Катина кукла — Рассказ Андреевской Варвары

По одной изъ многолюдныхъ улицъ Петербурга, ведущихъ къ Невскому проспекту, около трехъ часовъ дня пробирались двѣ маленькія дѣвочки; одна изъ нихъ была очень хорошо, почти, можно сказать, даже нарядно одѣта, другая, напротивъ, видимо конфузилась своего скромнаго костюма и, какъ-то неуклюже пожимая плечами, старалась умышленно отстать отъ своей спутницы.
-- Люба, да или же скорѣе,-- окликнула ее послѣдняя недовольнымъ тономъ.
-- Ступай впередъ, Катюша, не дожидайся, я догоню тебя, -- отозвалась Люба.-- причемъ, однако, нисколько не прибавляла шагу.
-- Вотъ ты всегда такъ, когда идешь куда-нибудь безъ меня, то мчишься точно корабль на всѣхъ парусахъ, а какъ только вмѣстѣ, ползешь словно черепаха.
Люба улыбнулась.
-- Нечего смѣяться; я этимъ положительно обижаюсь и думаю, что тебѣ просто лѣнь со мною разговаривать, что ты не любишь меня...
-- Ай, что ты, Катя, развѣ это возможной
-- Тогда зачѣмъ же отставать?
-- Зачѣмъ?-- запнулась Люба.
-- Зачѣмъ, зачѣмъ,-- настаивала Катя, сдѣлавъ нѣсколько шаговъ назадъ, чтобы взять ее подъ руку.
-- Затѣмъ, что мнѣ совѣстно идти съ тобою рядомъ,-- отозвалась дѣвочка скороговоркою.
-- Совѣстно идти со мною рядомъ?
-- Да, совѣстно.
-- Почему?
-- Потому что я дурно одѣта... потому что ежели сравнить мое пальто и платье съ твоими, то они кажутся еще грязнѣе, еще хуже и старомоднѣе.
Въ голосѣ Любы слышались слезы; Катѣ стало жаль ее, нѣсколько минутъ дѣвочки шли молча, затѣмъ, поровнявшись съ игрушечнымъ магазиномъ, Катя остановилась и, желая отклонить тяжелый разговоръ, сейчасъ же постаралась перевести его на другой предметъ, коснувшись различныхъ вопросовъ относительно выставленныхъ въ витринѣ игрушекъ.
-- Вотъ еслибы мама завтра по случаю моего рожденія подарила мнѣ такую прелесть, -- сказала она, указывая на большую куклу, одѣтую въ роскошное розовое платье съ бѣлыми кружевами и модную шляпку: -- посмотри какая она хорошенькая!
Люба молча повернула голову по тому направленію, гдѣ стояла кукла и невольно, залюбовалась ею.
-- Однако, мы замѣшкались,-- сказала она, наконецъ:-- пойдемъ дальше.
-- Успѣемъ, торопиться некуда.
-- Нѣтъ, Катюша, мнѣ нельзя; я должна во-время вернуться домой, чтобы помочь мамѣ приготовить обѣдъ для больной бабушки; ты знаешь какая она у насъ раздражительная.
-- Для этого есть кухарка..
-- Наша кухарка плохо готовитъ, а бабушка сердится, когда что не такъ приготовлено.
-- Зачѣмъ же твоя мама держитъ такую плохую кухарку?
-- Затѣмъ, что не можетъ платить дорого.
Съ. этими словами дѣвочка отошла отъ витрины и отправилась далѣе, Катя послѣдовала за нею нехотя.
Въ продолженіе всего остального перехода онѣ почти неумолкаемо болтали о прекрасной куклѣ въ розовомъ платьѣ, но Люба слушала ее разсѣянно неочевидно, думала о другомъ; Катя это замѣтила.
-- Да ты не слушаешь меня, -- сказала она недовольнымъ тономъ.
-- Нѣтъ, мой другъ, я все слышу, только въ то же самое время обдумываю, какимъ бы способомъ рѣшить заданную сегодня въ гимназіи задачу.
-- Стоитъ думать о подобныхъ пустякахъ!
Люба укоризненно покачала головою.
-- Ну, ну, не сердись, вѣдь ты знаешь какая я вѣтреная, пойдемъ скорѣе, принимайся за свою задачу и за стряпню для больной бабушки, а завтра изволь непремѣнно придти ко мнѣ на шеколадъ, сейчасъ же послѣ уроковъ.
Разсуждая подобнымъ образомъ, дѣвочки подошли къ большому каменному дому; Катя юркнула въ одинъ изъ подъѣздовъ, гдѣ швейцаръ немедленно растворилъ передъ нею двери, а Люба направилась подъ ворота, прошла насквозь весь дворъ и начала подыматься по узкой, грязной лѣстницѣ, ведущей въ ихъ маленькую квартиру.
