Оцеола, вождь Семинолов
Майн Рид и его «Оцеола»
- Просмотров: 772
Майн Рид и его «Оцеола»
Два человека, англичанин и американец, сидели в доме общих друзей в Филадельфии осенью 1843 года, оживленно беседуя. Американец, удивленный богатым воображением англичанина, позднее скажет о нем: «Он привирает с удивительным размахом, но с талантом подлинного художника, вот почему я слушаю его со вниманием». Англичанин, о котором идет речь, был начинающий автор Майн Рид, его собеседник-американец — Эдгар По.
И действительно, окидывая взглядом написанное Майн Ридом, нельзя не признать, что своим даром воображения он пользовался весьма удачно, восполняя им недостаток знаний или писательского опыта. Едва ли можно назвать его роман «Белый вождь» точным воспроизведением нравов юго-запада США. И все же вместе с автором мы безоглядно погружаемся в яркую атмосферу легенд мексиканского пограничья, навсегда запоминая не мелодраматический сюжет или односторонность характеров, а всадника, осадившего коня на вершине крутого утеса — на пари, которое могло стоить ему жизни. А бывает у Майн Рида и наоборот: верная деталь или характер придают убедительность почти фантастическим приключениям, в достоверность которых иначе трудно было бы поверить. Разве не способствует этому образ старого следопыта Зебулона Стумпа в истории техасского всадника без головы? И сам всадник — разве это не поразительный образ, которого достаточно для целого романа? Пусть для повседневной жизни он недостаточно «достоверен» — о нем можно рассказать с неменьшей достоверностью, чем о других романтических героях, например о «последнем из могикан», о таинственном капитане Немо или о глухом уроде Квазимодо с его бессмертной любовью. Признаем, в лучших своих книгах Майн Рид умеет делать это. Благодаря ему многие читатели впервые «попробовали» вкус плодов дуриана — так убедительно они описаны на страницах романа «В дебрях Борнео»; поняли, как вести себя, окажись они одни-одинешеньки во чреве трюма («Морской волчонок»), или узнали, что есть на свете белый бизон… А главное — у читателя возникает не только эффект соучастия, но и неудержимое стремление испытать жизнь, пережить все эти удивительные приключения, путешествовать, бороться и вообще — быть впереди.
Из-под пера Майн Рида вышло двадцать семь романов, двадцать шесть книг для юношества, стихи и рассказы. В лучших из них он соединяет путешествия с приключениями, причем герои его книг, где бы ни довелось им странствовать, — это герои высоких, чистых устремлений, пусть и не слишком глубокие по натуре. Впрочем, это обвинение и не совсем справедливо, ибо приключенческий жанр решает проблему психологизма по-своему.
Многое в произведениях писателя — их сильные и слабые стороны — возникло из противоречий самой жизни и личности Майн Рида.
О начальной поре его жизни мы знаем очень мало. Томас Майн Рид родился в бедной ирландской семье в Баллирони 4 апреля 1818 года. В 1840 году в поисках приключений он уезжает в Америку и устремляется на еще не освоенные просторы Запада, охотясь, торгуя с индейцами, даже промышляя трапперством. Какое-то время он был учителем и репортером. В качестве корреспондента газеты «Спирит оф тайм» Майн Рид принял участие в мексиканской войне 1846–1848 гг., не очень задумываясь тогда о характере этой войны, захватнической со стороны Америки. Тяжелое ранение в ногу, полученное им в бою под Чапультепеком, беспокоило его всю жизнь.
В 1848 году в чине капитана Майн Рид выходит в отставку, но тут же спешит уехать в Европу, чтобы принять участие в революционном движении сначала в Баварии, затем в Венгрии. Но прибывает он туда слишком поздно. Майн Рид оседает в Лондоне. Испытав неудачи на коммерческом и журналистском поприще (Рид пытался основать новый журнал), он решает посвятить себя литературе.
Первый роман Майн Рида, «Вольные стрелки», вышедший в 1850 году, описывал события мексиканской войны. В течение последующего десятилетия выходят лучшие романы писателя: «Охотники за скальпами», «Квартеронка», «Оцеола, вождь семинолов» и другие. Им сопутствует бурный успех.
В тридцать три года капитан решает жениться, и брак этот выглядит не менее романтичным, чем приключения его героев: женой Майн Рида становится пятнадцатилетняя девушка из английской аристократической семьи.
Однако коммерческая непрактичность молодого писателя, экстравагантность и склонность к романтической экзотике в конце концов привели его на грань банкротства. Тогда в сорок девять лет Рид решает вторично попытать счастья в Америке, стране, где прошла его юность. Нужно сказать, что писатель сочувственно относился к молодой республике. В 1860-е годы, в разгар Гражданской войны между северными и южными штатами Америки, он решительно выступил с осуждением расового угнетения, заявив о своей солидарности с делом северян.
