Просмотров: 278

Глава XI. Пробуждение — Алиса в Зазеркалье — Льюис Кэрролл

— и действительно у нее в руках был котенок.

Просмотров: 380

Глава IX. Королева Алиса — Алиса в Зазеркалье — Льюис Кэрролл

— Ну, это замечательно, — сказала Алиса.— Вот уж я не думала, что я так скоро сделаюсь Королевой. И вот что я вам скажу, — продолжала она сурово (она вообще любила читать себе самой нотации): — это для вас совсем неподходящее занятие — валяться на траве. Королева должна держаться с достоинством. Вы этого не знаете?

Она встала и пошла — сначала очень осторожно, потому что она боялась, как бы корона не свалилась с ее головы. Но мысль, что никто этого не увидит, если б даже это случилось, успокоила ее. "И если я действительно Шахматная Королева, — сказала она себе, усевшись опять, — со временем я привыкну".

Она видела уже столько странного, что ничуть не удивилась, когда заметила, что по бокам ее сидят Белая и Черная Королевы. Ей, собственно, хотелось бы спросить их, откуда они взялись, но она боялась, что, пожалуй, задать им этот вопрос будет не совсем вежливо. "Впрочем, — подумала она, — спросить, кончилась ли у них игра, — можно".
— Скажите мне, будьте любезны... — начала она, робко взглянув на Черную Королеву.

— Ты будешь говорить, когда тебя спросят! — резко перебила ее Королева.

— Но если бы все придерживались этого правила, — сказала Алиса, которая всегда непрочь была немного поспорить, — никто никогда не открыл бы рта. Если бы все ждали, чтобы заговорить, когда к ним обратятся, так ведь и другие ждали бы обращенья к ним, чтобы заговорить. Что же это было бы?

— Смешно! — воскликнула Королева. — Ты вот лучше скажи, что ты, собственно, думала, когда ты сказала себе: "Если я действительно Шахматная Королева"? Какое право ты имеешь называть себя Шахматной Королевой? Ты не можешь быть Королевой, пока ты не сдашь экзамена. И чем скорее ты начнешь этот экзамен, тем лучше.

— Я ведь сказала только: "Если..." — оправдывалась бедная Алиса.

Обе Королевы переглянулись и Черная Королева, пожав плечами, воскликнула:

— Она говорит, что она только сказала: "Если..."

— Но она сказала гораздо больше, — промолвила Белая Королева, ломая себе руки. — О, много, много больше.

— Это правда, — сказала Черная Королева, обращаясь к Алисе. — Говори всегда правду. Подумай, прежде чем сказать, — а потом уже напиши.

— Право же, я сказала это не в смысле... — начала Алиса, но Черная Королева с нетерпением оборвала ее:

— Вот то-то и плохо! Ты должна говорить со смыслом! Какой же толк в девочке, которая лишена всякого смысла? Даже шутка должна иметь смысл, а девочка ведь не шутка. Попробуй опровергнуть это. Хоть обеими руками опровергай, ничего не выйдет.

— Я не опровергаю руками, — возразила Алиса.

— Никто и не говорит, что ты опровергаешь, — сказала Черная Королева. — Я сказала: "Попробуй опровергнуть — ничего не выйдет".

— На нее такой стих нашел, — сказала Белая Королева, — что ей хочется отрицать. А что отрицать — она не знает.

— Упрямый, скверный стих, — сказала Черная Королева.

И наступило несколько минут натянутого молчания.

Черная Королева прервала его, сказав Белой Королеве:

— Я вас приглашаю сегодня вечером на обед, который устраивает Алиса.

Белая Королева слабо улыбнулась и сказала:

— А я приглашаю вас.

— Я вовсе не знала, что я устраиваю обед, — сказала Алиса. — Но если я его действительно устраиваю, так это я должна приглашать гостей.

— Мы тебе даем возможность сделать это,— заметила Черная Королева. — Ты, по-видимому, взяла немного уроков по части хороших манер.

— Хорошим манерам не обучают на уроках, — сказала Алиса. — На уроках учат сложению и подобным вещам.

— А ты умеешь складывать? — спросила Белая Королева. — Сколько это будет — один да один, да один, да один, да один, да один, да один, да один, да один, да один?

— Не знаю, — сказала Алиса, — я потеряла счет.

— Она не знает сложения! — вмешалась Черная Королева. — А вычитание знаешь? Отними девять из восьми!

— Девять из восьми я не могу вычесть, — быстро ответила Алиса, — но...

— Она не знает вычитания, — сказала Белая Королева. — А деление знаешь? Раздели хлеб ножом, что выйдет?

— Я думаю... — начала Алиса.

Но Черная Королева кончила за нее:

— Бутерброд, конечно. Попробуем другую задачу на вычитание: отними от собаки кость. Что останется?

Алиса думала:

"Кость, конечно, не останется, если я отниму ее. И собака не останется... она встанет, чтобы укусить меня... значит, я тоже не останусь — я убегу".

— Значит, по-твоему, ничего не останется? — сказала Черная Королева.

— Я думаю, что ничего.

— Неверное решение. Как всегда! — сказала Черная Королева. — Терпение собаки останется.

— Я не совсем понимаю, как ...

— Чего ты не понимаешь? — закричала Черная Королева. — Собака потеряет терпение, когда ты будешь отнимать у нее кость, или нет?

— Может быть, потеряет, — осторожно ответила Алиса.

— Ну, стало быть, когда собака убежит, ее терпение останется! — с торжеством воскликнула Королева.

— А вы сами-то знаете арифметику? — сказала Алиса, обратившись вдруг к Белой Королеве.

Королева вздохнула и закрыла глаза.

— Я умею делать сложение, — сказала она, — когда меня не торопят, но вычитание не умею — ни при каких обстоятельствах.

— А азбуку ты знаешь? — спросила Черная Королева.