-- Что такъ долго? уроки кончаются ровно въ два часа, а теперь скоро три будетъ, раздался хриплый голосъ сидѣвшей въ ободранномъ креслѣ старухи.
-- Простите, бабушка, запоздала; возвращаясь изъ гимназіи, мы съ Катей остановились около игрушечнаго магазина и засмотрѣлись на одну прекрасную куклу.
Старуха замолчала; она очень дорожила отношеніями своей внучки къ Катѣ Мякининой, которая была единственною дочерью зажиточнаго коммерсанта, приходившагося имъ даже дальнимъ родственникомъ, и всегда не только, способствовала тому, чтобы Люба ходила къ нимъ какъ можно чаще, а, кромѣ того, еще заставляла ее забѣгать туда подъ разнымъ предлогомъ чуть не ежедневно.
Обѣ дѣвочки воспитывались въ одной гимназіи, съ тою, конечно, разницею, что ежегодная плата туда за Катю для родителей послѣдней не составляла никакихъ разсчетовъ, тогда какъ мать бѣдной маленькой Любы принуждена была работать до переутомленія, нерѣдко лишать себя, лишней чашки чаю, лишняго куска говядины, чтобы имѣть возможность въ срокъ внести слѣдуемыя деньги и при этомъ еще предоставить старой больной бабушкѣ питательную пищу.
-- Не раздражай бабушку, сходи къ Мякининымъ,-- зачастую уговаривала она Любу/ когда дѣвочка отказывалась идти къ богатой родственницѣ.
Любѣ подобные визиты были крѣпко не по-сердцу, она чувствовала себя въ домѣ родителей Кати неловко, ей все казалось, что на нее смотрятъ какъ на какую-то приживалку, говорятъ изъ милости; она боялась даже вѣрить въ искренность самой Кати, несмотря на то, что послѣдняя каждый разъ встрѣчала ее съ радостью; но, не желая отказать матери, которую любила безгранично, дѣвочка старалась подавить въ себѣ чувство самолюбія и шла туда, куда ее посылали.
-- Завтра, кажется, день рожденія Кати,-- снова заговорила бабушка во время обѣда, когда вся семья оказалась въ сборѣ.
-- Вѣра Михайловна -- такъ звали мать Любы -- утвердительно кивнула головой.
-- Тебѣ надо будетъ ее пойти поздравить,-- продолжала старуха, обратившись къ Любѣ.
-- Да, бабушка, я пойду; она звала меня на шеколадъ, сейчасъ же послѣ уроковъ.
-- И прекрасно, сходи, сходи непремѣнно, мнѣ даже кажется, что не мѣшаетъ снести конфектъ, или фруктовъ, какъ это обыкновенно принято.
Вѣра Михайловна ничего не отвѣтила; Люба опустила глаза въ тарелку, она знала, что въ данный моментъ денежныя дѣла ихъ находятся въ весьма печальномъ положеніи и что о покупкѣ фруктовъ или конфектъ нечего и думать.
-- Что же вы обѣ молчите, не слышали развѣ что я говорю?-- крикнула бабушка, закашлявшись отъ волненія.
-- Успокойтесь, мамочка, не сердитесь, вамъ вредно,-- ласково остановила-старуху Вѣра Михайловна:-- все будетъ сдѣлано согласно вашему желанію, я сегодня же куплю конфектъ.
-- Еще что выдумала? Сегодня! Да развѣ конфекты покупаютъ наканунѣ, надо въ тотъ же день, чтобы были свѣжія.
-- Ну, хорошо, можно завтра.
-- То-то можно... все только сердите меня, да раздражаете глупыми спорами,-- Отозвалась старуха, не переставая ворчать до тѣхъ поръ, пока кухарка, наконецъ, подала ея любимое пирожное, котораго оказалось такъ мало, что Вѣрѣ Михайловнѣ и Любѣ пришлось отказаться.
-- Точно для птички готовятъ!-- съ ироніей замѣтила старая ворчунья.
-- Ни мама, ни я сладкаго не любимъ,-- поспѣшила возразить Люба, пристально взглянувъ на Вѣру Михайловну:-- ей стало жаль свою милую, дорогую маму, которая такъ кротко, такъ безропотно переносила вѣчные капризы сердитой бабушки.
Старуха замолчала и сейчасъ же послѣ обѣда отправилась отдыхать.
