Итальянские сказки
Яблоко и Кожура
- Просмотров: 1704
Яблоко и Кожура. Итальянская сказка
Жили-были муж и жена, очень важные вельможи. Хотелось им иметь сына, но сына как на грех все не было и не было. Однажды вельможа встретил на улице волшебника:
— Синьор волшебник, как нам быть? Уж так мы хотим сына!
Волшебник протянул ему яблоко и сказал:
— Дай это яблоко своей жене, и ровно через девять месяцев у нее родится чудесный мальчик.
Муж возвратился домой и отдал яблоко жене.
— Съешь это яблоко, и у нас будет прекрасный мальчик. Так сказал волшебник.
Жена обрадовалась, тотчас позвала служанку и приказала очистить яблоко. Та очистила, а кожуру взяла себе и потом съела сама.
В один и тот же день у знатной дамы и у служанки родилось по сыну: у служанки — румяный, как яблочная кожура, а у дамы — белолицый, как очищенное яблоко. Вельможа любил Яблоко и Кожуру, словно оба были его сыновьями. Мальчики вместе росли, вместе ходили в школу и любили друг друга, как родные братья.
Время шло, и Яблоко с Кожурой стали взрослыми.
Как-то они услышали, что у одного волшебника есть дочь, прекрасная, как солнце, но увидеть ее невозможно: она никогда не выходит из дому и даже не выглядывает в окошко.
Яблоко и Кожура велели отлить из бронзы большого коня, пустого внутри, и спрятались в нем, захватив трубу и скрипку.
В ногах коня были колесики. Юноши стали вертеть их изнутри и поехали ко дворцу волшебника. Приблизившись, они заиграли на трубе и на скрипке. Волшебник увидел в окно музыкального бронзового коня и впустил его во дворец потешить свою дочь. А ей чудесный конь и правда очень понравился. Но едва
девушка осталась одна, как из коня выскочили Яблоко и Кожура. Она было испугалась юношей, но Яблоко и Кожура ее успокоили:
— Не пугайтесь. Мы пришли полюбоваться вашей красотой! Если вы нам прикажете, мы сейчас же уйдем. Но если наша музыка вам по душе, мы останемся и поиграем еще. Потом мы спрячемся в коня, и никто не узнает, что здесь кто-то был.
Яблоко с Кожурой долго развлекали дочь волшебника, а она не хотела их отпускать.
— Идемте с нами! Станьте моей женой! — вырвалось у Яблока.
Девушка согласилась; все трое спрятались в чудесном коне и — прощай замок волшебника!
Старик волшебник позвал дочь, но она не откликнулась. Он стал искать ее — нигде нет. И привратник ничего не знал... Тогда волшебник понял, что его обманули, и страшно рассердился. Он выбежал на балкон и прокричал вслед беглянке три проклятия:
— Пусть моей дочери встретятся три лошади: сивая, гнедая и вороная! Пусть ей понравится сивая лошадь, в этой лошади она найдет свою погибель!
— Пусть ей встретятся три щенка — белый, рыжий и черный! Пусть ей понравится черный — она возьмет его на руки, и ее постигнет смерть!
— Пусть она умрет в первую брачную ночь, когда в ее спальню вползет огромная змея!
В это время под балконом проходили три старухи, три феи, и все слышали. Устали феи с дороги и решили завернуть на постоялый двор. Вошли они туда,
и говорит одна:
— Так вот где дочь волшебника! Знай она о трех проклятиях, которые бросил ей вслед отец, не спала бы
она так сладко.
А дочь волшебника, Яблоко и Кожура тем временем спокойно спали тут же на лавке. Но только Кожура спал не совсем крепко: то ли сон не шел к нему, то ли он знал, что в таких случаях лучше спать только одним глазом. Так или иначе, он слышал, как одна фея сказала:
— Волшебник проклял дочь и пожелал ей встречи с тремя лошадьми — сивой, гнедой и вороной. Она вскочит на сивую, и та погубит ее.