Но успех не дается ему и в Америке, и спустя три года, едва собрав денег на обратный путь, Риды возвращаются в Англию — уже навсегда. В последние годы жизни Рид, переживший свою известность, сочиняет научно-популярные книги для юношества. Все это время он страдает от физического и нервного расстройства и в 1883 году умирает.
Гуманизм и сочувствие силам справедливости, мастерство сюжета и сегодня вызывают интерес к книгам Майн Рида, делают его одним из популярнейших авторов во многих странах.
Писательский талант Майн Рида, его симпатии ярче всего проявились в романах, посвященных индейцам: «Белый вождь», «Охотники за скальпами», «Полукровка» (в русском переводе «Золотой браслет»), «Отважная охотница» и «Оцеола, вождь семинолов». Прежде индейцы были у писателя только персонажами; здесь индеец становится героем и стоит в центре повествования.
В романе «Оцеола, вождь семинолов» соединены два сюжета: чуть мелодраматическая история любви с приключениями главных действующих лиц и счастливым концом и историческая трагедия, связанная с борьбой семинолов за свои исконные владения. К чести повествователя, исторический фон в романе по используемым деталям, по оценкам автора достаточно верен и правдив.
Майн Рид обращается в этом романе к весьма сложной эпохе американской истории: первой половине XIX века, когда в стране еще были живы идеалы Войны за независимость — войны за образование независимого от Англии государства, которая велась в 1775–1783 гг. Но в это же время шла энергичная колонизация новых территорий, насильственное переселение и уничтожение коренного населения страны. Такая политика проводилась президентом
США Эндрю Джексоном, упоминаемым на страницах романа.
В «Оцеоле» речь идет об освоении молодой буржуазной нацией полуострова Флорида, до 1819 года находившегося во владении Испании. Этот редкий по своим природно-климатическим условиям край еще до появления там первых испанских мореплавателей был населен индейскими племенами, в числе которых, как полагают, были и семинолы.
Рассказывая о жестоких событиях семинольских войн, Майн Рид не рисует индейцев варварами и злодеями. Напротив, он восхищается их патриотизмом, их стойкостью. Более того, есть в романе важная мысль о бесчеловечности расизма, мечта о верной дружбе двух народов (белых и индейцев), а значит — о единстве, духовном родстве всех людей и, следовательно, о необходимости расового и социального равенства. Оцеола, пусть не без идеализации, остается для Майн Рида трагическим героем, жертвой непреодолимых исторических обстоятельств, коварства и злобы белых завоевателей.
Кем же был этот человек? Отчего и до сих пор выходят о нем книги, популярные и документальные, рассказывающие его историю; отчего живет о нем память и в индейском и в американском народах?
Героем своей книги Майн Рид выбрал одного из удивительнейших людей, рожденных американской землей. То, что сказано об этой личности в романе, в основе своей правда. Автор умело воспроизводит жизненный путь Оцеолы, используя в незначительных эпизодах свое право на авторский вымысел, — насколько вообще возможно разобраться в легендах, окружающих имя семинольского вождя.
Личность исторического Оцеолы удивляет своей цельностью, патриотичностью, благородством. В ней масса неповторимого и загадочного, она, пожалуй, еще трагичнее, чем в романе Майн Рида. И поскольку эта судьба и есть тот материал, из которого писатель слагает свой образ, на ней стоит остановиться подробнее.
Оцеола (ок. 1804–1838) родился, как полагают, в Джорджии. Мать его происходила из индейцев криков, отец — английский торговец Уильям Поуэлл. Но это лишь одна из версий, ибо известно, что сам Оцеола считал себя чистокровным индейцем племени миккосуки, т. е. «собственно семинолов». Предполагают, что эта часть племени исконно обитала во Флориде, а вовсе не переселилась туда, отделившись от криков, как остальные семинолы. Кстати, и само название «семинолы», согласно одной из версий, означает не «беглецы», а «дикие».
Точно так же и имя Оцеолы происходит, как полагают, не от Хассе Ола, Восходящее Солнце, а скорее от Аси-Яхоло, Глашатай Черного Напитка. Перед тем как отправиться на войну, воины-крики выпивали особый очищающий напиток, именуемый «яхоло», и издавали при этом характерный возглас. Благодаря личным качествам Оцеола выдвинулся в народные заступники, подобно Текумсе, Секвойе и другим великим патриотам-индейцам, ставшим защитниками своего народа в тот момент, когда он сильнее всего подвергался уничтожению.