Люба сѣла къ столу, чтобы заняться задачей, а Вѣра Михайловна принялась за шитье. Въ комнатѣ нѣсколько минутъ продолжалась полнѣйшая тишина, нарушаемая только мѣрнымъ постукиваніемъ маятника висѣвшихъ на стѣнѣ часовъ, да раздававшимся изъ-за перегородки храпомъ бабушки.
-- Мамочка,-- заговорила наконецъ Люба въ полголоса:-- какъ же ты думаешь устроиться съ конфектами?
-- Ахъ, другъ мой, право не знаю; придется просидѣть всю ночь надъ работою, и завтра чуть свѣтъ отнести въ магазинъ, авось хозяинъ заплатитъ.
-- Можетъ быть, безъ конфектъ обойдемся... можетъ быть, бабушка забудетъ?
-- Едва ли.
-- Наконецъ, просто не покупать...
-- Нельзя, Люба, если бабушка требуетъ; ты знаешь, что малѣйшее противорѣчіе вызываетъ у нея волненіе, а всякое волненіе ей грозитъ опасностью.
-- Не могу ли я помочь тебѣ работать,-- нерѣшительно предложила дѣвочка.
-- Нѣтъ, дружечекъ, куда же? ты къ этому дѣлу не привыкла, а я ничего, справлюсь... не въ первый разъ!
-- И не въ послѣдній,-- съ грустью подумала Люба, снова взявшись за тетрадку, чтобы продолжать свою задачу, которая на этотъ разъ подвигалась особенно туго, въ виду того, что мысли дѣвочки были отвлечены посторонними думами.-- Къ вечеру задача, однако, оказалась сдѣланною; Люба легла спать въ назначенное время, но, противъ обыкновенія, долго ворочалась на своемъ жесткомъ тюфякѣ, не отрывая глазъ отъ матери, которая, повидимому, рѣшила до тѣхъ поръ не вставать съ мѣста, пока работа ея не будетъ совершенно окончена.
До какихъ поръ просидѣла бѣдная женщина, Люба рѣшить не могла, такъ какъ физическая усталость въ концѣ-концовъ взяла верхъ надъ нравственнымъ состояніемъ духа: хорошенькіе глазки закрылись, и она совершенно незамѣтно для самой себя уснула тѣмъ крѣпкимъ, беззаботнымъ сномъ, какимъ обыкновенно спятъ дѣти.
Слѣдующій затѣмъ день, какъ уже сказано выше, приходился днемъ рожденья Кати Мякининой, которая, по этому случаю, даже не пошла въ гимназію.
Проснувшись утромъ, она обыкновенно съ нетерпѣніемъ ожидала прихода горничной, чтобы скорѣе встать съ постели, одѣться и выйти въ столовую, куда въ это время собралась вся семья для утренняго чая.
Едва успѣла она перешагнуть порогъ, какъ на нее со всѣхъ- сторонъ посыпались поздравленія и конфекты, присланныя въ изобиліи это всѣхъ знакомыхъ и родныхъ; папа подарилъ превосходную рабочую коробочку, сдѣланную изъ перламутра, чего, чего только не было въ этой коробочкѣ: иголки, нитки, ножницы, наперстокъ, однимъ словомъ, всевозможныя приспособленія для женскаго рукодѣлія, и все это самое дорогое, самое изящное... Маленькій братишка, Коля, какъ-то плутовски оглядываясь на всѣ стороны, охватилъ ее за шею своими пухлыми ручейками и, прошептавъ "поздравляю", подалъ дорогой футляръ съ туалетными принадлежностями.
-- Я самъ ходилъ его выбирать вмѣстѣ съ мамой,-- сказалъ мальчикъ:-- и мнѣ очень хотѣлось раскрыть всѣ лежащіе здѣсь флаконы, баночки, коробочки, чтобы разсмотрѣть, что находится въ серединѣ, но мама не позволила.
Катя улыбнулась и, нѣжно поцѣловавъ мальчугана, принялась-было разглядывать поданный футляръ, но въ эту минуту дверь, ведущая въ сосѣднюю комнату, растворилась, и на порогѣ показалась мама, держа въ рукахъ большую длинную картонку.
-- А это отъ меня. Катюша,-- сказала она, поцѣловавъ дѣвочку:-- не знаю понравится ли?
Катя развязала снурокъ, которымъ была перевязана картонка, подняла крышку и что же увидѣла? Въ картонкѣ лежала та самая кукла, которою она такъ восхищалась вчера, возвращаясь изъ гимназіи вмѣстѣ съ Любой.
-- Мамочка, милая, дорогая,--вскричала она, радостно захлопавъ въ ладоши:-- да ты-положительно умѣешь отгадывать- чужія мысли; ты просто волшебница, въ родѣ той добродѣтельной феи, про которую я такъ любила слушать сказку, когда была маленькой.