— Но,— возразила другая,— если кто-нибудь успеет отрубить этой лошади голову, ничего не случится.
— А кто узнает о предсказаниях волшебника и расскажет другому человеку,— превратится в мраморную статую.
— Маг пожелал ей встречи с тремя щенками — белым, рыжим и черным,— продолжала первая фея.— Черного щенка дочь волшебника возьмет на руки. И ее постигнет смерть.
— Но,— возразила вторая,— если кто-нибудь успеет отрубить щенку голову — ничего не случится.
— А тот, кто узнает об этих предсказаниях и расскажет другому человеку,— превратится в мраморную статую.
— И еще он сказал, что в первую брачную ночь в спальню вползет огромная змея, и дочь волшебника умрет.
— Но если кто-нибудь отрубит змее голову — ничего не случится.
— А тот, кто узнает об этом и расскажет другому человеку,— превратится в мраморную статую.
Так Кожура узнал три страшных тайны и никому не мог раскрыть их, а не то обратился бы в камень.
На следующий день юноши и дочь волшебника прибыли на почтовую станцию, а там уже ждали три лошади — сивая, гнедая и вороная. Их выслал отец Яблока.
Девушка тут же вскочила на сивую.
Но Кожура выхватил меч и отрубил лошади голову.
— Ты сошел с ума! Зачем ты это сделал?
— Простите, но мне нельзя об этом говорить.
— Яблоко, у Кожуры жестокое сердце. Я не поеду с ним дальше.
Но Кожура сказал, что и сам не знает, зачем отрубил лошади голову. Так, что-то нашло на него. И дочь волшебника простила его.
Путники подъехали к дому, и навстречу им выбежали три щенка: белый, рыжий и черный. Девушке
захотелось взять на руки черного, но Кожура выхватил меч и отрубил ему голову.
— Немедленно убирайся прочь, жестокий ты человек! — вскричала она.
В это время подошли родители Яблока и с большим радушием встретили сына и его невесту. И когда они узнали о ее ссоре с Кожурой, так горячо стали просить за него, что девушка снова все простила и помирилась с ним. Во время пира все веселились — один только Кожура сидел в стороне от праздничного стола. Он был озабочен и задумчив. Но никто так и не узнал, отчего он печалится.
— Да нет! Ничего не случилось,— отвечал он всем, и раньше всех отправился спать. Но вместо своей комнаты он пошел в спальню молодых и спрятался там под кроватью.
Вскоре молодые легли в постель и уснули. Но Кожура не спал и вдруг слышит, что разбилось стекло. Видит — через окно вползает огромная змея. Ударом меча Кожура отсек ей голову. Шум разбудил невесту. Она видит Кожуру перед кроватью с обнаженным мечом, а змея тем временем исчезла.
— Убийца! Хватайте его! Кожура хочет нас убить! Дважды я прощала его, но на этот раз он заплатит своей жизнью.
Кожуру схватили и бросили в темницу, а через три дня повели на виселицу.
— Нечего делать... Все равно умирать,— сказал Кожура и попросил исполнить его последнее желание. Хотел он перед смертью сказать несколько слов жене Яблока.
— Помните,— начал Кожура,— как мы остановились на постоялом дворе?
— Да, помню,— ответила жена Яблока.
— Когда оба вы спали, вошли три феи. От одной я услышал, что волшебник бросил вслед своей дочери три проклятия. Он предсказал вам встречу с тремя лошадьми, и сивая, если бы вы на нее сели, погубила бы вас. Но другая фея сказала, что надо отрубить лошади голову — тогда ничего не случится. А третья фея
сказала, что если кто-нибудь узнает о предсказаниях волшебника и передаст другому человеку — превратится в мраморную статую.
При этих словах у несчастного Кожуры окаменели ноги.
— Довольно, довольно,— закричала молодая женщина. Она все поняла.— Ничего мне больше не рассказывай!
— Все равно умирать! — возразил Кожура.— Так знайте же все. Три феи сказали, что вы встретите трех щенков.— И он рассказал о втором предсказании волшебника и окаменел до шеи.