— Конечно, знаю, — ответила Алиса.

— И я тоже, — прошептала Белая Королева. — Мы часто будем повторять ее вместе, милочка. И я тебе скажу секрет. Я умею читать слова, когда они из одной буквы. Правда, это замечательно? Но ты не огорчайся. Ты тоже со временем научишься.

— А ответы на полезные вопросы ты знаешь? — начала опять Черная Королева. — Как делается хлеб?

— Это я знаю, — живо воскликнула Алиса.— Начинается с муки.

— Ты делаешь неправильное ударение! — перебила ее Черная Королева. — Надо говорить: не мукИ, а мУки. И мУка начинается не сначала, а когда хлеб сажают в печку.

— Обмахни ей веером голову! — с беспокойством перебила их Черная Королева. — Ее ударило в жар, оттого что она так много думала.

Обе королевы взялись за работу и стали обмахивать Алису пучками листьев так энергично, что она взмолилась, нельзя ли прекратить это. Она боялась, как бы они совсем не сдули ей с головы волосы.

— Теперь она совсем оправилась, — сказала Черная Королева. — Ты знаешь языки? Как по-французски будет мадам?

— Мадам, — ответила Алиса.

— Ты не переспрашивай, — рассердилась Черная Королева, — а говори. Переспрашивают только глухие.

— Я и не переспрашиваю, — обиделась Алиса. — Я говорю: "Мадам".

— Надо будет еще проветрить ей голову, — сказала Белая Королева, — но раньше я ей задам еще один вопрос: отчего происходит молния?

— Молния происходит, — сказала Алиса решительно, потому что она твердо знала,— от грома... Нет, нет, — поспешно поправилась она. — Я хотела сказать наоборот.

— Нечего уж поправляться, — сказала Черная Королева. — Раз ты что-нибудь сказала — так оно и должно остаться. И ты должна нести все последствия.

— Это напоминает мне, — сказала Белая Королева, опустив глаза и нервно сцепляя и расцепляя свои руки, — грозу, которая прошла у нас в последние вторницу и пятник.

Алиса была удивлена.

— У нас эти дни называются не так, — сказала она. — Мы говорим: вторник и пятницу.

— Все так говорят, — сказала Черная Королева. — Но когда у нас не хватает часов во вторник и мы занимаем, чтобы продлить его, два или три часа у пятницы, естественно получается вторница.

— А когда мы отдаем пятнице занятые у нее часы, — прибавила Белая Королева, — да еще часок лишний прихватим, получается пятник.

Алиса вздохнула и отступилась.

"Все равно у них ничего не поймешь, — подумала она. — Какие-то загадки без отгадок!"

— Ванька-Встанька приходил утром с пробочником, — продолжала тихим голосом Белая Королева.

— Что ему нужно было? — спросила Черная Королева.

— Он хотел войти, — ответила Белая Королева, — потому что он искал гиппопотама. Но сегодня как раз во всем доме ни одного не было.

— А обыкновенно бывают? — с изумлением спросила Алиса.

— Да, только по четвергам, — сказала Королева.

— Я знаю, зачем приходил Ванька-Встанька, — сказала Алиса — он пришел, чтобы наказать рыбку за...

Тут Белая Королева начала опять:

— Это была такая гроза — ты не можешь себе представить. Часть крыши провалилась, и в дырку начал валить гром — масса грому — и начал кататься большими кусками по полу. Столы и стулья валятся... Я так испугалась, что не могла вспомнить, как меня зовут.

Алиса подумала, что она никогда не стала бы себе ломать голову и вспоминать свое имя как раз в разгар такого происшествия. Но она не высказала громко свою мысль, боясь задеть бедную Королеву.

— Ты должна простить ее, — сказала Черная Королева Алисе, взяв в свои руки одну из рук Белой Королевы и нежно поглаживая ее. — Она незлая, но она не может по большей части удержаться, чтобы не говорить глупостей.

Белая Королева с робостью смотрела на Алису. Алиса чувствовала, что ей надлежало бы сказать что-нибудь любезное, но она действительно ничего не могла в этот момент придумать.

— Она, в сущности, не получила хорошего воспитания, — продолжала Черная Королева, — но удивительно прямо, как она добродушна. Погладь ее по голове. Увидишь, как она будет рада.

Но Алисе было боязно попробовать.

— Маленькая любезность — и с нею можно сделать чудеса.

Белая Королева глубоко вздохнула и положила голову на плечо Алисы.

— Мне так спать хочется! — простонала она.

— Она устала, бедняжечка! — сказала Черная Королева. — Погладь ее по головке, одолжи ей свой ночной чепчик и спой ей колыбельную песенку!

— У меня нет с собой ночного чепчика, — сказала Алиса, — и я не знаю ни одной колыбельной песенки. Но по голове я погладить ее могу.

И Алиса нежно провела по голове Белой Королевы.

— Придется, значит, мне самой петь, — сказала Черная Королева и начала:

Королева, баю-бай,
У Алисы засыпай.
Мы до праздника вздремнем
Сладким сном, сладким сном,
А потом на бал пойдем:
Вместе — обе Королевы и Алиса, — все втроем!

— Ну, теперь ты знаешь слова, — прибавила она, опустив голову на другое плечо Алисы. — Спой эту песенку мне: мне тоже что-то захотелось спать.

И через минуту обе Королевы заснули и громко захрапели.
— Что мне теперь делать? — воскликнула Алиса в большом затруднении. Сначала одна круглая голова, потом другая скатились с ее плеч и тяжелыми шарами улеглись у нее на коленях. — Не думаю, чтобы кому-нибудь приходилось присматривать сразу за двумя королевами. Во всяком случае в истории Англии этого не было, потому что в Англии никогда не было зараз двух королев.

— Слушайте, проснитесь вы, тяжелые штуки! — воскликнула она нетерпеливо, но в ответ ей раздался только легкий храп.

