Опубликовано: 18 июня 2020

Просмотров: 1324

Солнце, луна, звёзды и куры — Сказка - легенда

Говорят, давным-давно Солнце и Луна были закадычными друзьями. У них были маленькие братья и сестры: у Солнца - фитекутра, что значит "куры", у Луны - кинтана, что значит "звезды". Солнце гуляло со звездами, а Луна ходила с курами.
Однажды Луну пригласили на праздник. Но там не хватило места, чтобы всем сесть, и она решила избавиться от своих маленьких спутников. Луна открыла дверь неба, и петух с курицей провалились вниз. Брат и сестра упали на землю посреди большой деревни; оглушенные падением, они не могли подняться и лежали, как мертвые. Люди в деревне подумали, что их послал Занахари, и стали молиться незнакомым существам, которые оставались безгласными и недвижимыми. Они то и дело повторяли: "Поднимем! Поднимем детей Занахари, чтобы их отец был к нам благосклонен!" Вот почему вместо слова фитекутра - прежнего названия кур - появилось их теперешнее название акуху: оно произошло от слова анкухункухи, которое означает "поднимем".
Тем временем Солнце с нетерпением поджидало возвращения своей подруги Луны.
- Где же твои маленькие провожатые? - воскликнуло оно, увидав, что Луна идет назад одна.
- Они бежали передо мной и оступились. Как я ни старалась их удержать, они упали на землю.
- Ах, какое несчастье! - вскричало Солнце, придя в страшную ярость.- Не удивляйся, если я тебе отомщу.
- Как же так, брат! - ответила Луна.- Подумай хорошенько, разве это моя вина? Ведь твои братья поплатились за свою собственную неосторожность. Если ты грозишь мне местью, я больше не буду тебе доверять.
- Как я могу не отомстить тебе, когда из-за тебя случилась такая беда. С этого дня мы с тобой будем жить отдельно. Теперь ты всегда будешь вдали от меня. Никогда больше мои братья не станут гулять с тобой, и даже тем, которые теперь на земле, я прикажу прятаться, когда они увидят на небе тебя или кого-нибудь из твоих сестер-звезд.
- Хорошо, пусть будет так! - ответила Луна.- Я ухожу. Отныне я для тебя чужая. Мои сестры тоже будут прятаться, увидав тебя на небе, и радоваться, когда тебя не будет.
Вот почему, когда наступает день, звезды скрываются и Луна тоже. Если все-таки Луна иногда показывается вместе с Солнцем, она старается держаться от него подальше.
Куры послушались своего брата и, когда на небе зажигаются звезды, прячутся в курятник. Петухи редко кукарекают вечером, потому что им не по себе при звездах и Луне. Зато каждое утро они поют песенку: "Тунга-зуки-о! Тунга-зуки-о!" Так они радостно предупреждают всех о близком приходе своего брата Солнца.