— Я все поняла! Бедный Кожура, прости меня! Не говори больше ни слова,— умоляла молодая женщина.
Но он слабеющим голосом, потому что и шея у него окаменела, и челюсти стали превращаться в мрамор, рассказал о последнем ужасном проклятии волшебника — о змее.
— Но... кто об этом расскажет... превратится в мраморную статую,— и замолчал, окаменев с головы до ног.
— Что я натворила,— в отчаянье плакала жена Яблока.— Теперь эта верная душа обречена... Но, может быть?.. Да, только мой отец спасет его!
Взяла она бумагу, перо и чернила и написала письмо, где умоляла отца навестить ее.
Волшебник любил свое дитя больше всего на свете. Он тут же сел в карету и во весь опор помчался к дочери.
— Отец, дорогой,— сказала дочь, обнимая волшебника.— Прошу тебя о милости! Видишь этого бедного мраморного юношу? Он спас меня от трех твоих проклятий и обратился в камень. Оживи его!
— Ради моей любви к дочери,— вздохнул волшебник,— я прощаю его.— Вынул он из кармана пузырек бальзама, окропил мраморную статую, и Кожура ожил, стал румяным и здоровым, как прежде, и его торжественно, с музыкой и пением повели домой. И народ приветствовал его:
— Да здравствует Кожура! Да здравствует Кожура!
Эй, вводи лошадь!
- Просмотров: 1320
Эй, вводи лошадь! Итальянская сказка
Женился возчик Петруччо. Привёл после свадьбы в дом молодую жену и говорит ей:
– Теперь мы с тобой, Розина, хорошо заживём! Я буду работать, ты хозяйничать. Работы я не боюсь. Хоть с рассвета до темна прикажи мне лошадь погонять – и то ничего. Но уж зато как приеду домой – баста! Всё остальное твоё дело. Только остановлю повозку у ворот да крикну: «Эй, вводи лошадь!» – ты скорее выбегай.
– Вот ещё! – сказала Розина. – Стану я с лошадью возиться.
– Как же с ней не возиться, ведь её распрячь, накормить, напоить нужно! Так вот, только я крикну: «Эй, вводи лошадь!» – Да говорю тебе, – перебила мужа Розина, – что я к лошади и не притронусь. Не этому меня в доме у отца с матерью обучали.
– Ты не беспокойся, – сказал Петруччо, – я тебя всему обучу. Введёшь ты во двор лошадь. . .
– Не введу!
– То есть как это не введёшь, если я крикнул: «Эй, вводи!..»?
– Ты крикнешь, а я ни с места.
– Ох, Розина, – сказал Петруччо, – не серди меня, лучше введи лошадь.
– Не введу! – закричала Розина.
Тут закричал и Петруччо.
– Вводи сейчас же!
– Не введу!
– Вводи!
– Не введу!
На шум прибежали соседи и принялись расспрашивать молодожёнов:
– Что это у вас делается? Из-за чего спор? Петруччо начал объяснять соседям:
-Да вот жена не хочет мне помогать. Я ей говорю:
«Введи лошадь», а она говорит: «Не введу».
- И не стыдно вам из-за этого ссориться? – сказал старый Джузеппе. – Давайте я введу вашу лошадь. Где она у тебя?
– Да, видите ли, – замялся Петруччо, – пока еще лошади у нас нет. Я её только собираюсь купить.
Чучело у колодца
- Просмотров: 1357
Чучело у колодца. Итальянская сказка
Недалеко от Палермо стоят на двух холмах две деревни: Изнелло и Кьяна. Спросите наугад у любого жителя Кьяны – он вам скажет, что Изнелло хорошая деревня, только по воду ходить далеко. То же самое скажет вам о Кьяне любой житель Изнелло. И это будет сущая правда.