На послѣднихъ словахъ Катя сдѣлала удареніе, она очень гордилась тѣмъ, что ей съ сегодняшняго дня минуло одиннадцать лѣтъ; отецъ обѣщалъ называть ее не маленькой дѣвочкой, а подросточкомъ.
-- Развѣ тебѣ раньше хотѣлось имѣть эту куклу?-- спросила между тѣмъ мама.
-- Да, я цѣлую ночь объ ней думала, повторяя мысленно, что считала бы себя совершенно счастливою, если бы она была моею.
-- Ты знаешь, что у нея на спинѣ есть заводная пружина, посредствомъ которой она ходитъ по комнатѣ, какъ настоящій ребенокъ, и явственно выговариваетъ: "папа" "мама".
-- Неужели?
Мама вмѣсто отвѣта завела пружину, и, поставивъ куклу на полъ, осторожно подтолкнула рукою, послѣ чего кукла засеменила ножками, и оборачивая свою кудрявую головку то направо, то налѣво, съ привѣтливой улыбкой, громко повторяла "папа",;мама".
Катя пришла въ неописанный восторгъ и закричала на всю комнату, когда Коля вдругъ бросился догонять куклу, съ цѣлью осмотрѣть устройство заводной пружины?
-- Этого нельзя, другъ мой,-- остановилъ папа.
Мальчикъ отступилъ назадъ; онъ не смѣлъ ослушаться отца, но на лицѣ его выразилась сильная досада и неудовольствіе, такъ какъ онъ всегда отличался особенною страстью внимательно разглядывать и изслѣдовать каждый предметъ, внушавшій ему интересъ и любопытство.
Когда кукла остановилась, Катя взяла ее на колѣни, и отъ страха, чтобы Коля не вздумалъ приступить къ осмотру, уже не разставалась съ нею вплоть до той минуты, когда въ комнату вошла Люба.
-- Что я вижу!-- воскликнула послѣдняя, остановившись на порогѣ:-- у тебя та самая кукла, которою ты вчера такъ долго любовалась!
-- Представь, мама угадала мое желаніе и подарила мнѣ ее сегодня. Такихъ куколъ на свѣтѣ очень мало, да ты еще не знаешь всего!-- добавила Катя и принялась заводить пружину.
-- А это вотъ возьми отъ меня, -- нерѣшительно проговорила между тѣмъ Люба, подавая коробку шеколадныхъ конфектъ, купленныхъ въ одной изъ лучшихъ петербургскихъ кондитерскихъ.
-- Спасибо, дорогая, благодарю за вниманіе, положи на столъ,-- отозвалась Катя, даже не взглянувъ на конфекты и продолжая попрежнему увлекаться куклою.
Люба молча положила коробку на указанное мѣсто, гдѣ находилось множество тому подобныхъ коробокъ, и невольно смутилась, вспомнивъ, какою дорогою цѣною достались ея бѣдной мамѣ конфекты, она чуть не расплакалась отъ досады, что Катя отнеслась къ нимъ съ такимъ равнодушіемъ, и въ свою очередь смотрѣла на движущуюся и говорящую куклу точно такъ же равнодушно. Катѣ это не понравилось; она надѣялась, что Люба будетъ поражена, что она придетъ въ восхищеніе, расцѣлуетъ ея очаровательную Матильду -- какъ она успѣла уже назвать куклу -- и вдругъ такое равнодушіе!..
-- Пожалуйте кушать, шеколадъ поданъ,-- раздался въ этотъ моментъ голосъ горничной.
-- Пойдемъ,-- сухо предложила Катя, посадивъ Матильду въ кресло, и молча направилась въ столовую.
-- Видѣли вы новую Катюшину куклу?-- обратился Коля къ подругѣ сестры, когда обѣ дѣвочки сѣли за столъ.
-- Видѣла.
-- Нравится она вамъ?
-- Еще бы.
-- Кажется не особенно,-- не утерпѣла Катя.
-- Что ты, Катюша, развѣ такая кукла можетъ не нравиться?-- отозвалась Люба, догадавшись, что подруга недовольна тѣмъ, что она мало обращала на нее вниманія.
Подали шеколадъ съ прибавленіемъ вкуснаго торта; дѣти пили и кушали съ большимъ аппетитомъ, но въ общемъ, завтракъ все-таки прошелъ безъ особеннаго оживленія, такъ какъ всѣмъ вдругъ почему-то сдѣлалось неловко. Коля первый вышелъ изъ-за стола; онъ торопился ѣхать кататься со своимъ гувернеромъ, и потому мама ему это разрѣшила.