Мадагаскарская народная сказка

Опубликовано: 18 июня 2020

Просмотров: 2281

Семь братьев — Сказка - легенда

Где, ласково разговаривая, семь тихих ручьев в одну бурную реку текут, на подоле семи высоких гор давным-давно жили семь братьев.
Братья скота не водили. А было у каждого вместо лошади по медному костылю толщиной в обхват.
Как звали отца, вскормившего их, — никто не знает.
Какая мать родила их, — никому неведомо.
Имен у братьев не было. Они звали друг друга:
— Первый, Второй, Третий, Четвертый, Пятый, Шестой, Седьмой.
Шесть старших братьев были женаты. Седьмой жил один. Вот раз ночью Первый сказал:
— На семи горах, на берегах семи рек, в семи лесах — нигде кругом нас человека нет. А в небе звезд полно. Стоят они большими и малыми стойбищами от края до края. Звезду, что ли, посватать нам для Седьмого? В стойбище Улькер-каана—созвездие Плеяд— есть подходящая. Зовут ее Золотая Радуга — Алтын-Солоны.
Открытые веки не успели сомкнуться, сказанное слово еще не слетело с губ, а братья уже взяли в руки медные посохи и зашагали вверх, в Улькер-каан— в звездное стойбище.
Поднялись на белую мраморную гору, на синюю гору взошли. На гору из черного камня встали. Небо у них лежит на плечах. Звезды ходят совсем близко. У маленьких звезд — золотые глаза, у больших — глаза, как пламя, желтые. Старые звезды ходят в длинных золотых шубах. Молодежь — в куртках из бронзы. С медных шапок шелковые кисти свисают. На серебряных шапках — кисти из жемчуга.
Стоят братья. Стоят, что делать — не знают.
— Однако, — сказал Седьмой, — мне, человеку без имени, не даст хан Улькер-каан свою дочь.
— Ох-ха! — отвечает Первый. — Отец и мать не оставили нам имен. Придется самим себе имя добыть.
Сказал и сел на землю. Взял в руки деревянный топшур. Тронул пальцами две струны. Покашливая, горло прочистил и запел сказку. Легкая туча вышла на дно неба. Теплый дождь пал. Теплый-теплый ветер подул. И на ворот певца трехцветная радуга встала.
Охнули братья и крикнули в один голос:
— Кайчи-Мерген — Меткий сказитель — вот твое имя. Теперь очередь второго брата. Второй раздвинул ладонью высокую траву.
— Здесь, — говорит, — на этом месте, семь лет назад бежала росомаха, я ее сейчас догоню.
Пущенная стрела не успела слететь с тетивы, а второй брат уже обратно идет, росомаху тащит.
— Ты — Тюгурук Проворный. Так и будем тебя звать. Третий брат встал, сузил глаза, ладонью от солнца прикрыл. Посмотрел кругом: на дне серого неба он увидел семь серых гусей. Снял с плеча еловый сук, натянул ременную тетиву и разом отпустил. Таволожная стрела семь серых гусей убила. На одной стреле семь серых гусей мертвые висят.
- Адучи-Мерген — Меткий стрелок— вот кто ты! Четвертый брат как был на боку, так и остался. Только голову повернул, вытянул губы, хлебнул, восточное озеро и плюнул его на запад.
— Водяной — Суучин-Мерген — твое имя.
Пятый брат, усмехнувшись, обнял левой рукой круглую сопку, поднял ее и поставил в долину.
— Повелитель гор — Туу-Юзер — ты у нас.
— Ой! — закричал вдруг шестой брат. — Ой, братья мои! Пока мы тут имена себе ищем, нашу Алтын-Солоны едет сватать на сером, как железо, коне сын небесного царя Тенери-каана, молодой Темир-Мизе, богатырь) В Улькер-каане пируют. Лошади у коновязей топают, фыркают, ржут.
— Тер-Тындууш — Далеко слышащий — будем звать тебя,— сказали братья.
Седьмой брат хватил кулаком каменную скалу. Как ножом рассеченная, упала скала на две стороны. Седьмой сгреб осколки в кулак и вонзил их в черный утес.
— Таш-Оодор — Разрушитель камней — вот кто ты, — сказали братья и, стукнув костылями, двинулись к стойбищу Улькер-каана.
Почуяв братьев, захрапели кони у коновязи. Оборвав удила, они умчались в разные стороны. Золотая семигранная коновязь пустая стоит. К семи граням золотой коновязи братья прислонили семь медных костылей.
Услыхав братьев, псы, прикованные к золотым цепям сели на хвосты и завизжали, как слепые щенята.
Братья вошли в золотой дворец.
Во дворце полно народу сидит. Увидел братьев семиголовый Дельбеген-людоед и загрохотал:
— А-а-а, хороший ужин сам ко мне на своих ногах пришел!
Ездящий на сине-сером коне Кобон-Очун силач вынул изо рта железную трубку, сплюнул через правое плечо и опять трубку в рот сунул.
На сером, как железо, коне ездящий, сын небесного царя Тенери-каана Темир-Мизе богатырь даже не обернулся. Кисточка на его лисьей шапке не шелохнулась Длинная коса как висела над левым ухом, так и висит.
