Первые товарищи
Глава V. Урок арифметики - Казаки и разбойники

-- Дважды четыре -- сколько будет? -- неожиданно обратилась она к Петуху, сидевшему на первой скамейке. Петух, еще не пришедший в себя от недавней борьбы, и красный, как морковь, вскочил со своего места и бойко ответил невпопад:

-- Десять!

-- Отлично! Вот я тебя десять суббот в отпуск и не отпущу, вот и будешь знать, как наугад говорить! -- рассердилась Антонина Васильевна, не терпевшая рассеянности в классе.

Непускание по субботам домой в отпуск было самым строгим наказанием, и маленькие пансионеры боялись его, как огня. Поэтому Петух моментально стряхнул с себя всякую рассеянность и вспомнил, что дважды четыре -- восемь, а никак не десять, и сказал это Пушке.

-- Ну, а трижды восемь сколько? -- обратилась Пушка к Сереже.

Сережа долго думал, прежде чем ответить, и наконец сказал:

-- Двадцать четыре.

-- Верно, -- похвалила Пушка и вызвала к доске бледного, худенького Мартика Миллера -- того самого, который смело заявил товарищам о том, что Принц никогда не врет.

Мартик очень крупно и красиво написал те цифры, которые ему продиктовала Пушка.

"Точно солдатиков выровнял", -- пришло в голову Сереже.

-- Он хороший ученик? -- обратился Сережа к своему соседу Рыжему, забыв о его злой выходке.

Сережа был очень добрый мальчик и никогда не помнил долго причиненного ему зла. Он думал, что и все мальчики на свете должны были быть такими же добрыми и хорошими, как он. Но не тут-то было. Рыжий, невзлюбивший почему-то Сережу, решил изводить и дразнить его всевозможными способами:

-- А тебе какое дело, мартышка? -- дерзко спросил он.

Но в туже минуту большой комок белой бумаги, скатанный вроде мячика и брошенный с той скамьи, где сидел Принц, угодил Рыжему прямо в лоб.

-- А... ты бросаться! -- рассвирепел в бессильном гневе Грушин и ущипнул ни в. чем неповинного Сережу.

Принц сидел далеко, и потому Рыжий ограничился только тем, что показал ему кулак.

"Злой мальчик", -- подумал Сережа и отодвинулся от Рыжего на самый дальний конец скамейки.

Урок арифметики кончился. Пушка вышла из класса, а ее заменил воспитатель, дядька маленьких пансионеров, Василий Иванович, очень добрый на вид маленький человечек.

Василий Иванович поставил мальчиков по двое рядами и, выстроив их гуськом, повел в столовую завтракать.

Все двенадцать мальчиков, составляющие младший класс пансиона, сели за один стол, на одном конце которого было место для Василия Ивановича. Каждому мальчику дали по бараньей котлетке, стакан чаю и бутерброд с сыром.

Сережа не был особенно голоден. Он думал: "В это время мама и Адочка тоже садятся завтракать. Мама на конце стола, а Адочка с правой стороны на высоком детском стуле. А место Сережи не занято... Арапка наверное удивляется почему Сережино место не занято и недоумевает, должно быть, где Сережа".

И Сережа так замечтался, что не заметил, как его котлетка исчезла с тарелки и пропала в кармане сидевшего против него Грушина.

Но Принц все видел и, не стесняясь присутствием воспитателя за столом, резко сказал:

-- Рыжий, сейчас же положи котлету на тарелку Горина. А ты, Горин, -- прибавил он мягко, -- не зевай по сторонам, а то у тебя другие все съедят.

Сконфуженный Грушин исполнил требование мальчика и возвратил котлету Сереже, но так сердито посмотрел на него при этом, что бедненький Сережа почувствовал, как сильна была к нему ненависть злого мальчика.

Завтрак кончился. Мальчиков повели наверх в большую светлую комнату, где стояла высокая, до самого потолка гимнастика с трапециями, кольцами, лестницами и даже комнатными качелями.

-- Дети, играйте и веселитесь, -- сказал, уходя, Василий Иванович, -- только не шумите и не ссорьтесь.

-- Братцы! Кто хочет играть в казаки-разбойники? -- весело крикнул Принц.

-- Я, я, я, я! -- закричали со всех сторон маленькие пансионеры, которые очень любили эту игру.

Все мальчики разделились на две группы; одни были казаками, другие разбойниками. Разбойники выбрали себе атамана. Казаки мирно стали устраивать свою станицу (станицей всегда была гимнастика), как вдруг на них напали разбойники. Казаки обратились в бегство, а разбойники их преследовали и уводили в плен.

Сережа еще не знал этой игры, и она ему очень понравилась. Он, Мартик Миллер, Петух, потом черненький Жучок или Ваня Изюмин, удивительно шустрый и веселый мальчик, и высокий Морозов или "Морозко", как его называли в классе, были казаками. Принц, Грушин и остальные шесть мальчиков были разбойники.

Сережа во всю прыть мчался по залу.

Его догонял Принц. Вот-вот, казалось, мальчик протянет руку и поймает его. Но Сережа прибавил ходу и Принц остался далеко позади.

Принц тяжело дышал, щеки разгорелись, стали красными, и волосы спутались на лбу. Сереже стало жаль Принца, которому он был обязан за его заступничество перед Рыжим.

"Надо ему поддаться", -- решил Сережа и незаметно стал бежать тише.

В ту же минуту Принц нагнал его и ударил три раза по плечу.

-- Поймал! -- весело крикнул оп.

-- Как же не поймать, когда он тебе поддался! -- насмешливо сказал подоспевший Рыжий.

-- Разве ты поддался? -- обратился Принц к Сереже, все еще держа его за плечо.

Сережа никогда не лгал, даже по пустякам, и потому сказал немного смущенно:

-- Да, поддался.

-- И глупо сделал! -- рассердился Принц и, весь вспыхнув, прибавил: -- господа, это не игра, я с Гориным не хочу играть.

-- Не игра, не игра! -- подхватили все мальчики и отхлынули от Сережи.

Сереже было грустно и нехорошо на душе.

Он не хотел обидеть Принца, который ему ужасно нравился своей резвостью и веселостью, а главное подкупил его своим заступничеством.

Потерять дружбу Принца было большим горем для Сережи. Грустный и печальный подошел он к окну и стал смотреть на улицу. А мальчики по-прежнему шумели, кричали и бегали по залу.