Храпенье становилось все разборчивее и разборчивее и похоже было скорее на какой-то мотив; под конец Алиса стала даже разбирать слова песенки. И она вслушивалась так внимательно, что даже не заметила, как две тяжелые круглые головы, покоившиеся на ее коленах, исчезли...

Она стояла перед сводчатой дверью, над которой красовалась выведенная крупными буквами надпись: "КОРОЛЕВА АЛИСА". С каждой стороны этой двери было по звонку. Над одним была табличка: "Звонок для гостей", а над другим — "Звонок для прислуги".

— Я подожду, когда кончится эта музыка, — подумала Алиса, — а потом позвоню... Но в какой звонок я должна позвонить? Я не гость и не служанка. Здесь должен был бы быть еще третий звонок — "для Королевы".

Но тут дверь вдруг приоткрылась и какое-то существо с длинным клювом высунуло в отверстие свою голову и промолвило:

— Нет никакого приема до от той недели через неделю.

И дверь тотчас же с шумом захлопнулась.

Алиса долго стучала и звонила. Наконец к ней подошла, ковыляя, очень старая лягушка, сидевшая поблизости под деревом. Она была одета в ярко-желтый костюм, и на ногах у нее были огромные башмаки.

— В чем дело? — спросила лягушка глубоким хриплым шопотом.

Алиса обернулась, готовая сорвать свою злость на первом попавшемся.

— Где швейцар? — спросила она сердитым голосом. — Он не знает, что он должен отвечать на звонок, когда звонят у парадной двери?

— У какой парадной двери? — протянула лягушка.

Алиса чуть не топнула ногой. Как можно так мямлить и так спокойно относиться, когда творится такое безобразие?

— У этой двери, конечно.
Лягушка долго смотрела на дверь своими большими мутными глазами; потом она подошла поближе к двери и поскребла по ней ногтем своего большого пальца. Словно она хотела убедиться, не отстает ли краска. Наконец она повернулась к Алисе.

— Отвечать на звонок? — сказала она. — А о чем он спрашивал, звонок-то?

Лягушка говорила таким хриплым голосом, что Алиса с трудом разобрала ее слова.

— Я вас не понимаю! — сказала она.

— Я, кажется, говорю по-английски, — продолжала лягушка. — Или ты оглохла? Я спрашиваю, о чем звонок спрашивал швейцара?

— Ни о чем! — воскликнула с досадой Алиса. — Я вам говорю: "Я стучала в эту дверь кулаками полчаса, и мне не отпирают".

— Кулаками? Нехорошо... очень нехорошо! — пробормотала лягушка. — Она на это обижается, ты разве не понимаешь?

Алиса взялась за ручку двери и хотела потрясти ее.

— Ты пусти дверь, — прогудела лягушка и заковыляла назад к своему месту под деревом, — ты ее пусти, так и она тебя пустит.

В эту минуту дверь широко распахнулась, и Алиса услышала чей-то тоненький-тоненький голосок:

В Зазеркалье, в Зазеркалье так Алиса говорит:
"Я в короне королевской, скипетр мой в руках горит.
Всех причудливых созданий, Зазеркалья странный мир,
Королевы и Алиса созывают всех на пир!"

И сотни голосов подхватили припев:

Наполняйте же стаканы и кладите поскорей
Медных пуговиц на блюда, в кофе — жареных мышей.
Поспешите, поспешите все с приветствием своим:
Трижды тридцать раз Алисе все мы славу прокричим!

Раздался смутный гул поздравлений и Алиса подумала про себя: "Тридцать раз три — девяносто. Неужели кто-нибудь считает?" На минуту воцарилось молчание, и потом тоненький голос затянул второй куплет:

"О, созданья Зазеркалья", так Алиса говорит:
"Подходите и любуйтесь: честь для вас один мой вид.
Видеть, слышать Королеву — наслажденье вам дает,
А обедать вместе с нами и пить чай — большой почет!"

И опять вступил хор:

Наполняйте же стаканы поскорее, кто чем рад:
Шерсть в вино вы подбавляйте и чернила в лимонад.
Наполняйте же стаканы усладительным питьем —
Девять раз по девяносто все мы славу пропоем!

— Девяносто раз девять, — повторила Алиса в отчаянии. — О, это совершенно невозможно. Они никогда не кончат. Лучше я войду сейчас.

И она сделала шаг вперед, и в ту же минуту наступила мертвая тишина.

Алиса беспокойно посмотрела на стол, когда она вошла в большой зал, и увидела, что за ним сидят душ пятьдесят гостей всякого рода: некоторые гости были животные, некоторые — птицы; были среди гостей даже и цветы.

"Это хорошо, что они пришли, не дожидаясь приглашения, — подумала Алиса. — Я бы никогда не разобралась, кого из них надо было позвать и кого нет".

У верхнего конца стола стояло три кресла. Черная и Белая Королевы занимали уже два кресла по бокам стола, но третье, посередине, оставалось свободным. Алиса опустилась в него. Ей было немножко не по себе в этой мертвой тишине. Хоть бы кто-нибудь поскорее заговорил.

Наконец Черная Королева открыла рот.

— Ты пропустила суп и рыбу, — сказала она. — Дайте ей окорок.

И слуги поставили на тарелку перед Алисой большую баранью ногу. Алиса смотрела на нее и не знала, как за нее взяться. Ей никогда не доводилось резать окорок.

— Ты, кажется, робеешь? — сказала Черная Королева. — Позволь мне познакомить тебя с этим окороком: "Алиса — Баранья нога. Баранья нога — Алиса".

Баранья нога поднялась на блюде и поклонилась Алисе. Алиса ответила на поклон и не знала, как ей быть — испугаться или засмеяться.
— Можно вам положить кусочек? — сказала Алиса, взяв нож и вилку и переводя взор с одной Королевы на другую. — Я сейчас срежу кожу.