Сам хозяин хан Улькер-каан был в переднем углу Он сидел на золотом троне с тремя ступеньками. Глаза - как спокойные озера. Нос — как ровная гора. Брови -точно горбатые утесы. Усы откинуты за плечи. Бород ниже груди.
— Безлошадные бродяги, бездомные братья! Не смей те входить в мой аил! — сказал Улькер-каан.
Семь дней стояли семь братьев у золотой двери Улькер-каан не хотел их слов слушать. Их араку к губам не подносил. Братья спрятали шапки под мышки, вежливо, с поклонами еще и еще раз араку предлагают. Улькер-каан только посмеивается:
— Костер из двух деревьев жарко будет гореть. Детям двух небесных каанов хорошо будет жить. А вы, семеро, мой дворец не поганьте, гостей моих не смешите.
Однако семь братьев стоят, как семь красных быков. Семь костылей как семь красных коней.
— Ну ладно, — вздохнул Улькер-каан, — если вы смеете свататься в один день с семиголовым Дельбегеном, с Темир-Мизе богатырем, с Кобон-Очуном, посмейте добыть черного марала, у которого на рогах шестьдесят отростков. Живет тот марал у берега шести морей, у подола шести гор с шестьюдесятью отрогами, на шестьдесят
шестом утесе.
Прежде всех встал с белой кошмы семиголовый Дельбеген. Выскочил на зеленое поле, поймал своего синего быка, ухватился за могучие рога и вскочил в седло, чеканенное серебром и бронзой. Прежде всех ускакал Дельбеген-людоед. Его синий бык на семь дней впереди всех коней скачет.
За быком опешит серый, как железо, конь Темир-Мизе богатыря. На сине-сером коне Кобон-Очун силач едет.
Семь пеших братьев на семь медных костылей опираются. Семь братьев на семь месяцев позади всех идут.
Далеко ли, близко ушли, а только семь братьев уже на семь дней впереди всех идут. Людоед Дельбеген от злости совсем коричневый стал. У синего быка рога — как вывороченные корни колодника. Вот-вот догонит людоед братьев и съест. Тер-Тындууш уже слышит дыхание людоеда.
— Не бойтесь, братья мои, — сказал Суучин-Мерген. Сказал и выплюнул на дорогу Черное озеро.
Но Тер-Тындууш слышит топот серого, как железо, коня, слышит свист восьмигранной нагайки Темир-Мизе богатыря.
—Не бойтесь, братья мои, — сказал Туу-Юзер и выставил на дорогу лесистую гору.
Тер-Тындууш слышит серебряный звон сбруи сине-серого коня. Слышит, как пыхтит железная трубка Кобон-Очуна.
Тут Таш-Оодор схватил горсть скал и опрокинул их вверх корнями.
А Тюгурук Проворный уже взбежал на шесть гор, на шестьдесят утесов. Спасаясь от крика, каким кричал Тюгурук, убегая от топота, каким Тюгурук топал, марал выскочил на шестьдесят шестой отрог шестидесятого утеса. Выше гор увидел Адучи-Мерген зеленые рога с шестьюдесятью отростками. Снял с плеча железный лук. На оба колена положил. Оттянул большим пальцем правой руки туго скрученную тетиву. Лопатки его за спиной сошлись. Щеки покраснели. Не моргнув, спустил с лука стрелу. От большого пальца дым пошел, пламенем вспыхнула стрела и, пронзив черного марала, улетела в Улькер-каан. Хорошо, что Тюгурук Проворный успел поймать эту горящую стрелу. Не то сгорело бы от нее все стойбище.
Черный марал упал на передние колени. В глазах его — опрокинутые горы. Красная пена течет изо рта.
Первый брат вынул из-за пояса острый топор, размахнулся и отсек лоб марала с большими теплыми рогами. Семь братьев вынули из ножен семь ножей, наточили твердые лезвия о каменную скалу. Остроотточенным ножом прошелся старший брат по груди марала, по его четырем ногам. Шесть братьев, подцепив шкуру, содрали
ее так чисто, что даже сорока не нашла бы на коже клочка мяса.
Из этой черной шкуры братья сшили аркыт‘ для кислого молока. Большие рога воткнули в землю против дворца хана Улькер-каана. И стояли рога перед золотой дверью, как коновязь из железного тополя. Черный аркыт
лег к ногам хана Улькер-каана, как черная долина с шестью ушами.
От этих подарков не посмел отказаться Улькер-каан.
Один глаз он к луне скосил, другой — к солнцу. Прямо в глаза братьям не смотрит.
— Надо, говорит, — других богатырей подождать. Может быть, не вы марала убили?
Уехавший на семь дней вперед семиголовый Дельбеген-людоед вернулся через семь лет.
Через десять лет приехал на своем сером, как железо, коне Темир-Мизе богатырь. С ним рядом на серо-синем коне скакал Кобон-Очун силач. Их лица были, как земля, черные. Песок скрипел на зубах.
— Я рад вас видеть, — поклонился богатырям Улькер-каан. — Все вы живые с охоты вернулись. Кому из вас дочь отдать — не знаю.