Проходя мимо комнаты, гдѣ сидѣла Кукла, мальчугану вновь пришла фантазія ознакомиться ближе съ устройствомъ оригинальной игрушки, и онъ, воспользовавшись тѣмъ, что тутъ никого не было, рѣшилъ привести въ исполненіе задуманный планъ сію же минуту.
-- Покажите-ка, сударыня, что у васъ тамъ за пуговка такая на спинѣ,-- шутя обратился онъ къ куклѣ, и безцеремонно схватилъ ее за волосы; а вотъ... нашелъ, нашелъ; и съ этими словами принялся вертѣть пуговку во всѣ стороны до тѣхъ поръ, пока въ концѣ-концовъ почувствовалъ, что у него подъ пальцами что-то хрустнуло.
-- Теперь, должно быть, готово, маршъ!-- продолжалъ мальчуганъ начальническимъ тономъ, и, поставивъ куклу на ноги, толкнулъ осторожно впередъ, какъ дѣлала мама; но кукла, вмѣсто того, чтобы побѣжать, къ крайнему его изумленію, сейчасъ же упала, причемъ, ударившись объ полъ, исцарапала себѣ обѣ щеки.
-- Вотъ тебѣ разъ!-- воскликнулъ Поля:-- что теперь дѣлать?
И, послѣ минутнаго раздумья, рѣшилъ не сознаваться въ своемъ поступкѣ до возвращенія съ катанья, боясь, что иначе его, пожалуй, не пустятъ, а ему такъ хотѣлось прокатиться верхомъ на маленькой пони, онъ такъ давно ждалъ этого удовольствія.
-- Скорѣе въ конюшню!-- пробормоталъ маленькій шалунъ,-- и со всѣхъ ногъ бросился къ конюху, чтобы поторопить его сѣдлать лошадей.
Дѣвочки, между тѣмъ, тоже окончили шеколадъ, и только что намѣревались выйти изъ за-стола, какъ въ прихожей раздался звонокъ.
-- Должно быть, Холмскіе, -- замѣтила Катя: -- Юлинька обѣщала заѣхать поздравить меня.
-- Если это Юлинька, то я ни за что не выйду,-- прошептала Люба:-- ты знаешь какъ она всегда подтруниваетъ надъ моимъ туалетомъ, увѣряя, что всѣ мои платья сшиты изъ рогожи и сидятъ на мнѣ, точно сѣдло на- коровѣ.
Какъ хочешь,-- отозвалась Катя.
-- Но куда мнѣ спрятаться, чтобы она меня не видѣла?
-- Ступай въ дѣтскую...
-- Тамъ кукла...
-- Такъ развѣ она мѣшаетъ тебѣ,-- съ неудовольствіемъ замѣтила Катя:-- и въ черныхъ блестящихъ глазахъ ея сверкнулъ недобрый огонекъ.
-- Нѣтъ, Катя, не то.
-- А что же?
-- Ты вѣрно придешь туда вмѣстѣ съ нею, чтобы показать ее.
-- Зачѣмъ, я оставлю Юлиньку здѣсь, а за куклой схожу одна.
-- Въ такомъ случаѣ я уйду сейчасъ же.
Съ этими словами Люба поспѣшно выбѣжала изъ столовой и тихонько, на цыпочкахъ пробралась въ будуаръ.
-- Господи! что за чудеса, кукла вся исцарапана!-- воскликнула она почти съ отчаяніемъ, предвидя ранѣе какъ будетъ огорчена Катя, когда узнаетъ обо всемъ случившемся.
-- Люба, воротись -- раздался между тѣмъ изъ столовой голосъ Кати:-- напрасная тревога, это вовсе не Холмскіе, а письмо отъ дяди Степы, который приглашаетъ насъ сегодня въ балетъ... мы поѣдемъ всѣ, и ты вмѣстѣ съ нами. Люба не двигалась съ мѣста.
-- Да или же скорѣе, что ты тамъ дѣлаешь!-- снова крикнула Натя:-и въ виду того, что отвѣта не послѣдовало, сама прибѣжала въ будуаръ.
-- Ты разбила мою новую куклу,-- проговорила она, внезапно остановившись на порогѣ:-- гадкая, противная, негодная дѣвчонка, я никогда не прощу тебѣ этого, ты навѣрное разбила ее съ умысломъ. Я замѣтила еще передъ завтракомъ, съ какою ненавистью ты на нее смотрѣла. Сію же минуту убирайся вонъ, и чтобы съ сегодняшняго дня твоя нога не была у насъ въ домѣ!..
Люба стояла словно громомъ пораженная: цѣлый градъ оскорбительныхъ словъ посыпался на нее такъ нежданно, и до того поразилъ бѣдняжку, что она даже не нашлась ничего сказать въ свое оправданіе.