— Конечно, нет, — сказала твердым голосом Черная Королева. — У тебя всегда такая привычка? Бросаться с ножом на того, кого тебе только что представили? Уберите окорок.

И слуги сейчас же убрали блюдо с Бараньей Ногой и поставили перед Алисой блюдо с Пудингом.

— Пожалуйста, не знакомьте меня с Пудингом, — быстро сказала Алиса, — а то я останусь совсем без обеда.

Но Черная Королева угрюмо посмотрела на нее и пробормотала: "Пудинг — Алиса. Алиса — Пудинг". И слуги убрали блюдо из-под ее носа так быстро, что Алиса даже не успела ответить на поклон Пудинга.

"Почему, однако, — подумала Алиса, — Черная Королева одна здесь может распоряжаться?"

И в виде опыта она сказала:

— Официант, принесите Пудинг обратно.

Пудинг мгновенно очутился перед ней, как будто из стола вырос, и он стал такой огромный, что у нее от робости забилось сердце, когда она взялась за нож. Тем не менее она кое-как справилась со своим волнением, отрезала от Пудинга кусок и положила его на тарелку, стоявшую перед Черной Королевой.

— Какое нахальство! — сказал Пудинг. — Воображаю, как бы тебе понравилось, если б я отрезал кусок от тебя.

Он говорил густым, жирным голосом. Алиса не нашлась, что ответить. Она сидела молча, смотрела на него и вздыхала.

— Довольно глупо, — сказала Черная Королева, — предоставить вести весь разговор за столом только Пудингу.

— Вы знаете, — начала Алиса, — я наслушалась сегодня столько стихов...

Как только она открыла рот, наступила мертвая тишина и глаза всех гостей уставились на нее.

— И как странно... Все эти стихи были так или иначе о рыбах... Почему здесь так интересуются рыбами? Вы не знаете?

Алиса сказала это, обращаясь к Черной Королеве.

— Кстати о рыбах, — сказала Черная Королева, приблизив губы к самому уху Алисы. — Белая Королева знает замечательную загадку в стихах насчет рыб. Хочешь, она прочтет?

— Черная Королева, — шепнула Алисе в другое ухо Белая Королева, и голос ее был как воркованье голубя, — Черная Королева очень любезна. Прочесть?

— Пожалуйста! — учтиво ответила Алиса.

Белая Королева засмеялась даже от удовольствия и погладила Алису по щеке.

Потом она начала:

Рыбу надо, во-первых, словить.
Это просто: поймать ее может и малый ребенок.

Во-вторых, надо рыбу купить.
Это просто: за пенни — в любой из соседних лавчонок.

В-третьих, рыбу должны вы сварить.
Это просто: в минуту так сварим, что чудо.

И, в четвертых, на блюдо сложить.
Это просто: смотрите — она уж попала на блюдо.

В-пятых, мне ее надо подать.
Это просто: на стол лишь поставить готовое блюдо.

И, в-шестых, надо крышку поднять...
Ах, вот это труднее: ее не поднимешь оттуда.

Крышка к блюду пристала, как клей,
Из-под крышки никак не достать этой рыбы...

Отвечайте же мне: что скорей —
Эту крышку открыть или смысл здесь открыть вы могли бы?

— Ты сначала минуту подумай, — сказала Черная Королева, — а потом угадай. А пока мы выпьем за твое здоровье. Здоровье Королевы Алисы! — воскликнула она во все горло, и гости начали сейчас же пить.

Принялись они за это очень странным образом. Некоторые поставили себе свои бокалы на головы, перевернув их, и ловили языком то, что у них стекало по лицу, другие опрокинули графины и пили вино, стекавшее с края стола, третьи (похожие на кенгуру) вскочили на блюдо с жареной бараниной и начали быстро лакать соус.

— Ты должна благодарить гостей, — сказала Алисе Королева. — Скажи им речь и предложи какой-нибудь любезный тост.

— А мы тебя поддержим, — шепнула ей Белая Королева, когда Алиса поднялась.

И обе Королевы уперлись ей с обеих сторон в бока и прижали ее так сильно, что чуть не выдавили ее на воздух.

— Ради бога, не жмите меня так, — сказала Алиса.

— Молчи! — шепнула ей в ответ Черная Королева. — Мы всегда поддерживаем оратора, когда он принадлежит к нашей партии. Мы обязаны его поддерживать.

— Я поднялась, чтобы поблагодарить всех вас... — начала Алиса. И она действительно поднялась в этот момент — так сжали ее Королевы. Ей пришлось ухватиться руками за край стола, чтобы не упасть.

— Берегись! — закричала вдруг Белая Королева, схватив обеими руками Алису за волосы. — Сейчас что-то случится.

И, действительно, сейчас же случилось множество самых разнообразных вещей. Свечи вдруг выросли до самого потолка и стали похожи на целую клумбу камышей с фейерверками вместо цветков наверху. Бутылки спешно вооружились каждая двумя тарелками и сделали себе из них крылья. Вилки сделались у них ногами, и они разбежались вприпрыжку во все стороны, как большие птицы.

В эту минуту слева рядом с Алисой раздался хриплый смех. Она обернулась, чтобы посмотреть, что случилось с Белой Королевой, но вместо Белой Королевы она увидела на ее кресле Окорок.

— Я здесь! — раздался голос из суповой миски, и Алиса, обернувшись, опять увидела широкое добродушное лицо Белой Королевы, улыбавшееся ей из суповой миски. Через секунду она нырнула и скрылась в супе.

Нельзя было терять ни минуты. Многие гости лежали уже на блюдах, а суповая ложка направилась по столу к Алисе и грозно кивала ей головой, чтобы Алиса посторонилась.