Вздохнул, голову опустил. Глаза будто туман заволок.
— Кто может спеть сказку, чтобы листья распустились на сухом дереве, чтобы с сухой земли цветы поднялись?
— Я могу! — заревел из семи глоток семиголовый:
Дельбеген.
От его пения птицы побросали гнезда, звери, оставив. детенышей, ринулись из леса, убегали через горы, реки переплывали. Скот умчался с пастбища, люди попрятались. Свежие листья пожелтели. Золотые травы поблекли.
— Однако вы очень плохо поете, — сказал наконец Дельбегену хан Улькер-каан. — Замолчите, пожалуйста.
Белого скота моего не гоните. Людей не пугайте. Землю мою не сушите.
Дельбеген от стыда синим стал, как его синий бык.
Быстро вскочил в широкое седло и пустил быка во всю прыть.
Теперь запел сын небесного царя Тенери-каана, молодой Темир-Мизе богатырь, ездящий на сером, как железо, коне. Кобон-Очун силач стал с ним вместе петь. От их пения уснули птицы на ветках. Звери где стояли, там и. легли. Люди храпят, где сидели. Уснули быки. Лошади уснули. Все шестьсот шестьдесят шесть гор крепко спят.
— Ваша сказка совсем никудышная, — рассердился. хан Улькер-каан. — Сейчас же замолчите!
Кобон-Очун и Темир-Мизе друг на друга не смотрят. Собираются домой.
Кайчи-Мерген взял свой топшур. Густую песню протяжно запел. Пугливые птицы к стойбищу прилетели слушать. Дикие звери у стойбища стоят, слушают. Народ со всех семисот гор Алтая, с шестидесяти холмов пришел,. слушает. Лесные деревья, прислушиваясь, склонили вершины. Сухой валежник, шелестя прутьями, повторил сказку сухим листьям. На сухостое почки набухли, треснули, и зеленые листья к певцу повернулись. С сухой
земли цветы поднялись. Слов нет — красивая получилась. песня. Дождь с неба пал. Ветер подул, и трехцветная радуга, изогнувшись, уперлась в плечи Кайчи-Мергена.
Увидел! это Улькер-каан. Колени его ослабели. Нижняя губа вытянулась. Слова сказать не может. Слезы, не переставая, текут. Четыре дня слушал, не опускал головы
к подушке. Не брал в руки чашки с едой.
—Этих семерых братьев я не могу победить.
Украшенная лунным светом, вышла из-за шелковой занавески девица Золотая Радуга—Алтын-Солоны. Волосы ее, как золотоцвет, желтые. Глаза — ягоды черемухи. Белая и кудрявая, как молодая березка, стояла у шелковой занавески, прямая, как игла.
Таш-Оодор пал на правое колено и, крепко ухватив
правую руку Алтын-Солоны, сказал сквозь стиснутые зубы:
—Отныне мы неразлучны!
— Всегда вместе будем, — ответила Алтын-Солоны. Таш-Оодор поднял ее на руки, покачал и сунул в
карман. Обхватив свои медные костыли, семь братьев пошли к своим аилам.
Крепко, злобно ударил своего серого, как железо, коня Темир-Мизе богатырь. Конь вскочил в небо.
— Не горюй, Темир-Мизе, сын мой, — сказал небесный царь Тенери-каан.—Этим братьям житья от нас не будет.
Хан Улькер-каан тут же рядом с Тенери-кааном сидит. Юн от злости до крови прокусил нижнюю губу. Лодыжку
на левой ноге свихнул. Слезы из глаз падают на землю густым дождем.
А семь братьев играют свадьбу. Адучи-Мерген принес
с охоты самых жирных зверей, самых вкусных птиц! Суучин-Мерген превратил все озера в горячую араку. Туу-Юзер строит из самых красивых гор высокий аил. Тюгурук обежал весь Алтай семьдесят семь раз. Все семьсот народов Алтая созвал на свадьбу. Кайчи-Мерген сидит день и ночь — сказку поет. Вдруг Тер-Тындууш
стал белый, как облако:
— Ой, беда! На нас идет небесное войско. Впереди всех хан Улькер-каан. За ним сын Тенери-каана Темир-Мизе богатырь верхом на сером, как железо, коне.
Семь братьев не знают, что делать. Как спастись?
С неба пролился горячий огненный дождь. Упало яркое звездное пламя.
Повелитель гор Туу-Юзер поднял ледяную вершину.
Братья заползли под ледник. Но огненный дождь падал и падал, и три слоя льда на три части раскололись. Туу-Юзер сорвал с семидесяти вершин Алтая все семьдесят ледников. Сложил их в семьдесят рядов. Но огненный звездный дождь все шел и шел, и один за одним таяли семьдесят ледников, стекая бурными реками. Тут братья встали и сурово крикнули:
— Не даете нам на земле жить? Ладно! Мы поживем на небе.
С тех пор их пастбище—Большая Медведица—лежит у золотого кола — Полярная звезда. Улькер-каан — созвездие Плеяд — до сих пор все еще хочет отнять у семи братьев свою дочь Алтын-Солоны. Открыто воевать они не смеют, а все пробуют зайти сзади. Да братья осторожны. Всегда поворачиваются лицом к Улькеру.
Так вечными противниками стоят они друг против Друга.

