он проникает в коровник и снимает сливки с молока, забирается в маслобойку и не даёт сделать масло; из-за него скисает пиво; тёмными ночами он сбивает людей с пути, а потом потешается над ними. Едва захочет человек присесть, Пэк выдёргивает из-под него табурет, а как только кто-нибудь соберётся хлебнуть из стакана, маленький проказник плещет ему горячим элем на подбородок…

— Найди мне цветок, который зовётся «любовью в праздности», — велел Оберон своему крошечному слуге. — Если соком этого пурпурного цветка смазать веки спящему, то, проснувшись, он влюбится в первое же существо, которое увидит. Я смажу им веки своей Титании, и она полюбит то, на что упадёт её взор — будь то медведь, иль лев, иль волк, иль бык, иль павиан, иль шустрая мартышка.[7]

Стоило Пэку уйти, как на поляне появился Деметрий. За ним плелась бедняжка Елена; она всё твердила о своей любви и напоминала о былых обещаниях. Деметрий же гнал её прочь, говоря, что не любит её и никогда не полюбит, а прежние обещания давно развеяны по ветру.

Оберон пожалел несчастную Елену. Когда Пэк возвратился с цветком, Оберон велел ему следовать за Деметрием и, когда тот заснёт, смазать ему веки. Проснувшись, Деметрий полюбит Елену и станет глядеть на неё так же влюблённо, как она сейчас глядит на него.

А что же Лизандр и Гермия? К тому времени они уже встретились в лесу, а когда настала ночь, улеглись спать. Спали они поодаль друг от друга. Пэк в поисках Деметрия набрёл на одиноко спящего Лизандра, принял его за Деметрия и смазал ему веки.

Случилось так, что Лизандр, проснувшись, первым делом увидел Елену, которая бродила по лесу в поисках жестокосердного Деметрия. И Лизандр, околдованный соком пурпурного цветка, влюбился в неё и последовал за новой возлюбленной, тотчас забыв свою Гермию. Пэк вернулся к Оберону и сказал, что выполнил приказ. Но Оберон вскоре заметил ошибку Пэка и послал его смазать соком глаза Деметрия.

Гермия, пробудившись, отправилась искать исчезнувшего Лизандра. Деметрий же, едва открыв глаза, увидел Елену и влюбился в неё. И вот Деметрий и Лизандр неотступно преследуют Елену, и теперь уже Гермия вынуждена догонять своего неверного возлюбленного. В конце концов Гермия затевает ссору с Еленой, а Деметрий и Лизандр идут сражаться на мечах. Оберон, расстроенный таким неожиданным исходом своих добрых намерений, говорит Пэку:

— Эти юноши собираются драться на поединке. Сделай так, чтобы ночное небо заволокло туманом; сбей их с пути, чтобы они не могли найти друг друга. Дождись, пока они выбьются из сил и уснут.
Увидя, что Лизандр во сне глубоком,[8]

Его опрыскай этим травным соком,

Который с глаз снимает заблужденье

И возвращает правильное зренье.

Когда враги проснутся, то сочтут

Бесплодной грёзой всё, что было тут,

И тотчас же воротятся в Афины

Жить в нерушимой дружбе до кончины.

Пэк исполнил всё, что велел ему король: когда Лизандр и Деметрий, так и не отыскав друг друга, выбились из сил и заснули, Пэк смазал соком веки Лизандра и произнёс:

— Пробудись, в неё вглядись,[9]

Прежним счастьем упоённый.

Всяк сверчок знай свой шесток,

Всякий будь с своею милой,

Всяк ездок — с своей кобылой,

А конец — всему венец.

Тем временем Оберон отправился за Титанией. Она любила спать, завернувшись в пятнистую змеиную кожу, на берегу…

…где цветут в избытке[10]

Фиалки, дикий тмин и маргаритки,

И где кругом густой шатёр возрос

Из жимолости и мускатных роз.