Известное дело, что повыше, то и к солнцу поближе, а солнце в тех краях жаркое. Вот оно и высушило холмы, словно два сухаря. Хоть насквозь их прокопай, до влаги не доберёшься. За каждой каплей воды и кьянцам и изнеллцам приходилось спускаться в долину между холмами.
Там был колодец, да такой глубокий и чистый, что воды в нём хватило бы ещё на три деревни.
Что и говорить, не так уж приятно таскаться в такую даль – вниз порожняком, в гору с водой. Мулы, как только к их бокам начинали приторачивать бочонки или бурдюки, поднимали громкий рёв. Ну, а люди? Люди, представьте себе, не жаловались. Всякому ведь интересно узнать, какие новости в соседней деревне. Так, запросто, в будни к соседям не выберешься – времени нет, да по гостям без приглашения и не ходят. А у колодца что ни день встречались жители обоих селений. Женщины судачили о разных женских пустяках, мужчины, посасывая трубки, обсуждали дела поважнее. Самая ленивая девушка в любую минуту готова была бежать к колодцу с глиняным кувшином, оплетённым прутьями; самый бездельный парень только и норовил запрячь мула и отправиться за водой. Сколько свадеб затевалось подле колодца, сколько он видел ссор, сколько примирений – и пересчитать трудно! А для ребячьих игр лучшего места не сыскать.
Однажды рано утром жители Изнелло первыми приехали за водой. И что же они увидели? У колодца расположилась лагерем большая стая ворон. Вороны орали так оглушительно, что если бы и кьянцы и изнеллцы принялись кричать все разом, они бы не услышали своих голосов. Птицы прыгали, дрались и хлопали крыльями. Но все это ещё полбеды! Самое главное, что на чистой воде колодца плавали перья, щепки и мусор, а земля вокруг была покрыта птичьим помётом.
Что только ни делали изнеллцы – и уговаривали ворон, и стыдили, и грозились. . . Так нет же, проклятые птицы и не думали улетать. Тогда кто-то из людей бывалых, повидавших свет, предложил поставить у колодца чучело.
Сказано – сделано. Изнеллцы не пожалели ни жердей, ни соломы, ни тряпок. Ох и чучело же получилось! Огромное, высокое! Оно стояло над колодцем и махало рваными рукавами. Вороны испугались и разлетелись, а изнеллцы набрали воды и уехали.
Думаете, этим и кончилось? Нет, с этого только началось. Едва уехали изнеллцы, с противоположного холма стали спускаться кьянцы. Издали они увидели страшного великана. Голова как бочка, туловище с три бочки, руки – что мельничные крылья. Как тут не испугаться! Кьянцы попробовали усовестить великана:
– Эй, ты! Отойди от колодца. Дай людям воды набрать.
Но великан молчал и только размахивал руками, угрожая кьянцам.
Под горячим солнцем и люди рождаются с горячим нравом. Гнев ударил в голову кьянским смельчакам. Они смазали заржавленные ружья, залегли на склонах холма и принялись палить. Эхо так и отдавалось между холмами.
Какой переполох поднялся в Изнелло! Видно, враги напали на Кьяну, грабят, разоряют! Не миновать и нам, изнеллцам, беды. Надо спасаться, пока не поздно! Мужья приказали жёнам:
– Увязывайте скарб, выводите скотину! Сейчас уйдём.
Тут женщины подняли вой и плач. Всего не унести, а нажитое горбом бросать жалко.
Женщины вопили, мужчины кричали, и вдруг кто-то додумался.
– Зачем бросать нажитое, когда можно отъехать от страшного места с деревней вместе.
Мигом закипела работа. Связали все верёвки, какие нашлись в селении. Пошли в ход и уздечки, и пояса, и шнурки от ботинок. Едва канат был готов, изнеллцы обвязали холм и принялись тащить его в сторону моря.
Тем временем кьянцы устали палить, да и порох у них кончился. А великан как стоял, так и стоит!
– Надо позвать на помощь людей Изнелло, – решили кьянцы. – Ведь колодец-то общий!