-- Вонъ! вонъ!-- кричала между тѣмъ Катя:-- и не долго думая, силою вытолкала въ прихожую совершенно растерявшуюся подругу.
Въ квартирѣ Вѣры Михайловны происходилъ страшный переполохъ; старуха бабушка, увидѣвъ такъ скоро возвратившуюся домой Любу, и еще вдобавокъ всю въ слезахъ, потребовала полнаго отчета въ томъ, что случилось.
-- Дѣвочка сначала не хотѣла говорить, предчувствуя, что ее ожидаетъ бурная сцена, но затѣмъ, вслѣдствіе настоятельнаго приказанія бабушки, въ концѣконцовъ принуждена была согласиться.
-- Этого только не доставало!-- вскричала послѣдняя, съ досадою стукнувъ костылемъ.-- Какъ тебѣ не совѣстно было изломать чудную куклу, я вполнѣ согласна съ Катей, что ты продѣлала подобную штуку нарочно... изъ зависти...
-- Бабушка!-- взмолилась Люба.
-- Что бабушка!-- ничего бабушка...
-- Бабушка, успокойтесь!
-- О бабушкиномъ спокойствіи ты думаешь меньше, чѣмъ о спокойствіи послѣдней собаченки. Я давно замѣтила, что тебя приходится чуть не въ шею гнать къ Мякининымъ, несмотря на то, что я дорожу ихъ знакомствомъ; ты нарочно придумала подобную сцену, чтобы разъ навсегда отъ нихъ отдѣлаться... О, я тебѣ этого никогда не прощу!..
-- Бабушка, дорогая, успокойтесь же,-- снова заговорила дѣвочка: -- ничего подобнаго нѣтъ и быть не можетъ, выпейте капель.
-- Я тебѣ задамъ капли!-- прервала старуха -- и, замахнувшись костылемъ, съ такою силою ударила Любу, что та мгновенно потеряла сознаніе и какъ снопъ повалилась на полъ.
-- Что такое, что случилось!-- съ ужасомъ воскликнула Вѣра Михайловна, какъ разъ въ этотъ моментъ вернувшаяся домой, послѣ утомительной ходьбы на Васильевскій островъ, куда принуждена была отправиться за матеріями для вновь заказанной работы.
Ни бабушка, ни внучка не въ силахъ были отвѣтить на вопросъ пораженной женщины; первая, откинувъ голову на спинку кресла, разразилась истерическими рыданіями, а вторая продолжала лежать неподвижно и казалась до того блѣдною, что скорѣе походила на мертвеца, чѣмъ на живого человѣка.
-- Доктора скорѣе!-- вскричала Вѣра Михайловна:-- и отправивъ кухарку по адресу того доктора, который постоянно лечилъ старушку, принялась поочередно ухаживать то за матерью, то за дочерью.
Люба однако очнулась очень скоро, и на разспросы Вѣры Михайловны, что такое произошло, вкратцѣ разсказала все, что уже извѣстно читателю, умолчавъ однако изъ самолюбія про нанесенное ей бабушкой оскорбленіе.
-- Я не хотѣла говорить бабушкѣ, но она непремѣнно требовала, а потомъ разсердилась,-- сказала дѣвочка въ заключеніе и расплакалась.
-- Не огорчайся, моя голубка, прости, если бабушка въ минуту досады сказала что-нибудь лишнее, ты знаешь вѣдь она женщина больная и въ высшей степени раздражительна.
-- Докторъ сію минуту придетъ,-- прервала Вѣру Михайловну вбѣжавшая въ эту минуту кухарка.
-- А я, мамочка, покамѣстъ выйду на лѣстницу освѣжиться,-- сказала Люба:-- голова болитъ и въ глазахъ какъ-то темно.
Съ этими словами дѣвочка выбѣжала на площадку, прислонилась разгоряченнымъ лбомъ къ оконной рамѣ и сразу почувствовала, что мысли ея начинаютъ путаться и что она плохо соображаетъ, а затѣмъ совершенно машинально, словно покоряясь какой-то невидимой силѣ, начала спускаться внизъ; вышла на дворъ, направилась къ воротамъ, но тутъ вдругъ пошатнулась и, вторично лишившись чувствъ, моментально свалилась.
-- Боже мой, вѣдь это Люба!-- испуганно вскричалъ Коля Мякининъ, какъ разъ возвращавшійся съ катанья въ сопровожденіи гувернера:-- что такое съ нею, какимъ образомъ она могла очутиться здѣсь, когда Катя рѣшила вмѣстѣ ѣхать въ театръ и не отпускать ее отъ насъ до вечера?