Майн Рид пишет о событиях двух семинольских войн. Первая война (1817–1818) завершилась отторжением Флориды у Испании. Вторая, с которой связаны основные события романа, длилась восемь лет, с 1835 по 1842 год, и окончилась насильственным переселением подавляющего большинства семинолов в Оклахому, на так называемую «Индейскую территорию», которая и сейчас остается самой крупной по числу индейского населения резервацией. Война эта печально известна в истории США как самая дорогостоящая из всех, что правительство вело с индейцами: она поставила под ружье 40 ООО солдат против 1500 индейцев и унесла с американской стороны свыше полутора тысяч человеческих жизней. Современные летописцы той эпохи сравнивают эту позорную и бессмысленную войну с вьетнамской авантюрой США 1960-х годов, которая, как и та, прежняя, была колониалистской, беспощадно жестокой и привела, в сущности, к моральному поражению американцев.
Личная судьба Оцеолы, вступившего в эту войну тридцатилетним и уже женатым человеком, имевшим на своем попечении двух сестер, слилась с конфликтом социальных и расовых сил. Согласно одной из версий его биографии, жена Оцеолы была негритянской крови, и белые плантаторы потребовали ее выдачи как беглой. После насильственного разлучения супругов вождь поклялся мстить.
Зловещей нитью оказалась связана судьба Оцеолы с правительственным агентом генералом Уайли Гомпсоном. Желая задобрить вождя, генерал и в самом деле подарил ему ружье, но Оцеола не оправдал надежд генерала — вместо того чтобы подписать кабальный договор, он воткнул нож в его текст. Здесь нужно помнить, что в глазах индейцев любой договор об уступке или продаже земли оставался бессмысленным, поскольку в их представлениях не существовало понятия частной собственности на землю. Она не только находилась в общинном, коллективном пользовании, с ней были связаны и религиозные представления. Землю нельзя было продать, потому что она считалась плоть от плоти индейца, живым существом, частью тела — ведь она дарила средства к существованию. Чтобы достичь своих целей, белые прибегали к обману, провокациям, предательству, прямому массовому уничтожению племен. Естественно, что эти действия навсегда оттолкнули семинолов от американской «цивилизации».
Как известно и из романа Майн Рида, первым, кто поплатился за политику правительства, был сам Томпсон, убитый Оцеолой, и вождь-изменник Чарли Оматла (или Эматла). Оцеола и впрямь показал себя талантливым военачальником: ему приписывается разгром отряда Дэйда, хотя в действительности отряд был разбит вождями Прыгуном и Аллигатором. Наконец, Оцеола и в самом деле был вероломно схвачен по приказу генерала Томаса С. Джезапа во время мирных переговоров под белым флагом. Только так удалось поймать неуловимого и грозного индейского предводителя. Из немногих подлинных слов, дошедших до нас из уст Оцеолы, есть и такие: «Взять меня смогли только под белым флагом, удержать — только цепями».
Через три месяца заточения в тюрьме форта Моултрн (Южная Каролина) Оцеола умер. Там же он был и похоронен. Простая надпись на его могиле гласит «Оцеола, патриот и воин». Но со смертью этого человека не заканчивается ни его трагедия, ни его слава.
Прежде всего, нельзя умолчать о том, что доктор Фредерик Видон, наблюдавший за вождем в последние месяцы его жизни, после кончины Оцеолы, «по причинам, оставшимся неизвестными», как пишут о том историки, отделил его голову от тела и присвоил ее себе. Правда, известно и то, что он приходился зятем генералу Уайли Гомпсону, будучи женатым на его сестре. «Доктор Видон был весьма своеобразный человек, — не без наивности вспоминает его праправнучка. — Он нередко подвешивал голову Оцеолы у изголовья кровати, где спали трое мальчиков, чтобы наказать их за непослушание, и оставлял ее там на ночь».
Впоследствии голова эта долгое время экспонировалась в нью-йоркской медицинской академии, а позже погибла в пожаре. Надо сказать, что подобное отношение к останкам известных индейских вождей-патриотов стало позорной традицией американской истории: примерно так же поступили с Черным Ястребом, вождем сауков и фоксов, Маленьким Вороном, вождем сиу, и другими. То, что не поддавалось купле при жизни, можно было выгодно продать, выставить на обозрение зевакам после смерти.
И еще несколько штрихов к судьбе Оцеолы. Биографы говорят, что когда он проживал вместе с дочерью близ американского форта, то сблизился с неким лейтенантом Джоном Грэхемом, выпускником Уэст-Пойнта; этот молодой человек будто бы очень нравился дочери Оцеолы. Есть и неясные свидетельства о каком-то белом друге вождя, не покинувшем его и в последние дни жизни. На основе этих легенд, несомненно, и возник образ Джорджа Рэндольфа в романе Майн Рида.