Трое самых отважных и ловких парней отправились из Кьяны в Изнелло, далеко обходя стороной колодец с великаном. Вернулись они бледные, напуганные ещё больше, чем раньше.
– Всему конец! Совсем беда! – заговорили они, перебивая друг друга. – Никого в Изнелло нет. Холм обвязан толстым канатом, а за холмом слышно: «Тяни дружней, тащи сильней!» Уходят изнеллцы на новое место. Видно, этого великана никто победить не может. Надо и нам уходить.
Взялись и кьянцы за дело. Свили канат и принялись тащить свой холм в другую сторону.
Чем бы всё это кончилось, – неизвестно, если бы не Чикко и Беппо. Оба прожили на свете, считая на двоих, ровнёхонько восемнадцать лет и были парни хоть куда. Чикко жил в Кьяне, а Беппо в Изнелло, но это не мешало им быть закадычными друзьями. Если мальчишки нападали на Беппо, Чикко вступался за него. Если нападали на Чикко, вступался Беппо. Ну, а уж если никто не нападал, друзья дрались между собой.
Дня за три до страшных событий Чикко и Беппо нашли вдвоём бесценное сокровище – старый обруч от рассыпавшейся бочки. Они его и гоняли, и подбрасывали вверх, и заставляли вертеться волчком. А к вечеру, когда каждому надо было возвращаться в свою деревню, решили спрятать общее сокровище, чтобы никому не было обидно. Зарыли они его в песок неподалёку от колодца.
И вот, как только обе деревни собрались переезжать, мальчики вспомнили о сокровище.
«Непременно надо захватить обруч с собой!» – подумал Чикко.
«Как бы не забыть обруч!» – подумал Беппо.
И оба побежали к колодцу. Как же это они не побоялись? Э, в девять лет пугаются совсем не того, чего боятся взрослые.
Чикко и Беппо сошлись у колодца и заспорили, кому достанется обруч. Спорили, спорили и, конечно, подрались. Да так, как ещё никогда не дрались. В конце концов обруч они поломали и каждый с рёвом побежал к своей матери.
– Ты где запропастился, когда переезжать надо? – спросили у Чикко.
– У колодца, – ответил Чикко.
– Как у колодца! И великан тебя не съел? – удивились кьянцы.
– Какой там великан! Там чучело из соломы. Изнеллцы поставили ворон отгонять.
Канат выпал из рук кьянцев.
– Ты где был? – спросили у Беппо.
– У колодца, – ответил Беппо.
– Как у колодца! И вражеские войска тебя в плен не взяли?
– Какие там враги! Это кьянцы палили по нашему чучелу.
Изнеллцы переглянулись и молча разошлись по домам. Так все и остались на своих местах: и Кьяна, и Изнелло, и чучело у колодца.
Шестеро братьев
- Просмотров: 1363
Шестеро братьев. Итальянская сказка
У одного отца было шестеро сыновей. Пять глупых, а шестой дурак. Отец на них нарадоваться не мог. Вот однажды отец говорит: – Пойдите в город, купите, что понравится.
Пошли братья в город. Зашли в лавку. Стали покупать. Пятеро братьев купили ружья без ствола, а шестой – без дула. Повесили ружья на плечо, пошли назад.
Вдруг, откуда ни возьмись, бегут им навстречу шесть зайцев. У пяти зайцев ушки на макушке, а у шестого торчком. Завидев братьев, пять зайцев помчались прочь, а шестой пустился наутёк.
Братья мигом вскинули ружья и прицелились. Пятеро закрыли глаза, а шестой зажмурился. Выпалили все, как один, только пятеро промахнулись, а шестой не попал.
Тогда братья бросились за зайцами вдогонку. Пятерых схватили, а шестого поймали. Вот так удача!
Пришли домой. Решили зайцев в напёрстке варить. Пять зайцев в напёрстке не помещаются, а шестой не влезает.
Отец сказал:
– Сходите к соседям, попросите шесть кастрюль, чтобы всех зайцев сварить разом.