Алтайская народная сказка

Опубликовано: 18 июня 2020

Просмотров: 4368

Солнце и Луна — Сказка - легенда

Давным-давно в горном ущелье жила в бедной хижине женщина. Были у нее дочка и два сыночка. Дочке тринадцать минуло, одному сыну - десять, другой - совсем маленький.
Собралась как-то женщина в деревню, что за горой, на поденщину и говорит дочке и старшему сыну:
- Хорошенько за домом смотрите, дверь на засов заприте, во двор не ходите. Тигр объявился в деревне. Сделаете, как я наказала, бобов жареных вам принесу.
На беду, тигр забрел в ту пору во двор и все слышал. Подался он в свое логовище, дождался, когда женщина домой возвращалась, и съел ее. А сам платье ее надел, жареные бобы взял, пошел к хижине, стал у дверей и говорит:
- Детки вы мои, детки! Это я, ваша мама, пришла. Быстрее дверь отоприте, в дом меня пустите!
Услышал меньшой сынок, обрадовался, побежал дверь отпирать, а сестра говорит:
- Погоди, братец, это не наша мама!
Подошла к двери и сказала тигру:
- У нашей мамы голос нежный, красивый, а у тебя противный! Уходи! Не пустим мы тебя в дом!
- Детки вы мои, детки! Это я, ваша мама, пришла! - отвечает тигр. -
Весь день трудилась без отдыха, вот и охрипла.
- Если ты и вправду наша мама, покажи жареные бобы, которые обещала нам принести, - говорит дочка.
Просунул тигр в щель лапу с жареными бобами.
Увидел меньшой сынок бобы, так и запрыгал от радости, хотел дверь открыть, а сестра опять говорит:
- Погоди, братец, у нашей мамы не такие руки!
И сказала она тигру:
- У нашей мамы руки мягкие, а у тебя шершавые.
Услышал это тигр, убрал лапу и отвечает:
- Весь день холст ткала, вот и стали руки шершавыми. Скорее отпирайте, темнеет уже.
Стали думать дети, как быть. Весь день мать трудилась без отдыха, потому и охрипла. Весь день холст ткала, потому руки стали шершавыми.
Домой пришла - бобы принесла. Поверили дети, что это их мама, отперли дверь.
Вошел тигр в дом, схватил меньшого брата, унес на другую половину хижины и улегся с ним под одеяло.
А дочка и старший брат принялись есть бобы. Едят, а сами удивляются: почему это мать под одеяло забралась, да еще чем-то хрустит? Потом закричали:
- Мама, мама! Мы все бобы съели, дай нам еще…
Бросила тут мать из-под одеяла бобы, дети обрадовались, схватили…
Смотрят: не бобы это, а пальцы меньшого братца - одни косточки остались.
Поняла тут девочка, что не мама это, а тигр лютый, столетний. Задрожала от страха и думает, как бы из дома выйти. Думала, думала и придумала.
- Мне по малой нужде надо сходить, - говорит.
- Сходи на горшок, - отвечает тигр.
- Стыдно мне, я большая, - говорит девочка.
- В пуок сходи! - отвечает тигр.
[Пуок - печка.]
- Пуок запачкаю, - говорит девочка.
- В дверную щель сходи! - отвечает тигр.
- Нет, я лучше во двор мигом сбегаю и братца свожу.
- Ладно, только быстрее. А то тигр придет, вас сожрет.
А тигр и вправду боялся, как бы дети другому тигру не достались.
Выбежала из дома девочка, уж и не знает, как радоваться, схватила за руку братца, стоит во дворе и думает: как от тигра спастись? Ночь уже наступила, звезды в небе блестят. Убежать - все равно тигр догонит, у него ноги быстрые. Спрятаться где-нибудь - все равно тигр найдет, у него нюх хороший. Глянула тут девочка на высокую иву, вместе с братцем залезла на дерево.