В дни заточения вождя в форте Моултри среди людей, навестивших Оцеолу, был известный американский художник Джордж Кэтлин, создатель обширной «Индейской галереи» — портретов и зарисовок из жизни индейских племен. Личность вождя произвела на него глубокое впечатление. Художник написал с него несколько портретов, в том числе и знаменитый поясной портрет крупным планом. Тот, кому довелось видеть лицо Оцеолы, изображенное на этом портрете, уже не сможет забыть его. Кэтлин писал под впечатлением тех дней: «Я глубоко убежден на основании всего, что увидел и услыхал из уст Оцеолы и окружавших его вождей, что он является самым поразительным человеком, достойным лучшей участи… И когда жестокие обстоятельства войны потрясли его страну, он сразу же принял в ней заметное и решительное участие и приобрел влияние и имя, вскоре зазвучавшее до отдаленнейших пределов Соединенных Штатов, вплоть до индейских племен Скалистых Гор…»
Кэтлин оставил нам описание примечательной внешности Оцеолы: «Он среднего роста, плавен и грациозен в движениях, приятен лицом, с довольно женственной улыбкой, но столь необычен характером, что во всем мире, вероятно, не сыщется подобного ему».
Тонкие, чуть болезненные черты лица и особенно эта загадочная нежная улыбка Оцеолы, столь неожиданная в горькие дни заточения, преследовали воображение многих авторов, писавших о нем.
Картина Кэтлина висела в рабочем кабинете известного американского поэта Уолта Уитмена. «Я уже был почти взрослый, — пишет он, — когда… мне случилось встретиться… с одним военным моряком, воротившимся из форта Моултри… Я… узнал от него о смерти Оцеолы. Во время войны во Флориде он был заключен в тюрьму и умер в форте Моултри буквально «от разбитого сердца». Его болезнь была вызвана тоской по свободе». Мужественному вождю семинолов Уитмен посвятил стихотворение «Осцеола».
С гибелью Оцеолы не заканчивается история героического сопротивления семинолов. Она, в сущности, продолжается и поныне. Бежавший из тюрьмы соратник Оцеолы вождь Коакучи (Дикий Кот) вместе с вождем Холата Мико возглавил так называемую Третью семинольскую войну, которая закончилась в пятидесятых годах выселением индейцев в Оклахому. Но от переселения миккосуки, засевших в глубине болотистых дебрей Флориды, правительству пришлось отказаться.
До середины шестидесятых годов нашего столетия семинолы проживали в двух резервациях на юге Флориды. Причем это были чистокровные индейцы (сегодня редкость среди индейских племен) числом около полутора тысяч, говорившие на своем языке и считавшие себя «единственным непокоренным племенем на территории США». Однако после вторжения во Флориду крупного бизнеса, сильно нарушившего экологическое равновесие края, племя распалось на группы, живущие случайными заработками в качестве гидов, участником аттракционов и т. д. Тем не менее они по праву считают себя потомками Оцеолы-около десятка их лидеров нося это имя На рубеже 1970-х годов они опубликовали следующее обращение к правительству США: «Мы, вожди и знахари, единственно обладающие правом говорить от имени подлинных семинолов… желаем привлечь внимание к тому факту, что семинолы не находятся в состоянии мира и никогда не подписывали мирного договора с правительством Соединенных Штатов Америки… Поэтому мы желаем жить так, как жили наши отцы, посвятив свою жизнь уважению к их памяти и мужеству, ни в коем случае не поступаясь наследием, завещанным нам; всегда защищая свои права, преследуя мирные цели, независимо от переменчивой и порочной политики белых людей».
Поэтому Майн Рид был глубоко прав, когда утверждал, что «не так-то легко будет смести с лица земли этих людей» — в них и по сей день жив боевой дух Оцеолы. В обширной литературе, созданной о нем на сегодняшний день, самым известным остается роман Майн Рида, глубоко правдивый, согретый сочувствием к свободолюбию и доблести индейского вождя. Ведь немаловажно, что, осуждая колонизаторскую политику США, Майн Рид идет против собственных пристрастий к американской жизни и общественному устройству, к которым был всегда неравнодушен…
Своей популярностью в нашей стране роман об Оцеоле по праву соперничает с «Последним из могикан» Купера. При всех глубоких различиях между ними и тот и другой — широкие окна в историю человечества, в величавую и горькую историю индейцев США. В своем романе Майн Рид стремился восстановить доброе имя индейского племени, очерненное американской прессой уже в те годы, когда писался роман об Оцеоле.