-- Барышня ихъ прогнала,-- отрапортовалъ конюхъ, который вышелъ на встрѣчу, чтобы взять лошадей.
-- Какъ прогнала?
-- Такъ прогнала.-- продолжалъ конюхъ.
-- За что?
-- Кажись за то, что она изломала новую куклу. Я сейчасъ былъ на кухнѣ и слышалъ разговоръ кухарки и горничной.
Олова конюха точно ножомъ кольнули сердце маленькаго Коли; онъ въ первую минуту до того растерялся, что какъ бы застылъ на мѣстѣ, затѣмъ, услыхавъ повелительный голосъ гувернера слѣзть съ сѣдла, встрепенулся, быстро соскочилъ на землю и, едва одерживая слезы, какъ безумный бросился къ тому мѣсту, гдѣ лежала Люба.
-- Семенъ, подними ее и отнеси скорѣе къ намъ,-- обратился онъ къ лакею, который, увидѣвъ изъ окна кухни всю вышеописанную картину, тоже поспѣшилъ явиться на помощь.
-- Вы слышали, что эта дѣвочка только-что поссорилась съ вашей сестрой?-- прошепталъ гувернеръ.
-- Тутъ вышло недоразумѣніе; Катя разсердилась напрасно, я одинъ виноватъ во всемъ,-- отозвался Коля такимъ рѣшительнымъ тономъ, что гувернеръ даже не рискнулъ вступать въ переговоры и, съ недоумѣніемъ взглянувъ на своего воспитанника, молча послѣдовалъ за нимъ въ комнаты, куда мальчуганъ вбѣжалъ съ раскраснѣвшимися щеками и захлебываясь отъ слезъ и волненія, чистосердечно сознался во всемъ, прося мать, какъ можно скорѣе оказать помощь ни въ чемъ неповинной Любѣ.
Катя находилась тутъ же; она больше не сердилась на подругу, ей стало жаль бѣдную маленькую Любу, которая открыла глаза и смотрѣла кругомъ какими-то странными, оловянными глазами, но въ глубинѣ души она все-таки попрежнему оставалась въ убѣжденіи, что кукла сломана ею и что Коля изъ чувства состраданія и жалости рѣшилъ взять вину на себя.
Любу, между тѣмъ, положили на диванъ. У Мякининыхъ какъ разъ въ это время случился знакомый докторъ, который немедленно приступилъ къ осмотру, и всѣ присутствующіе съ безпокойствомъ слѣдили за каждымъ его движеніемъ, стараясь прочесть по выраженію лица, въ какомъ, состояніи находится дѣвочка.
Больше всѣхъ волновалась Катя; она не могла оторвать глазъ отъ доктора и дрожала точно въ лихорадкѣ.
-- Серьезнаго ничего нѣтъ, просто нервный припадокъ, вызванный какимъ-нибудь душевнымъ волненіемъ,-- сказалъ, наконецъ, докторъ.
-- Она поправится? да? она не умретъ?-- допытывалась Катя.
-- Конечно.
-- Ахъ, зачѣмъ я вздумалъ разглядывать устройство механизма этой противной куклы!-- продолжалъ мальчикъ:-- не приди мнѣ въ голову подобная мысль, ничего бы не случилось!
-- А я вѣдь думала, что ты хотѣлъ просто взять на себя вину,-- проговорила Катя.
-- Нѣтъ же, нѣтъ; даю тебѣ честное слово, да вотъ и доказательство,-- добавилъ мальчикъ, вытаскивая изъ кармана клочекъ волосъ, оторванный отъ парика Матильды и прицѣпившійся къ его костюму; -- сначала я хотѣлъ-было бросить эту гадость, но потомъ раздумалъ, что, при починкѣ испорченной куклы, это можетъ пригодиться.
Катя молча взяла истрепанный локонъ Матильды и, подойдя къ дивану, на которомъ лежала Люба, со слезами на глазахъ стала просить прощенія.
Люба сначала какъ бы не узнавала ее, но затѣмъ, очевидно, придя въ себя, протянула руку и проговорила слабымъ, едва слышнымъ голосомъ.
-- Я не виновата... скажите бабушкѣ, она очень больна. Затѣмъ опять закрыла глаза, откинулась на подушку и начала бредить.
Отецъ Кати распорядился послать въ аптеку за лѣкарствомъ, послѣ чего самъ отправился на квартиру Вѣры Михайловны, чтобы предупредить ее, что Люба находится у нихъ и постараться, по мѣрѣ возможности, ободрить и успокоить, но едва успѣлъ выйти на лѣстницу, какъ на встрѣчу ему показалась сама Вѣра Михайловна, блѣдная, взволнованная, съ заплаканными глазами.