— Я не могу этого больше выдержать! — воскликнула Алиса, отскочила и взялась обеими руками за скатерть. Одна минута — и тарелки, блюда, гости и свечи образовали на полу одну большую кучу.
— А что касается вас... — сказала Алиса, обернувшись к Черной Королеве, которую она считала виновницей всех этих неприятностей.

Но Черной Королевы уже не было на ее месте. Она сократилась вдруг до размера маленькой куколки и весело каталась теперь по столу, постепенно заворачиваясь в собственную шаль, которая волочилась за нею.

В другое время это удивило бы Алису. Но сейчас она была чересчур возбуждена, чтобы чему бы то ни было удивляться.

— Что же касается вас, — продолжала Алиса, схватив это маленькое существо, — я знаю, что я с вами сделаю... Я вас буду трясти, пока вы не превратитесь в котенка...

Просмотров: 275

Глава X. Тряска — Алиса в Зазеркалье — Льюис Кэрролл

Алиса сняла ее со стола и начала трясти изо всей силы.
Черная Королева не сопротивлялась нисколько. Только лицо ее стало все уменьшаться, а глаза ее сделались большими и зелеными. Алиса продолжала трясти ее — вверх-вниз-направо-налево— сильнее-слабее-кругом — и —

Просмотров: 359

Глава VIII. "Это мое собственное изобретение" — Алиса в Зазеркалье — Льюис Кэрролл

Спустя некоторое время, шум мало-по-малу прекратился и наступила мертвая тишина. Алиса, еще испуганная, подняла голову. Сначала она подумала, что Лев и Единорог приснились ей. Однако, перед нею еще лежало большое блюдо, на котором она пробовала резать пирог со сливами. Значит, это не был сон.

В это время в стороне раздались громкие крики:

"Эй! эй! шах!" — и к ней галопом подъехал рыцарь в черных доспехах, размахивавший перед собой толстой дубинкой. Как только он подъехал к Алисе, лошадь его сразу остановилась.

— Ты моя пленница! — закричал Рыцарь, и свалился с коня.

Как ни была удивлена Алиса, она испугалась больше за рыцаря, чем за себя. Она успокоилась только когда он опять взобрался на седло и удобно устроился на нем. Но тотчас же с другой стороны раздался голос, кричавший тоже: "Эй! эй! шах!" — и Алиса обернулась, чтобы посмотреть, что это еще за новый враг.

На сей раз это был Белый Рыцарь. Он подскакал к Алисе и свалился со своего коня точно так же, как упал перед тем Черный. Затем он неуклюже взобрался на своего коня, и некоторое время оба Рыцаря сидели и молча смотрели друг на друга. Алиса с удивлением наблюдала за ними.

— Она моя пленница, вы знаете, — сказал, наконец, Черный Рыцарь.

— Да, но я подъехал и освободил ее, — возразил Белый Рыцарь.

— Отлично. Тогда мы будем драться из-за нее, — сказал Черный Рыцарь и надел себе на голову шлем, который болтался у него сбоку седла и напоминал своей формой что-то вроде лошадиной головы.

— Надеюсь, вы будете исполнять правила боя? — заметил Белый Рыцарь, тоже надев свой шлем.

— Всегда исполняю! — сказал Черный Рыцарь, и они бросились друг на друга с такой яростью, что Алисе пришлось спрятаться за дерево, чтобы и ей не попало.
— Не понимаю, — сказала она себе, — в чем же заключаются эти правила боя. Одно правило, по-видимому, заключается в том, что когда один Рыцарь хлопнет другого, он вышибает его из седла, а если промахнется — вылетает из седла сам. А другое правило у них то, что они держат свои дубинки в руках, как Петрушка и Цыган. Какой шум они производят, когда падают! Будто сто человек ударили кочергами по каминной решетке. А как спокойно стоят их лошади! Они позволяют им валиться с них и взбираться на них, как на столы...

Еще одно правило боя Алиса не заметила. Это правило заключалось в том, что они постоянно падали на голову, и бой кончился тем, что они свалились таким манером один в одну сторону, другой в другую. Когда они поднялись опять, они пожали друг другу руки, а затем Черный Рыцарь сел на коня и ускакал.

— Это была славная победа, правда? — сказал Белый Рыцарь, переводя дух.

— Не знаю, — сказала с сомнением Алиса. — Я не хочу быть ничьей пленницей. Я хочу быть Шахматной Королевой.

— Ты и станешь ею, когда перейдешь через ближайший ручей, — сказал Белый Рыцарь. Я провожу тебя до выхода из леса, а потом, понимаешь, мне придется вернуться. Дальше мне ведь хода нет.

— Благодарю вас! — сказала Алиса. — Могу я помочь вам скинуть ваш шлем?

Ему, очевидно, трудно было самому освободиться от своего головного убора. Кое-как Алисе удалось вытрясти его из его шлема.

— Ну, теперь стало легче дышать, — сказал Рыцарь, откинув назад свои жидкие волосы, и повернул к Алисе свое симпатичное лицо и большие кроткие глаза. Алиса подумала, что никогда еще в жизни она не видом такого странного воина.

Он был облачен в жестяные латы, которые сидели на нем очень плохо, а к плечам его была прикреплена, перевернутая вверх дном, странной формы рабочая шкатулка. Крышка ее отвалилась и болталась. Алиса смотрела на эту шкатулку с большим любопытством.

— Я вижу, тебе нравится моя шкатулочка, — дружески сказал Рыцарь, — Это мое собственное изобретение. Я держу в ней платье и бутерброды. Ты видишь, я держу ее крышкой книзу, чтобы дождь не попадал.

— Но ведь вещи могут вывалиться, — деликатно заметила Алиса. — Вы знаете, что крышка открылась?

— Нет, я этого не знал, — ответил Рыцарь, и по лицу его пробежало облачко досады. — Так все вещи должны были вывалиться? Тогда и шкатулка ни к чему без вещей.