С образом индейского героя неразрывно связан в книге образ белого юноши, Джорджа Рэндольфа, со всеми его достоинствами и недостатками. В пределах выбранного писателем жанра этот герой тоже достаточно убедителен. Дитя своей эпохи, воплотивший ее противоречия, послушный сын, добросовестный военный, весьма заботящийся о понятиях воинской чести, любящий брат, владелец плантации и ревнитель чести своей сестры. Несмотря на заблуждения, свойственные его кругу, он честен и способен на преданность и глубокие чувства, сочувственно относится к несправедливо притесняемым индейцам и, насколько может, защищает их права, а в финале романа — уступая господствующим взглядам, Майн Рид мог бы обойти этот факт — женится на индианке, что в условиях Америки семинольских войн было шагом почти героическим. Такие люди существовали, конечно, но они были редким исключением в американской жизни, и тем важнее, что Майи Рид считает необходимым сделать Рэндольфа выразителем лучшего, что есть в стране, утверждает идеалы глубокой дружбы между индейцем и белым.
Образ Рэндольфа как повествователя, свидетели описываемых событий, выбран писателем очень удачно: его рассказ звучит наиболее достоверно, а слабости созданного образа менее заметны, чем его достоинства. Что же касается предрассудков Рэндольфа, осудившего увлечение Виргинии Оцеолой, здесь взгляд героя, джентльмена-южанина, вполне соответствует воззрениям его эпохи. Вообще весь «американский» фон в романе показан правдиво, насколько это возможно в изображении политической и социальной жизни в приключенческом произведении. Например, это касается проблемы рабства. Образы плантатора Аренса Ринггольда и его подручных, негодяев и мошенников Спенса и Уильямса, очень типичны, как и мельком набросанные портреты генералов Томпсона, Клинча и других реальных исторических лиц. Важно, что кругозор писателя включает и такие привлекательные фигуры «из низов», как Черный Джек и особенно старый Джон Хикмэн, грубоватый и простой, но справедливый человек, надежный товарищ во всех обстоятельствах жизни. Не случайно все эти герои собираются в конце романа на одном «островке справедливости», под крышей Джорджа Рэндольфа.
Правда, Майн Рид не коснулся многих существенных деталей индейского быта и социальных отношений описываемой эпохи; правда, он бывает порой противоречив в выражении собственных симпатий и антипатий. Но этому есть объяснения в самой личности писателя, капитана Майн Рида, страстного, романтического, увлекающегося. Даже его иллюзии в отношении Америки не позволили ему закрыть глаза на мрачные страницы истории США, и возможно, что именно крах представлений об Америке значительно повлиял на тот моральный кризис, в котором оказался писатель в последние годы своей жизни.
На русском языке этот роман, под названием «Осиола семинол», впервые появился в 1881 г., печатался в двух собраниях сочинений Майн Рида, выходивших до революции, выдержал несколько отдельных изданий. В советское время роман в переводе Б. Томашевского неоднократно перепечатывался в серийных изданиях, выходил отдельной книгой.
«Оцеола» — приключенческо-историческое произведение, в котором позиции рассказчика выражены просто и ясно, а симпатии отданы герою угнетенного народа, поразительного по своей культуре и судьбе. В этом и состоит непреходящее значение книги Майн Рида.
А. Ващенко
Примечания - Оцеола, вождь Семинолов
- Просмотров: 507
Примечания - Оцеола, вождь Семинолов - Майн Рид
1 Флорида была открыта в 1513 году испанским мореплавателем Хуаном Понсе де Леон.
2 Роман «Оцеола, вождь семинолов» написан Майн Ридом в 1858 году.
3 Покахонтас (ок. 1595 – 1617 гг.) – дочь индейского вождя Поухаттана. Ее настоящее имя было Матоака. «Покахонтас» по-индейски значит «веселая», «шутливая». В 1614 году она вышла замуж за англичанина Джона Рольфа. Брак имел политическое значение, так как с ним связывалось улучшение отношений между англичанами и индейцами. В 1616 году Покахонтас прибыла в Англию. Семейство Рэндольф из Роанока (штат Виргиния) действительно происходит от потомков Покахонтас.
4 Метисы – потомки от смешанных браков между белыми и индейцами.
5 Мулаты – потомки от смешанных браков между неграми и белыми.
6 Самбо – потомки от смешанных браков между неграми и индейцами или мулатами.
7 Квартероны – дети, родившиеся от смешанных браков белых с терцеронами – детьми белых и мулатов.
8 Вендетта – обычай кровной мести (итал.).
9 Бюффон Жорж Луи Леклерк (1707 – 1788) – французский естествоиспытатель, автор «Естественной истории» в 36 томах.
10 Гумбольдт Александр Фридрих Вильгельм (1769 – 1859) -знаменитый немецкий естествоиспытатель и путешественник. В 1799 – 1804 годах путешествовал по Центральной и Южной Америке.
11 Льяносы – равнины, покрытые травой, с отдельными группами деревьев и кустарников.
12 Война 1818 года – захватническая война Соединенных Штатов с Испанией, предпринятая ради присоединения Флориды, принадлежавшей в то время Испании. Предлогом было то, что индейские племена криков и семинолов давали приют бежавшим с плантаций рабам. В 1818 году американские войска вторглись во Флориду и захватили ее. В 1819 году Испания вынуждена была уступить Соединенным Штатам Флориду за денежную компенсацию.