А тигр съел меньшого братца и ждет, когда девочка придет, второго братца приведет. Ждет тигр, ждет, а девочка не идет. Понял тут тигр, что обманула его девочка, да как зарычит! Выскочил во двор, сбросил материнское платье, длинным хвостом машет, девочку с братцем ищет. Где только не искал! И на кухне, и в уборной, и в дымоходной трубе. Смотрят дети, как мечется тигр. Девочке страшно, а братцу смешно. Не выдержал он, засмеялся.
Еще громче зарычал тигр, к колодцу подбежал. Заглянул, а там девочка с братцем сидят - ива у колодца росла.
- Так вот вы где, мои птенчики, - взревел тигр, да так грозно, что горы ходуном заходили. Хотел тигр спуститься в колодец. Уже хвост туда опустил, а братец опять рассмеялся, кричит:
- Дурак ты, дурак!
Услыхал это тигр, голову поднял, смотрит: на дереве дети сидят. Только не забраться тигру на дерево, и решил он на хитрость пойти.
- Детки вы мои, детки, - говорит, - расскажите, как вы на дерево забрались, я к вам хочу.
- К нам хочешь, - говорит мальчик, - на дерево влезть? Тогда слушай.
Взяли мы у соседей соевого масла, намазали дерево и залезли.
Поверил мальчику тигр, быстро соевого масла принес, стал дерево мазать.
А дерево скользким стало. Как на него залезешь? Говорит тигр:
- Вы, детки, со мной не шутите, вы мне правду скажите. Как на дерево влезть?
- Если хочешь забраться на дерево, возьми веретено и крути, получится нитка, по нитке залезешь.
Опять побежал тигр, принес мулле, крутил, крутил, а нитка возьми да порвись. Смеется мальчик и говорит тигру:
- Так ты и за сто лет и еще один год не залезешь на дерево. Топор надо взять, ступеньки на стволе вырубить, по ступенькам на дерево влезть.
Сказал так мальчик, понял, что проговорился, да поздно. Принес тигр топор, ступеньки стал вырубать. Вырубил - и на дерево полез. А сестра с братом от страха дрожат. Добрался тигр до середины, дети на самую макушку влезли - выше некуда.
Изо всех сил старается тигр, вспотел весь, а все равно лезет.
Видит девочка, тигр вот-вот до них доберется, голову подняла, взмолилась:
- О Небо! Хочешь спасти нас - железную цепь спусти, да покрепче! Хочешь сгубить нас - ржавую спусти.
Только она это сказала, железная цепь с Неба спустилась, крепкая-прекрепкая. Ухватились за нее дети, вмиг очутились на Небе.
Тигр тоже взмолился:
- Небо, если хочешь помочь мне - ржавую цепь спусти, если хочешь меня сгубить - спусти крепкую цепь.
Только он это сказал, с Неба ржавая цепь спустилась. Обрадовался тигр, ухватился за цепь, стал вверх подниматься. А цепь ржавая, оборвалась на полпути. Тигр на землю грохнулся да в кукурузное жнивье угодил, дело осенью было. Жнивье острое, что нож! Поранился тигр, хлещет из него кровь.
Так и издох.
С тех пор говорят, что стебли у кукурузы красные оттого, что в давние времена столетний тигр на ее жнивье угодил, да там и издох, обливаясь кровью.
А сестра с братом благополучно поднялись на Небо. Сестра стала Солнцем, брат - Луной.
Не хочет сестра, чтобы с утра до вечера на нее люди глядели, стыдится.
И припасла целый мешочек острых-приострых иголок. Уставятся на нее - а она иголки начинает бросать. Вот почему нельзя долго смотреть на солнце, глазам больно. Попробуйте - сами увидите.