Он отстегнул шкатулку и хотел уже бросить ее в кусты, но какая-то мысль, по-видимому, возникла вдруг у него, и он бережно повесил шкатулку на дерево.

— Можешь угадать, зачем я это сделал? — спросил он Алису.

Алиса покачала головой.

— Я подумал, может быть пчелы совьют себе в ней гнездо, тогда у меня будет мед.

— Но ведь у вас к седлу привязан уже улей или что-то в этом роде, — заметила Алиса.

— Да, это очень хороший улей, — сказал Рыцарь очень недовольным тоном. — Самого лучшего сорта. Но до сих нор ни одна пчела даже близко не подлетела к нему. А другая штука — это мышеловка. Должно быть, мыши отпугивают пчел, или, может быть, пчелы отпугивают мышей. Я не могу разобраться.

— Я не понимаю, — сказала Алиса, — зачем вам на седле мышеловка? Разве на спине у лошади могут водиться мыши?

— Может быть, и не могут, — ответил Рыцарь. Ну, а если могут? Во всяком случае я вовсе не желаю, чтобы они шмыгали по лошади.

— Понимаешь ли, — прибавил он после паузы,— надо все предусматривать и надо быть готовым ко всему. Вот тоже эти железные кольца с шипами на ногах у лошади. Разве можно без них?

— А на что они! — с великим удивлением спросила Алиса.

— А это защита против акулы, если она вздумает укусить лошадь за ногу, — ответил Рыцарь. — Это мое собственное изобретение. А теперь помоги мне. Я провожу тебя до выхода из леса. Это для чего блюдо?

— Оно было приготовлено для пирога со сливами, — сказала Алиса.

— Мы лучше возьмем его с собой, — сказал Рыцарь. — Оно как раз кстати будет, если мы найдем пирог со сливами. Помоги мне засунуть его в эту сумку.

Это дело заняло не мало времени, хотя Алиса старательно держала сумку широко открытой. Дело в том, что Рыцарь был очень неловок. Два или три раза, пытаясь запихнуть блюдо в сумку, он сам свалился в нее.

— Страшно плотно набита сумка, — сказал он, когда ему наконец удалось запихнуть в нее блюдо. — Там много подсвечников.

И он подвесил сумку к седлу, которое было уже навьючено пучками моркови, утюгами и массою других вещей.
— Ты, конечно, хорошо закрепила свои волосы? спросил он, когда они, наконец, двинулись.

— Как обыкновенно, — сказала, улыбнувшись, Алиса.

— Этого никак недостаточно, — с беспокойством сказал Рыцарь. — Ты видишь, какой здесь крепкий ветер. Крепкий, как пиво.

— А вы придумали, может быть, способ, как охранить волосы, чтобы их не унесло ветром? — осведомилась Алиса.

— Пока не придумал! — сказал Рыцарь. — Но я придумал средство против выпадения волос.

— Интересно было бы узнать.

— Ты берешь вертикальную палку, — сказал Рыцарь, — и поднимаешь волосы по этой палке вверх, чтобы они вились вокруг нее, как дикий виноград растет, или плющ, видела? Вот и все. Почему волосы падают? Потому что они висят вниз. Наверх вещь ведь упасть не может. Этот способ я сам выдумал. Можешь испробовать его, если хочешь.

Алиса нашла, что это не очень удобный способ, и несколько минут она шла молча, останавливаясь от времени до времени, чтобы поддержать Рыцаря в седле... Положительно, он не был хорошим наездником.

Как только лошадь останавливалась (а она делала это очень часто), Рыцарь валился вперед, через голову лошади. Когда лошадь опять двигалась (а она делала это броском), Рыцарь валился назад, через хвост лошади. Остальное время он сидел в седле довольно крепко, не считая тех случаев, когда он валился вдруг то направо, то налево. Большею частью он валился на ту сторону, с которой шла Алиса, и Алиса решила на всякий случай держаться немного поодаль.
— Вы, по всей вероятности, мало ездили, позволила сказать себе Алиса, после того как она помогла Рыцарю подняться в пятый раз.

— Откуда ты это взяла? — сказал Рыцарь, чрезвычайно удивленный и немножко обиженный. — Откуда ты это взяла?

При этом, садясь в седло, он схватился за волосы Алисы, чтобы не свалиться на другую сторону.

— Потому что люди не валятся с лошади так часто, если у них есть привычка к верховой езде, — сказала Алиса.

— Я массу ездил, — важно сказал Рыцарь. — Массу ездил.

— Неужели? — сказала Алиса, и несколько минут они двигались молча.

— Главный секрет в верховой езде, — начал Рыцарь вдруг громким голосом и размахивая правой рукой, — главный секрет верховой езды — это держ...

Предложение кончилось так же внезапно, как началось, и Рыцарь свалился через шею лошади вниз головой прямо почти на Алису. Алиса на этот раз испугалась и, поднимая его, с беспокойством спросила:

— Ничего не сломали себе?

— Ничего такого, о чем стоило бы говорить, — сказал Рыцарь, как будто против того, чтобы сломать себе одну-другую кость, он не имел ничего.

— Главный секрет верховой езды, как я сказал уже, — это держать как следует равновесие. Вот так...

Он отпустил поводья и вытянул руки, чтобы показать Алисе, что он собственно имел в виду — и упал на этот раз на спину, прямо под копыта своего коня.

— Массу ездил, — повторял он все время, пока Алиса хлопотала вокруг него, чтобы поставить его опять на ноги. — Массу ездил.

— Это уж чересчур смешно, — воскликнула Алиса, потеряв терпенье. — Вам надо ездить на деревянной лошадке на колесах, вот что вам надо.

— А у них ход покойный? — с большим интересом спросил Рыцарь, уцепившись обеими руками за шею своего коня. И хорошо сделал, потому что иначе он упал бы опять.