Пошли братья к соседям. Пятеро соседей были скупые, а шестой жадный. Дали соседи, что кому не жалко – пять кастрюль дырявых, а одну без дна.
Принесли братья кастрюли домой и поставили зайцев варить. Под пятью кастрюлями огонь забыли развести, а под шестой и не разжигали.
Варились зайцы, варились. Пять не сварились, а шестой остался сырым.
Стали зайцев есть. Пятеро братьев разжевать не могут, а шестому и не откусить.
Принялись братья отца угощать. Отец пять зайцев съел, шестым подавился.
Привели братья шесть докторов. Пять докторов невежды, а шестой и совсем ничего не знает. Осмотрели доктора отца и заспорили. Пятеро сказали, что он нездоров, а шестой, что болен.
А чем же дело кончилось? Пока неизвестно. Доктора ещё спорят. Вот как придут к согласию, тогда и дальше можно рассказывать.
Что важнее
- Просмотров: 1558
Что важнее. Итальянская сказка
Поспорили однажды два друга: от чего зависит счастье.
— И думать тут нечего! — воскликнул один. — Счастье приносят деньги. Ты ведь знаешь, как я стал поэтом. Никто не хотел печатать моих стихов. А вот умерла моя тётушка, оставила мне наследство, я сам их напечатал. С тех пор от издателей отбою нет. Если б не тётушкины деньги, никто и сейчас бы не знал, что я поэт.
— Вздор, — перебил его второй. — Всё решает судьба. Я теперь считаюсь лучшим певцом Италии. А давно ли меня и слушать никто не хотел. Вот я и пел только рыбам на берегу моря. Судьбе было угодно, чтобы сам граф Луиджи катался в этот час на лодке. Граф услышал меня и пригласил петь на балу в честь его невесты. С этого всё и пошло. При чём же тут деньги? Судьба, друг мой, судьба!
Спорили, спорили поэт и певец, ни до чего не доспорились и пошли гулять.
Вышли они из дому, и побрели, куда глаза глядят. На самой окраине города они увидели полуразвалившуюся хижину.
На пороге хижины сидел юноша, весь в лохмотьях, и играл на гитаре.
— Послушай, приятель, ты, я вижу, превесело живёшь! — окликнул юношу поэт.
— Какое тут веселье,— ответил тот, — когда человек второй день ничего не ел.
— Так зачем же ты играешь на гитаре? — спросил певец.
— Да видите ли, гитара — это всё, что мне оставил в наследство отец!
Друзья переглянулись, потому что оба разом подумали: «Это, пожалуй, то, что нам нужно! Тут-то мы и узнаем, что важнее».
Каждый вытащил из кармана по пятьдесят золотых монет и отдал их гитаристу.
— Целых сто скудо! — воскликнул юноша. — Спасибо вам, добрые синьоры.
— Прибереги свою благодарность. Ровно через год мы придём узнать, помогли ли тебе эти деньги, — сказали друзья и пошли назад.
Только они скрылись за поворотом дороги, Альчиде — так звали юношу — сказал сам себе:
— Для начала я куплю столько сосисок, сколько поместится в моём животе. А потом уже подумаю, как распорядиться нежданным богатством.
Он положил деньги за подкладку своего берета и отправился в лавку.
Не успел Альчиде пройти и десяти шагов, как вдруг — неслыханное дело! — с ветки оливкового дерева слетела большая лохматая ворона, вцепилась когтями в берет Альчиде и вместе с беретом взвилась вверх.
— Воровка! Отдай деньги!—закричал бедняга Альчиде.
Но ворона только быстрее захлопала крыльями и скоро скрылась из глаз.
Миновал год. Поэт и певец снова пришли к хижине Альчиде. Им и стучаться не пришлось, потому что Альчиде, как и в первый раз, сидел у порога и играл на гитаре.
— Как, — воскликнули друзья, — ты всё ещё бренчишь на гитаре?
— А что мне остаётся делать, — уныло ответил Альчиде, — если лохматая ворона унесла моё счастье вместе со старым беретом.