13 Скваттеры – поселенцы, захватившие свободные, необработанные земли при колонизации.
14 Лета – в древнегреческой мифологии река забвения в подземном царстве. Ее вода заставляла души умерших забывать перенесенные земные страдания.
15 «Старик Хикори» – Эндрью Джексон (1767 – 1845), президент США в 1829 – 1837 годах. Проводил некоторые прогрессивные мероприятия в интересах мелких фермеров, ремесленников и рабочих. В то же время был ожесточенным врагом индейцев. «X_и_к_о_р_и» – сорт американского орешника, отличающийся особой прочностью.
16 Существующее положение (лат.)
17 Асиенда – крупное поместье.
18 Имеется в виду Э. Джексон (см. примеч. 15).
19 Одно из прозвищ Э. Джексона.
20 Форт Кинг назван так в честь одного из офицеров американской армии, отличившегося в боях. Таков был обычай при наименовании пограничных фортов. (Примеч. автора.)
21 «Война Черного Ястреба». – В 1830 году при президенте Джексоне был издан закон об изгнании индейцев. Многие индейские племена вынуждены были оставить родные места и направиться на Запад. Но американцы-колонисты, решив захватить территорию, которая еще оставалась у племени саков, воспользовались отсутствием индейских воинов, которые ушли на ежегодную охоту, и заняли принадлежавшую индейцам землю. Вождь индейцев Черный Ястреб в 1832 году возглавил борьбу с белыми и одержал ряд побед. Но в конце концов он вынужден был вместе со своим племенем уйти на Запад.
22 Адонис – в древнегреческой мифологии прекрасный юноша, возлюбленный богини любви Афродиты. Погиб на охоте от раны, нанесенной ему кабаном.
23 Эндимион – в древнегреческой мифологии юноша, знаменитый своей красотой.
24 Кир – могущественный древнеперсидский царь (царствовал в 558 – 529 годах до н. э.).
25 Ксенофонт (ок. 430 – 355/4 годов до н.э.) -древнегреческий историк. Среди его сочинений имеется трактат «Киропедия» («Воспитание Кира»).
26 Резервация – часть Флориды, отведенная для семинолов по договору в форте Моултри в 1823 году. Это большое пространство занимало центральную часть полуострова. (Примеч. автора.)
27 Босс – хозяин или предприниматель. Это слово употребляется во всех Южных штатах. Оно происходит от голландского «baas» (Примеч. автора.)
28 Сим, Иафет и Хам – по библейской легенде, сыновья патриарха Ноя. По библии, Сим и Иафет являются родоначальниками «белых» народов, а Хам – хамитов, к которым библия причисляет и негров.
29 Путаница, недоразумение; буквально: один вместо другого (лат.)
30 Эта особенность не врожденная, а развитая искусственно, начиная с колыбели. (Примеч. автора.)
31 Завоеватель Перу Франсиско Писарро (1471 – 1541) -знаменитый испанский завоеватель, подчинивший Перу испанской короне.
32 Амбразура – отверстие для стрельбы в оборонительных сооружениях: крепостных стенах, башнях и казематах.
33 Гласис – насыпь впереди наружного рва укрепления. Возводилась для маскировки и для облегчения обстрела местности, лежащей впереди укрепления.
34 Здесь имеется в виду захват Флориды Соединенными Штатами у Испании (см. примеч. 12).
35 Скво – вошедшее в английский язык название индейских женщин.
36 Маркитанты – продавцы съестных припасов и предметов солдатского обихода, сопровождавшие армию в походе.
37 Вампум – мелкие бусы, вытачивавшиеся из раковин. Употреблялись в качестве украшения, а также служили вместо монет в торговых сношениях. Из вампума, переплетая его поперек нитями, делали пояса и перевязи.
38 Соответствует историческим фактам (Примеч автора.)
39 О времена! О нравы! (лат. )
40 Из корней китайского шиповника семинолы приготовляют «конте» – нечто вроде желе, вкусное и питательное блюдо. (Примеч. автора.)
41 Американская революция – война за независимость английских колоний в Северной Америке в 1775 – 1783 годах, закончившаяся подписанием 3 сентября 1783 года мирного договора, по которому Англия признала независимость Соединенных Штатов. Во время войны за независимость часть индейцев соблюдала нейтралитет, часть выступала на стороне восставших, но большинство сражались на стороне англичан.
42 Одиссей (Улисс) – герой древнегреческого эпоса, мифический царь острова Итака, участник похода греков на Трою. В «Одиссее» Гомера описаны приключения Одиссея на его пути на родину после Троянской войны. Одиссей прославился своей отвагой, умом и особенно хитростью.