— У них ход гораздо покойнее, чем у живых лошадей, — ответила Алиса.

Как ни старалась она, она не могла удержаться от того, чтобы не засмеяться.

— Надо будет раздобыть себе такую лошадь, — задумчиво сказал Рыцарь. — Одну или пару.

— Я большой мастер на выдумки, — продолжал Рыцарь, помолчав, — вероятно ты заметила, когда ты в последний раз поднимала меня, что у меня был задумчивый вид?

— Да, вы были немножко серьезный, — сказала Алиса.

— Потому что в эту минуту я как раз изобретал новый способ, как перебраться через забор. Рассказать?

— Расскажите, пожалуйста, — учтиво сказала Алиса.

— И расскажу тебе, как я до этого дошел, — начал Рыцарь. Понимаешь, я сказал сам себе: — "Все затруднение заключается в ногах. Голова-то до верха забора достает, — а вот ноги"... Так вот: сначала я кладу голову на верх забора — и голова моя значит на должной высоте; потом я становлюсь на голову и наверх поднимаются мои ноги, — значит и они на должной высоте. Понимаешь? И тогда я уже по ту сторону забора.

— Пожалуй, вы очутитесь на той стороне, если вы это проделаете, — сказала Алиса, — но вы не думаете разве, что это будет довольно больно?

— Я еще не пробовал! — серьезно сказал Рыцарь: — так что наверное сказать не могу. Но я боюсь, действительно, немножко будет больно.

Эта мысль так, очевидно, огорчила его, что Алиса поспешила переменить предмет разговора.

— Какой у вас странный шлем, — сказала она. — Это тоже ваше изобретение?

Рыцарь гордо посмотрел на свой шлем, который болтался у него на седле.

— Да, — сказал он, — но я изобрел шлем еще получше этого: как сахарная голова. Когда я падаю в нем с лошади, он прямо упирается острым концом в землю. Так что мне и падать-то приходится самую чуточку. Но тут, конечно, есть другая опасность: я могу упасть в него. Однажды это со мной случилось. И самое неприятное было, что прежде, чем я успел из него вылезти, подъехал другой Белый Рыцарь и надел его себе на голову. Он думал, что это его шлем.

Рыцарь рассказывал это так серьезно, что Алиса не осмелилась засмеяться.

— Так вы, наверно, сделали ему больно, — сказала она, — когда вы очутились у него на голове?

— Конечно, мне пришлось лягнуть его, — сказал серьезно Рыцарь. И тогда он снял шлем со своей головы. — Но прошел почти целый день, пока удалось вытащить меня из шлема. Я вылез из него с молниеносной быстротой.

— Но молниеносная быстрота — это совсем другое, — возразила Алиса. — Какая же это молниеносная быстрота, если вы вылезали почти целый день?

Рыцарь покачал головой.

— Это еще что! — сказал он. — Я могу действовать с любой быстротой, можешь быть уверенной.

Он в возбуждении поднял руки — и тот же час скатился с седла и упал головой в глубокую лужу.

Алиса подбежала к краю лужи, чтобы отыскать его. Она была немножко удивлена его падением, потому что последние полчаса он хорошо сидел, и она боялась, как бы он не расшибся теперь. Однако, хотя из лужи торчали только его подошвы, она быстро успокоилась. Рыцарь продолжал оттуда, из воды своим обычным тоном:

— С любой быстротой. Но с его стороны было довольно неосторожно надевать себе на голову чужой шлем да еще с его хозяином внутри.

— Как вы можете говорить так спокойно, когда вы стоите на голове? — сказала Алиса.

Ухватив его за ногу, она вытащила его из лужи, и он распластался мешком на берегу.
Вопрос Алисы удивил Рыцаря.

— А какая разница? — спросил он. Не все ли равно, в каком положении мое тело! Мозг мой продолжает работать одинаково. И даже, чем ниже у меня голова, тем больше я изобретаю.

— Самое гениальное мое изобретение, — продолжал он, помолчав, — это новый пуддинг, и я изобрел его, когда ел жаркое.

— Чтобы его успели приготовить на следующее блюдо? — сказала Алиса. — Да, это действительно быстрота.

— По правде, — задумчиво и тихо сказал Рыцарь, — я думаю, что этот пуддинг никогда не был приготовлен, и я не думаю, чтобы его когда-нибудь приготовили. А это был, однако, чудный пуддинг.

— А как он делается? — спросила Алиса, надеясь подбодрить Рыцаря этим вопросом.

Бедняга, совсем, казалось, упал духом.

— Сначала шла пропускная бумага, — ответил Рыцарь со стоном.

— Мне кажется, это должно быть не очень вкусно...

— Сама по себе она невкусная, — оживленно перебил Рыцарь. — Но ты и понятия не имеешь, какая получается разница, если ее смешать как следует с разными другими вещами — с порохом, например, с сургучем.... А теперь я должен с тобой попрощаться.

Они вышли как раз на опушку леса.

Алиса смотрела на него с недоумением. Она думала о пуддинге.

— Ты грустная, — сказал с беспокойством Рыцарь. — Хочешь, я спою тебе песню, чтобы тебя утешить?

— Длинную? — спросила Алиса, потому что она наслушалась уже в этот день достаточно стихов.

— Она длинная, но очень красивая, — сказал Рыцарь. — Она вызывает у слушателей или слезы, или...

— Или что? — спросила Алиса, потому что Рыцарь вдруг остановился.

— Или не вызывает слез. Ее название "Рыбий глаз".

— Так она называется? Неужели? — сказала Алиса, стараясь проявить интерес.

— Нет, ты не понимаешь, — сказал Рыцарь с досадой. — Это ее название так называется. А сама она называется "Старый старичина".

— Ах, так это ее название! — сказала Алиса.

— Да ничего подобного! — воскликнул Рыцарь. — Я же говорю тебе: она только называется так. Название такое имеет. А на самом деле она зовется "Так и этак".