И он поведал короткую, но печальную историю.
— Ну, — повернулся к поэту певец, — разве я не говорил, что счастье и несчастье посылает судьба? Пускай какой-то там вороне захотелось спать в гнезде не на голых сучьях, а на мягкой тряпице. Но объясни мне, почему ей понадобился берет Альчиде именно в ту минуту, когда тот положил в него деньги.
— Вздор! — прервал певца поэт. — Если бы ворона не утащила деньги, Альчиде зажил бы припеваючи. Нет, дружище, деньги — это всё.
С такими словами поэт полез в карман, вытащил ещё сто скудо и протянул Альчиде.
Альчиде принялся горячо благодарить друзей, но те Махнули рукой, пообещали прийти ровно через год и ушли.
На этот раз Альчиде решил быть умней. Отправляясь в лавку за сосисками, не забывайте, что год тому назад ему так и не удалось полакомиться сосисками, он засунул за щёку одну монету, а остальные девяносто девять хорошенько припрятал. Куда бы вы думали — в старый башмак, валявшийся в углу.
— Уж теперь никакая ворона не доберётся, — сказал он, очень довольный своей хитростью. — Да и вор на такое старьё не польстится.
А между тем, пока Альчиде ходил в лавку, случилось вот что: в хижину забрела соседская кошка, которую хозяева кормили только тогда, когда сами были сыты, а такого никогда не случалось. Кошка обшарила всю комнату, но, разумеется, ничего съестного не нашла. Тут вдруг из норки выскочила мышка. Кошка за ней. Мышка заметалась и юркнула в старый башмак. В тот самый, где Альчиде припрятал деньги. Кошка мигом перевернула башмак, монетки раскатились по полу, а мышка улизнула в норку. Тогда кошка принялась играть монетами. Она катала их лапой до тех пор, пока не закатила все до последней в ту же норку, в которую спряталась мышка.
Когда Альчиде вернулся из лавки, оказалось, что он не богаче, чем был вчера, — пропали деньги, да и только! Хорошо ещё, что он успел купить сосиски.
Поэтому нет ничего удивительного, что певец и его друг, явившись через год, застали Альчиде на пороге старой хижины за старым занятием.
— Ну, — воскликнул поэт, — это уже слишком! Может быть, ты станешь нас уверять, будто вторые сто скудо утащили мыши?
— Увы, мои добрые синьоры, — вздохнул Альчиде,— я не стану вас ни в чём уверять, потому что сам не знаю, куда делись деньги.
— Теперь ты, наконец, убедился, — сказал певец поэту, — что всё решает судьба, а не деньги.
— Наоборот, — ответил поэт, — я уверился ещё больше, что только деньги делают человека счастливым. Но доказывать свою правоту я уже не стану. Это обходится слишком дорого. Теперь доказывай ты.
— Попробую, — сказал певец.
Он порылся в карманах и вытащил небольшой свинцовый шарик. Признаться, певец и сам не помнил, что это за шарик и как он попал к нему в карман.
— Возьми, бедняга, — сказал певец, протягивая шарик Альчиде.— Может, он тебе пригодится больше денег.
Друзья попрощались и ушли.
Шарик долго лежал в кармане певца, но ещё дольше он провалялся в кармане Альчиде. Вспомнил он о шарике только тогда, когда у него совсем подвело живот от голода. Даже гитара перестала его веселить.
Вытащил Альчиде шарик, покатал на ладони и задумался:
«Продать? Да за него ни единого сольдо не дадут. Но раз кто-то его сделал, — значит, он на что-то годится».
Тут Альчиде хлопнул себя по лбу.
— Как же это я раньше не догадался! Ведь из него выйдет отличное грузило.
Он срезал гибкую, длинную ветку с ивы, согнул булавку крючком, подвесил на крепкой нитке шарик... Словом, через час Альчиде сидел на большом камне у моря и удил.