-- Гдѣ моя дочь? что съ нею? скажите Бога ради!-- обратилась она къ Мякинину.
-- Успокойтесь, сударыня, ваша дочь у меня; она больна, но опаснаго ничего нѣтъ, докторъ говоритъ, что это простой обморокъ; всѣ мѣры приняты, она, вѣроятно, скоро поправится, я шелъ къ вамъ, чтобы сообщить объ этомъ; пожалуйте теперь вмѣстѣ со мною, вы увидите ее собственными глазами.
-- Она у васъ? но какъ же, вѣдь ваша дочь, кажется, поссорилась съ нею? кажется она ее...
Марія Михайловна запнулась... ей тяжело было произнести слово выгнала.
-- Вы хотите сказать выгнала,-- раздался вдругъ дрожащій голосъ Кати, услышавшей разговоръ отца съ Маріей Михайловной:-- простите меня, ради Бога, я, конечно, виновата... кругомъ, но увидѣвъ, что моя дорогая Матильда испорчена и разбита, я пришла въ такое состояніе, что положительно не сознавала, что говорю и что дѣлаю. Простите, ради Бога! всѣми святыми прошу васъ... простите,-- продолжала дѣвочка, обливаясь слезами:-- Люба во всей этой исторіи нисколько не виновата.
-- И это знаю, -- отозвалась Марія Михайловна: -- Люба подробно разсказала мнѣ обо всемъ, а, она никогда не лжетъ; но гдѣ теперь она, что съ нею?
Катя вмѣсто отвѣта повела бѣдную женщину въ комнату, гдѣ, лежала Люба.
-- Милая, дорогая, хорошая моя, -- воскликнула Марія Михайловна, бросившись къ дочери, которая, очнувшись наконецъ отъ обморока, протянула къ ней обѣ руки.
-- Мнѣ легче, мама, я здорова... Совсѣмъ здорова,-- сказала бѣдная дѣвочка, стараясь приподняться съ дивана и встать на ноги, проводи меня скорѣе домой, я не хочу, я не могу оставаться здѣсь,-- прошептала она, нагнувшись къ самому уху матери и искоса взглянувъ на Катю, которая бросилась цѣловать ее и, обливаясь горючими слезами, стала просить прощенія.
-- Я знаю, что ты ни въ чемъ невиновата,-- повторяла она, крѣпко сжимая въ своей рукѣ похолодѣвшую ручку маленькой подруги:-- это все надѣлалъ Коля, онъ чистосердечно сознался... прости, ради Бога, не сердись, забудь мою грубую выходку.
Люба ласково улыбнулась.
-- Какъ я рада, что ты не считаешь меня такою дрянною дѣвчонкою, какою я тебѣ -казалась, -- сказала она:-- но гдѣ же Коля, мнѣ бы хотѣлось слышать отъ него самого подтвержденіе твоихъ словъ, иначе я все-таки не могу окончательно успокоиться.
-- Коля!-- громко крикнула тогда Катя, оглядываясь на всѣ стороны, но Коли нигдѣ не было видно.
Онъ отправился въ квартиру Марьи Михайловны, чтобы поспѣшить признаться въ своемъ поступкѣ бабушкѣ; зная, что старуха отличается дурнымъ характеромъ, мальчикъ хотѣлъ оправдать въ ея глазахъ Любу и избавить отъ выговора.
Неожиданное посѣщеніе маленькаго Мякинина благотворно подѣйствовало на сварливую старуху, которую онъ засталъ обложенною компрессами и обставленную каплями. Узнавъ отъ мальчика, что бѣдная Люба была поднята на улицѣ въ безсознательномъ состояніи, бабушка почувствовала въ глубинѣ души нѣчто похожее на раскаяніе; она сразу догадалась о причинѣ обморока своей маленькой внучки, и съ этого достопамятнаго дня дѣлала надъ собою всевозможное усиліе, чтобы сдерживать свою раздражительность.
Жизнь потянулась обычнымъ порядкомъ, все вошло въ прежнюю колею, только бѣдная Матильда, искалѣченная шалунишкой Колей, уже больше не могла ходить но комнатѣ, такъ какъ пружина оказалась настолько испорченною, что починить ее не было возможности. Папа и мама она говорила, но говорила тихо, невнятно, точно съ трудомъ, точно черезъ силу... Катя очень жалѣла свою больную дочурку,-- какъ она всегда называла Матильду,-- никому, не показывала, больше держала въ кровати, сдѣланной изъ плетеной корзинки и украшенной розовымъ шелковымъ пологомъ, катала ее въ колясочкѣ, обложенной подушками, или держала на колѣняхъ прижимая къ груди и покрывая горячими поцѣлуями.