Первые товарищи
Глава XIV. В карцере

Но хохот и веселье, однако, разом прекратились, когда на пороге появилась взбешенная Пушка.

-- Что за шум? Что за крики? -- негодовала она. -- Вы ведете себя, как уличные мальчишки. Стыд и срам! Если это будет так продолжаться... я...

Но тут случилось нечто неожиданное.

Пушка взглянула на свое изображение и словно подавилась.

Из красной она стала багровой... С вытаращенными глазами и с вытянутыми вперед руками стояла она перед портретом и только зловеще потряхивала головой.

"Вот оно, начинается!" -- подумал с тоской Сережа и с состраданием и нежностью взглянул на Принца.

И Принц побледнел и видно испугался не на шутку.

Начальница долго молчала. Наконец, она повер-нулась в сторону мальчиков и резко-отчетливо проговорила:

-- Я подниму на ноги весь пансион, пока не узнаю виновного. Слышите ли вы, негодные мальчишки! И до тех пор, пока не отыщется виновный, я не позволю никому из мальчиков бегать и играть ни во дворе, ни в гимнастическом зале.

О, это было очень строгое наказание! И все двенадцать мальчиков вздохнули в один раз. Принц стал еще бледнее и опустил свои правдивые голубые глазки. Ему стало стыдно и больно, что из-за его глупой шалости должен был отвечать весь класс. Поэтому, нимало не колеблясь, он вышел вперед, и проговорил дрожащим голосом:

-- Простите меня, Антонина Васильевна, это сделал я!

-- Что ты сделал? -- как-то особенно резко взвизгнула начальница.

-- Я нарисовал на вашем лице усы, бороду и баки! Простите!

-- Простить? -- протянула с особенным старанием Пушка, -- нет, голубчик, за это не прощают, -- и сердито повернув Принца от себя, подтолкнула его вперед со словами: -- Ступай в карцер, да скажи Вавилычу, что я тебя велела запереть до завтрашнего утра.

Принц, низко опустив свою кудрявую головку, пошел исполнять строгое приказание начальницы. А Пушка, все еще дрожащим от гнева голосом, приказала Грушину, как самому высокому из всего класса, влезть на ночной столик Мики Эрлера и снять портрет со стены.

Грушин исполнил в точности желание начальницы.

Вблизи лицо Пушки, разрисованное шалуном Принцем, казалось еще смешнее, и мальчики поминутно отворачивались и тихонько фыркали, закрываясь ладонями.

-- Принеси мне губку и полотенце, -- приказала Антонина Васильевна тому же Грушину.

Когда тот подал ей требуемое, она собственноручно стала смывать уголь со своего портрета. Но это мало удавалось. От мокрой губки образовалась черная вода и она тоненькими струйками стекала и пачкала все лицо и платье на портрете.

Видя, что ей не поправить дела, Пушка окончательно вышла из себя.

-- Не на одни сутки, а на трое надо было бы посадить в карцер злого, негодного мальчишку! -- проговорила она.

Сердечко Сережи сжалось.

Он в первый раз почувствовал, как привязался он к своему новому другу. -- "Лучше бы уж обоих наказали за вчерашние кочерыжки", -- думал он.

-- Там темно? -- робко спросил он у Жучка, когда Пушка, выбранив еще раз малышей, скрылась за дверью спальни.

-- Где темно? -- удивился Жучок

-- Да в карцере.

-- Темно, сыро и крысы бегают, и летучие мыши летают, и твоему Принцу голову отъедят! -- зло рассмеялся подоспевший Рыжий.

Сережа понял глупую шутку.

-- Оставь меня и Принца в покое, -- сердито сказал он Рыжему, -- ты злой мальчик и я не хочу с тобой разговаривать.

-- Ах, заплачу! -- насмешливо расхохотался тот.

-- Братцы, не ссорьтесь с утра! Как вам не стыдно! -- покачал головкой всех всегда старавшийся примирить Мартик.

Мальчики выстроились парами и пошли в столовую пить чай.