Только рыба, как назло, не клевала. Альчиде просидел на берегу всё утро и весь день. Другой бы на его месте давно бросил эту затею. Но не таков был Альчиде. Если уж он за что брался, то держался крепко. Альчиде решил переупрямить рыб, И переупрямил.
На закате рыба стала ловиться. Молодой рыбак только успевал вытаскивать и вновь закидывать удочку. Ох и вкусная же получилась уха из наловленной рыбы! Нам бы такую попробовать!
Рыбы было так много, что половину её Альчиде рано утром продал на базаре. Потом он опять побежал к морю.
Так и пошло: целые дни Альчиде просиживал у моря со своей удочкой. Через полгода он завёл небольшую сеть. Ещё через полгода — лодку и стал заправским рыбаком.
А что же поэт и певец? О, у них было так много дела, что они совсем забыли о бедняге гитаристе. Оба уехали в дальние путешествия — один на запад, другой на восток — и встретились в родном городе только через пять лет. Тут-то они вспомнили об Альчиде и решили его навестить.
Пришли на старое место. Смотрят — хижины нет. Вместо неё стоит приветливый домик. У домика играют двое ребятишек. А с порога улыбается детям молодая хозяюшка.
Подошли друзья поближе и спросили у женщины:
— Не знаете ли, куда делся гитарист Альчиде?
— Как не знать! — ответила женщина, обернулась и крикнула: — Эй, муженёк, к тебе тут в гости пришли два важных синьора.
Муженёк вышел на зов, и друзья увидели, что это и вправду сам Альчиде. Начались расспросы. Все уселись на пороге, и Альчиде принялся рассказывать по порядку всю свою историю. Всё с самого начала мы слушать не станем, нам это уже известно. А то, чего не знаем, послушаем.
— ...Итак, дорогие синьоры, завёл я себе лодку, добротную сеть и стал заправским рыбаком. Потом приглянулась мне Джованна, ну и я, конечно, ей приглянулся. Признаться, немножко в этом деле помогла мне гитара. Словом, не прошло и трёх месяцев, как мы поженились. Ну, а молодой жене жить в развалившейся хижине не пристало. Задумали мы на этом месте поставить домик. Стали ломать хижину... Слушайте теперь внимательно, дорогие синьоры, это и вас касается. В старой трубе оказалось брошенное воронье гнездо, в гнезде берет, а в берете сто скудо. И я очень рад, что могу, наконец, отдать свой давнишний долг.
Альчиде сбегал в комнату и принёс рваный берет, в котором позванивали монеты. Он отдал певцу и поэту по пятьдесят скудо и продолжал свой рассказ.
— Это ещё не всё. Только в хижине сломали пол, как в углу, в мышиной норке, нашлись девяносто девять скудо. Сотый скудо я ведь тогда успел истратить на сосиски. Теперь я положил этот недостающий скудо обратно.
При этих словах Джованна, жена Альчиде, вынесла деньги в красиво связанном кошельке, и Альчиде отдал его поэту.
— Ну, а шарик, — сказал он, - я оставлю себе на память.
Едва Альчиде кончил, между друзьями разгорелся старый спор. «Судьба!» — кричал певец. — «Деньги!» — перекрикивал его поэт. Пошли в ход все старые доводы — и наследство тётки и знатный вельможа граф Луиджи.
Альчиде слушал, слушал и, наконец, вмешался в спор.
— Позвольте и мне сказать своё слово. Деньги деньгами, судьба судьбой, но поверьте мне, что главное — это труд и упорство. Может быть, и вправду тётушкино наследство вам помогло, синьор поэт, но ведь долгие годы вы были бедны и безвестны, однако не бросили писать стихи. Вас, синьор певец, прославил граф Луиджи, но ведь вы не переставали петь свои песни и до того счастливого часа, когда он проехал мимо вас на своей лодке. А что до меня, то всё, чего я достиг, — дело моих собственных рук.
Певец и поэт помолчали немного, потом разом воскликнули:
— Клянёмся Мадонной, кажется, он прав!