Оберон склонился над спящей и смазал ей веки соком, приговаривая:

— Что увидишь, встав от сна,[11]

Тем останься пленена

И томись, любви полна.
Титания, проснувшись, увидела рядом с собой нелепейшее существо с ослиной головой. Это был один из актёров-любителей, которые пришли в лес репетировать пьесу; в лесу он столкнулся с Пэком, и тот заменил его собственную глупую голову ослиной. Взглянув на жуткое чудище, Титания воскликнула:

— О, что это за ангел? Ты так же мудр, как и хорош собой!

— Эх, вот бы мне хватило мудрости выбраться из этого леса — а большего мне и не надо, — ответил уродец с ослиной головой.

— Даже и не пытайся покинуть лес! — воскликнула Титания; ей, околдованной любовным соком, нелепый уродец казался прекраснейшим существом на земле. — Я люблю тебя! Останься здесь, со мной! Мои эльфы будут исполнять любые твои желания.

И на зов Титании явились четыре эльфа: Душистый Горошек, Паутинка, Мотылёк и Горчичное Зерно.

— Вот ваш господин: верно служите ему, — приказала королева. — Кормите его абрикосами и ежевикой, пурпурным виноградом, спелым инжиром и шелковицей. Крадите для него мёд у шмелей; пестрокрылыми бабочками отгоняйте лунный свет от его сонных глаз!

— Мы готовы! — хором отвечали эльфы.

— Любовь моя, здесь на цветы присядь! — говорит Титания чудищу. — Я голову поглажу дорогую.

Дай розами тебя мне увенчать.

Дай уши я большие расцелую.

Дуралею с ослиной головой любовь королевы была ни к чему, зато очень льстило, что ему прислуживают эльфы.

— Где Душистый Горошек? — спрашивает он.

— К вашим услугам!

— Почеши мне голову, Душистый Горошек, — велит он. — А где Паутинка?

— Здесь! — отвечает эльф.
— Убей вон того красного шмеля на верхушке чертополоха и принеси мне его медовый мешочек. А где Горчичное Зерно?

— Здесь!
— А от тебя мне ничего не нужно, — отвечает это нелепое созданье, — только помоги Душистому Горошку меня чесать. Пора мне к цирюльнику, а то лицо у меня что-то обросло шерстью.

— Не желаешь ли ты чего-нибудь съесть? — спрашивает Титания.

— Немного овса, пожалуй, — говорит уродец (его ослиная голова любит ослиную еду), — а потом, может быть, ещё охапочку сена.

— Хочешь, мои эльфы принесут тебе свежих орешков из беличьего дупла? — предлагает королева.

— Лучше пригоршню-другую гороха, — отвечает он. — И пусть никто из твоего народца не тревожит меня: я хочу вздремнуть.

— Спи! Я тебя руками обовью, — отвечает королева.

Тут появился Оберон — и увидел, как его прекрасная жена осыпает ласками и поцелуями дурацкого актёришку с ослиной головой! Поняв, что шутка зашла слишком далеко, Оберон сжалился над Титанией и решил избавить её от наваждения. Но прежде король уговорил жену отдать индийского мальчика, которого так стремился заполучить в свою свиту. Затем он смазал её прекрасные глаза соком цветка, снимающего чары. В тот же миг Титания увидела истинный облик того, которого считала воплощением красоты, и поняла, как глупо себя вела. А Оберон вернул незадачливому актёру его собственную голову, такую же глупую, как ослиная.
И вот всё встало на свои места. Оберон и Титания полюбили друг друга ещё сильнее, чем прежде. Деметрий не думал ни о ком, кроме Елены, а Елена и не переставала любить его. А Гермия и Лизандр были самой нежной парой, какую только можно найти во всей округе и даже в зачарованном лесу.

Влюблённые пары возвратились в Афины и сыграли свадьбы, а король и королева эльфов стали жить в радости и веселье — и свидетелем тому был весь заколдованный лес.