43 Ребенок разделяет судьбу своей матери. Этот обычай существует не только у семинолов, но вообще у всех американских индейцев. (Примеч. автора.)
44 Семинолы принадлежали сначала к огромному племени мускоги (крики). Отделившись от них по неизвестным причинам, семинолы ушли на юг, во Флориду, и получили от своих прежних родичей имя, которое они носят сейчас и которое на их языке означает «беглец». (Примеч. автора.)
45 Майн Рид имеете виду Англию, где 14 августа 1834 года был принят закон о работных (рабочих) домах, в которых с призреваемыми безработными обращались как с каторжанами.
46 Таллахасси – город во Флориде, столица штата. Первое поселение белых на этом месте было основано в 1818 году.
47 Тампа – порт на западном побережье Флориды.
48 Буквально: безумная женщина; от Hajo – безумный и Ewa, или Awah, – женщина. Филологи обратили внимание на сходство этого слова племени микосоков с еврейским именем, означающим «мать человечества». (Примеч. автора.)
49 Восклицание удивления, обычно произносящееся протяжно. (Примеч. автора.)
50 Буквально: «Да, да, да!» (Примеч. автора.)
51 Читта-мико – «король змей»; так семинолы называют гремучую змею, самую удивительную змею в их стране. Они испытывают суеверный страх перед этим пресмыкающимся. (Примеч. автора.)
52 Халвук – плохо.
53 Хинклас – хорошо.
54 Карахо – испанское ругательство.
55 Окола-читта – зеленая змея.
56 Нетле-хассе – «ночное солнце», то есть луна. (Примеч. автора.)
57 Правительство Соединенных Штатов впоследствии неодобрительно отнеслось к этому необдуманному низложению вождей. Однако не подлежит сомнению, что Томпсон действовал в соответствии с тайными указаниями президента. (Примеч. автора.)
58 Ви-ва – источник, пруд или вода. (Примеч. автора.)
59 Киприда – в древнегреческой мифологии богиня любви Афродита. Слово «Киприда» озвачает «родившаяся на Кипре». Остров Кипр был центром культа Афродиты.
60 Святой Патрик – легендарный покровитель Ирландии.
61 Аполлон Бельведерский – знаменитая статуя бога Аполлона, изваянная древнегреческим скульптором Леохаром.
62 Феб – одно из наименований бога Аполлона.
63 Солон (ок. 638 – 559 гг до н.э.) – политический деятель древних Афин, крупный законодатель.
64 Сократ (469 – 399 гг. до н. э.) – древнегреческий философ-идеалист.
65 Сноб – прозвище людей, которые раболепствуют перед высшими, презирают низших и слепо преклоняются перед всем модным.
66 В Соединенных Штатах Америки отряды добровольцев формируются самостоятельно. Когда состав отряда укомплектован и офицеры избраны, правительство должно дать согласие принять отряд на военную службу. Тогда офицеры и солдаты приносят присягу служить в течение определенного времени на точно таких же условиях, как и регулярные войска.
67 Впервые револьвером Кольта был вооружен полк техасских стрелков. Первым испытанием кольта в военных действиях явилась стычка с партизанским отрядом (герилья) падре Харанта. 125 герильясов были выведены из строя этим эффективным оружием примерно в течение 15 минут. (Примеч. автора.)
68 Лошади впервые были привезены во Флориду испанцами; отсюда возникло название этой породы. (Примеч. автора.)
69 Согласно библейскому преданию, богатырь Самсон, взятый в плен филистимлянами, разрушил колонны в храме, где собрались враги, и погиб вместе с ними под обломками здания.
70 Бушель – мера объема, равная 36,35 литра.
71 В армии Соединенных Штатов эти две офицерские должности совершенно различны. Комиссару поручено наблюдение за моральным состоянием войск, а на обязанности квартирмейстера лежит забота о жилище, обмундировании, оружии и снаряжении. (Примеч. автора.)
72 Ятикаклукко – красноречивый оратор. Здесь имеется в виду правительственный агент.
73 Карл I – английский король, правивший в 1625 – 1649 годах. Проводил реакционную феодально-абсолютистскую политику, вызвавшую недовольство буржуазии и протест широких масс населения. Во время английской буржуазной революции XVII века был свергнут и казнен 30 января 1649 года. Калигула Гай Цезарь, римский император в 37 – 41 гг. н. э. – сумасбродный деспот, жестокий тиран. Был убит заговорщиками. Тарквиний – имя двух легендарных царей Древнего Рима. Майн Рид, вероятно, имеет в виду Тарквиния Гордого – последнего царя Рима (534 – 509 гг. до н. э.), который после тиранического правления был изгнан, а власть царей сменилась республикой.
74 «Дядюшка Сэм» – ироническое прозвище США.
