8 Эра млекопитающих - История мира - Герберт Уэллс
Начала следующего огромного периода жизни на земле, кайнозойского периода, характеризуется сильнейшими горообразовательными процессами и вулканической деятельностью. Именно тогда поднялись огромные массивы Альп и Гималаев, цепи Скалистых Гор и Анд, в грубых очертаниях появились привычные нам материки и океаны. Впервые карта мира начинает походить на нынешнюю. Начала кайнозойского периода отделены от нашего времени на 40 или даже 80 миллионов лет.
На самой заре кайнозойского периода климат был суровым. Но постепенно он становился более теплым, вплоть до прихода новой фазы особо буйного разнообразия жизни, после чего земля перенесла серию чудовищно холодных циклов, ледовых периодов, после которых довольно медленно приходит в себя лишь теперь.
Нам не известны причины климатических изменений, чтобы иметь возможность предсказать ожидающее нас будущее. Кто знает, может сейчас мы приближаемся к периоду усиленной жары или же, наоборот, к новому ледниковому периоду; вулканическая деятельность и горообразование тоже может возрастать или уменьшаться. Этого мы не знаем, нет у нас для этого достаточных сведений.
В начале этого периода на земле появляются травы; впервые на свете зазеленели луга и пастбища; с развитием млекопитающих, когда-то столь мало значащих, появляется целый ряд интересных травоядных животных и плотоядных, которые охотятся на травоядных.
Могло бы показаться, что эти самые древние млекопитающие отличаются от травоядных и плотоядных пресмыкающихся, живших в предыдущие периоды и теперь исчезнувших с поверхности земли, всего лишь одной-двумя основными чертами. Невнимательный наблюдатель мог бы быть уверен, что в этот второй период тепла и обилия, который только что начался, природа всего лишь повторяет свой предыдущий опыт, создавая травоядных и плотоядных млекопитающих в качестве соответствия траво- и плотоядным динозаврам; птицы - это всего лишь замена птеродактилям и т.д. Но такое сравнение было бы совершенно поверхностным. Разнообразие во Вселенной всегда бесконечно и неустанно; жизнь всегда шагает вперед; история никогда не повторяется, и какие-либо параллели не могут быть абсолютно идентичными. Различия между жизнью мезозоя и кайнозоя гораздо глубже, чем подобия.
Наиболее принципиальное различие состоит в умственной жизни двух этих периодов. Она проявляется в постоянном контакте между родителями и их потомством, и как раз именно это отличает млекопитающих, а в меньшей степени - и птиц, от жизни пресмыкающихся. За очень немногочисленными исключениями пресмыкающиеся бросают собственные яйца, которые дозревают сами. Только что вылупившееся пресмыкающееся ничего о своих родителях не знает; его умственная жизнь, раз таковая имеется, начинается и заканчивается его же собственным опытом. Оно может выносить присутствие своих товарищей, но его ничего с ними не связывает; он никогда им не подражает, ничему от них не учится, оно не способно к каким-либо совместным с ними действиям. Оно ведет жизнь анахорета. Зато у птиц и млекопитающих животных кормление молоди и постоянная опека над ними создают теснейшую связь между двумя поколениями: молодняк обучается различным жизненным действиям, подражая старшим, которые, в свою очередь, предостерегали их голосом, следили за ними и помогали им. Таким образом, в мир пришел новый тип жизни, способный к обучению.
Самые ранние млекопитающие кайнозойского периода не намного превышают по объему собственного мозга наиболее подвижных плотоядных динозавров, но, прослеживая их жизнь на протяжении веков, мы отмечаем у каждой новой группы млекопитающих постоянное увеличение объема мозга. Так например, относительно рано появляются животные, похожие на носорогов. Я имею в виду Titanotherium, живших в самом начале этого периода. Скорее всего, они были очень близки к нынешним носорогам своими потребностями и привычками. Вот только объем его мозга соответствовал менее, чем одной десятой объема мозга носорога современного.
Первые млекопитающие, скорее всего, сразу же после того, как кормление молодняка заканчивалось, расставались с ним; тем не менее, способность к взаимопониманию вела к сохранению постоянства установленных связей, что давало значительные выгоды. В те времена мы уже обнаруживаем ряд видов, обладающих зачатками истинного общественного существования: проживают они стадами или крупными группами, друг за другом следят и друг другу подражают, предупреждают друг друга криками или движениями. До сих пор ничего подобного мир у позвоночных не встречал. Понятное дело, что и раньше имелись крупные массы пресмыкающихся или рыб, они вместе выползали греться на солнце, либо же их собирали всех вместе какие-то иные обстоятельства, но вот у общественных и стадных млекопитающих объединение происходит не под воздействием внешних сил, но под влиянием внутреннего импульса. Не только лишь потому, что они похожи друг на друга и находятся в одно и то же время в одном месте, но и потому, что они любят друг друга и держатся вместе.
Вот этого различия между миром пресмыкающихся и миром нашего собственного разума не смягчит никакая симпатия. Мы не можем почувствовать в себе инстинктивных мотивов поведения змеи, ее стремлений, страхов или ненависти. Нам не дано понять всей их простоты, поскольку все наши мотивы сложны. Млекопитающие и птицы же испытывают необходимость ограничения собственных потребностей в пользу других индивидуумов, у них имеются общественные наклонности и способность управлять самим собой - черты, до какой-то степени, сходные с человеческими. Отсюда мы можем установить какие-то связи между собой и почти любыми их видами. Страдая, они издают крики и делают движения, возбуждающие наше сочувствие. Мы можем сделать их нашими друзьями, которые нас понимают, и жить с ними на основе взаимного доверия. Мы можем их ласкать, дрессировать, учить.
Вот это необыкновенное развитие мозга, являющееся наиглавнейшим явлением кайнозойского периода, возвещает о новой форме взаимопонимания и взаимозависимости между отдельными индивидуумами и предсказывает развитие людских обществ, о которых мы вскоре станем говорить.
С ходом кайнозойской эры растет подобие тогдашней флоры и фауны к растениям и животным нынешнего времени. Огромные и неуклюжие, ни на кого не похожие Uintaterus'ы и Titanoterus'ы исчезли. С другой же стороны, ряд видов постепенно развивался от неуклюжих и гротескных предков в жираф, верблюдов, лошадей, слонов, оленей, собак, львов, тигров нашего мира. Особенно хорошо в геологической хронике нам удается прочитать эволюцию лошади. У нас имеется полнейшая коллекция переходных форм от раннекайнозойской лошади, которая была похожа, скорее, на тапира, до нынешней. Другая линия развития, которая прослежена с достаточной четкостью - это линия ламы и верблюда.