— Ну, хорошо, — сказала Алиса, совершенно уже сбитая с толку, — какая это песня?

— Вот узнаешь сейчас, какая, — сказал Рыцарь. — Я к этому и иду. Настоящее ее заглавие: "Сижу на заборе". А музыку я придумал сам.

С этими словами он остановил лошадь и опустил поводья на ее шею. Медленно отбивая такт одной рукой, он запел. При этом его милое глупое лицо осветилось легкой улыбкой. Ему нравилась придуманная им музыка. Алиса уселась под деревом и, заслонив рукою глаза от проникавшего сквозь его ветви солнца, смотрела на певца. Меланхолическая музыка скоро навеяла на нее дремоту. — "Но музыку вовсе не он придумал" — сказала она самой себе: "Это музыка старой песенки". Она слушала внимательно, но слезы не показались на ее глазах.

СТИХОТВОРЕНИЕ

Я все скажу тебе, дружок,
Ты все узнаешь вскоре.
Я видел: старый старичок
Уселся на заборе.
— "Чем ты живешь?... Кто ты и что?...
Старик, скажи мне это!..."
Но пропустил я в решето
Слова его ответа.

— "На мотыльков в полях весной
Устраиваю ловлю:
Из них потом я фарш мясной
На пирожки готовлю,
Их морякам я продаю,
В их бурные скитанья...
Так, — он сказал, — всю жизнь мою
Ищу я пропитанья".

Я ж думал не о нем совсем,
Одной мечтой смущенный:
Как красить бороду и чем
В хороший цвет зеленый?
И не успел я расслыхать
Его ответ смиренный,
Тогда его я по лбу — хвать:
"Чем ты живешь, презренный?"

Но кротко продолжал он речь:
"Ручьев в горах ищу я,
Когда ж найду — ручей зажечь
Немедленно спешу я.
Из этой жидкости потом
Готовится помада.
Мне платят грош... Но дело в том,
Что мне не много надо".

Но я задумался опять
Упорно и подробно,
Над тем, как можно толстым стать,
Кормясь драченой сдобной.
Я взял за шиворот его
И тряс без остановки:
"Я жду ответа твоего!..
Оставь свои уловки".
И продолжал он свой рассказ:
"В ночи под лунным светом
Ищу в траве я рыбьих глаз
На пуговки к жилетам.
Их продаю я поутру
За цену небольшую:
За девять штук я грош беру
И этим существую.

Я булок залежи в песках
Ищу и ямы рою.
И ставлю западни в кустах
Для рыбок я порою...
Вот, — он сказал, — чем я богат...
Прибавлю вам без лести,
Что выпить был бы очень рад
Здоровье вашей чести".

Тут удалось расслышать мне
(Я кончил размышленья,
Как мост, прокипятив в вине,
Спасти от разрушенья).
Ему спасибо я сказал
И за рассказ, и вместе
За то, что выпить он желал
Здоровье моей чести.

С тех пор, когда случайно в клей
Я пальцем попадаю,
Или в башмак, спеша скорей,
Не с той ноги влезаю,
Иль гирей много-фунтовой
Я придавлю мизинец свой —
Я плачу в страшном горе:
Мне вспоминается тогда
Старик, пропавший без следа,
Чья голова, как лунь, седа,
Чья речь журчала, как вода,
Чей взор был ясен, как звезда,
Глаза горели ярче льда,
Кто тихо восклицал: "Беда!",
Сгибаясь словно от стыда,
Кто говорил не без труда,
Как будто бы во рту еда,
Кто, словно ворон из гнезда,
Зловеще каркал: "Никогда!",
Храпя, как буйвол, иногда,
В давно прошедшие года,
Усевшись на заборе.
С последними словами баллады Рыцарь взял опять в руки поводья и повернул своего коня головою в ту сторону, откуда они приехали.

— Тебе надо пройти только несколько шагов, — сказал он, спуститься с холма и перейти через этот ручеек — и ты будешь Королевой. Но сначала ты постой и посмотри, пока я отъеду. Я скоро. Ты подожди здесь и помахай мне платком, когда я доеду вон до того поворота. Я думаю, это подбодрит меня.

— С удовольствием! — сказала Алиса. — И благодарю вас за то, что вы проводили меня так далеко. И за песню спасибо вам. Она мне очень понравилась.

— Я так и думал, — сказал Рыцарь с недоверием. — Но ты плакала гораздо меньше, чем я ожидал.

Они попрощались, и рыцарь медленно двинулся обратно в лес.

— Я думаю, мне недолго придется ждать, пока он отъедет, — сказала себе Алиса. — Поехал. Опять головой вниз! Однако, он довольно легко взлез обратно в седло... Это все оттого, что у него столько вещей на лошади навешено.

Упав пять или шесть раз, Рыцарь добрался наконец до поворота. Алиса вытащила свой платочек, помахала им и, когда он скрылся из виду, начала спускаться с холма.

— Я думаю, это подбодрило его, — сказала она себе. — Ну, а теперь мне надо перебраться через последний ручеек — и я Королева. Как это великолепно звучит — Шахматная Королева! Наконец-то Восьмой Ряд, — воскликнула Алиса, и прыгнула через ручей.

Очутившись на том берегу, она бросилась, чтобы передохнуть, на траву, мягкую, как мох, и усеянную там и сям маленькими цветочными клумбами.

Как я ряда, что я наконец добралась. Ай! Что это у меня на голове? — воскликнула она вдруг с испугом. Она подняла руки и опустила их на что-то очень тяжелое, тесно, как кольцо, охватившее ее голову.
— Откуда взялась эта штука на моей голове? — сказала Алиса с удивлением. — Я даже не заметила...

И она сняла тяжелую штуку с головы и положила ее себе на колени, чтобы посмотреть, что это собственно такое.

Это была деревянная корона.