Корейская народная сказка

Опубликовано: 18 июня 2020

Просмотров: 1530

Почему племена говорят на разных языках — Сказка - легенда

Было время, когда все племена говорили на одном языке. Даже чужие понимали друг друга, и никто не спотыкался на незнакомых словах, никого не считали глупым, как считают теперь, если человек не может объясниться с другим человеком и оба молчат.

Племён было много, а говорили все они на одном языке, и поэтому люди легко делились друг с другом своей мудростью и все племена жили в дружбе.

Но брачные законы запрещали мужчинам одного племени жениться на женщинах другого племени, и люди были недовольны такими порядками, и потому собрались старики всех племен и решили, что каждый может жениться, на ком он хочет. Мужчина из племени Динго может взять себе в жёны женщину из племени Ящерицы, женщина Кенгуру может выйти замуж за мужчину Эму - так постановили для всех племен.

Но нашлись племена, которым новый закон не понравился. Они отточили копья и сговорились стоять на своём.

И больше всех гневались племена Черепахи, Лягушки и Ворона.

Тогда старики созвали все племена, чтобы вместе решить этот спор.

Племена, которые стояли за новый закон, не верили, что спор можно решить мирно. Они опасались, как бы племена Черепахи, Лягушки и Ворона не напали на них, - уж больно воинственные это были племена. Поэтому все захватили с собой бумеранги, копья и стали ждать, что будет.

Но воины Черепахи, Лягушки и Ворона понимали, что других племён больше, и они придумали, как перессорить тех, кому нравится новый закон, чтобы они передрались и перебили друг друга.

Когда в назначенный день все люди собрались вместе, племена Черепахи, Лягушки и Ворона начали плясать и петь. Чуть кто-нибудь уставал, на его место тут же становился другой. Они топали и кричали и не останавливались даже тогда, когда, по обычаю, все садились за еду.

А другие племена стояли вокруг и глядели на них. Но уходить во время пения и плясок не полагалось: это навлекло бы на племя несчастья и бедствия.

Так люди стояли и смотрели на пляски, и голод всё больше и больше мучил их, и ноги у них подкашивались, и глаза закрывались от усталости.

Три дня плясали и пели племена Черепахи, Ворона и Лягушки, а на третий день от голода и усталости людей других племен охватила злоба, и речь их стала дерзкой и оскорбительной. Все сердились и толкали друг друга.

А так как все племена говорили на одном языке, каждый понимал, что сосед его оскорбляет, и люди настолько разъярились, что вскочили на ноги и начали драться.

Драка между друзьями страшнее драки врагов. Многие пали в этой схватке, и племена разошлись в ненависти.

С тех самых пор и решило каждое племя говорить не так, как говорят другие племена. Каждое племя придумало себе свой собственный язык, чтобы только соплеменники понимали друг друга.

Вот так, как сейчас.

Австралийская народная сказка