75 Река Амазура у семинолов называется Уитлакутчи. (Примеч. автора. )
76 Конкистадоры – испанские завоеватели Центральной и Южной Америки в XVI столетии.
77 Вся политическая и военная карьера Скотта была рядом сплошных ошибок. Кампания, проведенная им в Мексике, не выдерживает никакой критики. Многочисленные промахи, которые он тогда совершил, привели бы к самым роковым последствиям, если бы они не были в какой-то мере исправлены офицерами, находящимися у него в подчинении, а также неукротимой доблестью солдат. Битва при Молина дель Рей и перемирие при Санта-Анне были военными ошибками, недостойными даже воспитанника, только что выпущенного из училища. Я беру на себя смелость утверждать, что каждый бой был сражением двух неорганизованных масс, причем результат зависел от чистой случайности, или, скорее, от отчаянной храбрости войск, с одной стороны, и позорной трусости – с другой. (Примеч. автора.)
78 Огромные тучи шелкопряда, и особенно его личинки, развиваются под корой сосен, разъедают ствол и губят дерево в течение одного года. Во Флориде встречаются огромные пространства, покрытые мертвыми деревьями, погубленными этим насекомым. (Примеч. автора.)
79 Тантал – в древнегреческой мифологии преступный царь, осужденный богами на пытку: стоя по горло в воде, он не мог напиться, так как вода уходила от его губ.
80 Мароны – беглые рабы, сбегавшие с плантаций и жившие в лесах, горах и болотах. Маронов было много на Кубе, Ямайке, Гаити, в Бразилии и в странах Центральной Америки. Они были активными участниками восстаний рабов.
81 Плутон – в древнегреческой мифологии бог подземного мира.
82 Прозерпина – у древних римлян богиня подземного мира, супруга Плутона, символ растительных сил.
Глава XCV. Предвестие смерти - Оцеола, вождь Семинолов
- Просмотров: 362
Глава XCV. Предвестие смерти - Оцеола, вождь Семинолов - Майн Рид
Солнце уже склонялось к западу, когда мы покинули индейский лагерь. Что касается меня, то я не имел ни малейшего представления о том, куда нам надо было двигаться. Но с таким проводником можно было не бояться сбиться с пути.
Мы находились далеко от поселка Суони, на расстоянии целого дня пути, и предполагали добраться домой только на исходе следующего дня. Ночь обещала быть лунной, если не набегут облака. Мы собирались ехать весь вечер, до поздней ночи, а затем сделать привал. Так мы могли значительно сократить наше завтрашнее путешествие.
Наш проводник хорошо знал эту местность, ему была знакома здесь каждая тропинка.
Долгое время дорога шла по редкому лесу, и мы могли ехать рядом. Но постепенно тропинка становилась все уже, и теперь мы были вынуждены двигаться попарно или по одному. Молодой вождь и я ехали впереди, а наши сестры следовали за нами. Далее ехали Джек и Виола. Кавалькаду замыкали шесть всадников-индейцев, телохранителей Оцеолы.
Меня удивило, что он взял с собой так мало воинов, и я даже выразил ему свое удивление. Но Оцеола относился к опасности как-то очень беззаботно. Солдаты, сказал он, прекрасно знают, что ночью им здесь лучше не показываться. Что же касается той части местности, где мы должны были проехать днем, то никакие войска там и не рисковали появляться. За последнее время там даже не производилась разведка. Мы можем встретить только индейцев. Но их, конечно, нам нечего было опасаться. С тех пор как началась война, Оцеоле часто случалось путешествовать одному по этой дороге. Он был убежден, что опасности никакой нет.
Что до меня, то я далеко не был в этом уверен. Я знал, что дорога, по которой мы ехали, проходит поблизости от форта Кинг. Я вспомнил бегство шайки Ринггольда. Весьма вероятно, что его друзья помчались прямо в форт и сообщили там о гибели плантатора, приукрасив эти сведения рассказом о своей собственной смелой атаке на индейцев. Для властей Ринггольд не был простым человеком. В лагерь могли послать отряд, и мы рисковали с ним встретиться. Я подумал и о другом обстоятельстве – о таинственном исчезновении мулата. По-видимому, он скрылся вместе с этими людьми. Это показалось мне подозрительным. Я поделился своими соображениями с вождем.
– Бояться нечего, – сказал он в ответ, – мои следопыты идут за ними. Они вовремя сообщат мне все, что нужно. Впрочем, нет... – добавил он, как бы колеблясь и задумавшись на мгновение. – Они могут не догнать их до наступления ночи, и тогда... Вы правы, Рэндольф! Я действовал необдуманно. Я не обращал внимания на этих болванов, но мулат – совсем другое дело. Он знает все тропинки, и если он окажется изменником, если... Но мы уже тронулись в путь и должны ехать дальше. Вам нечего бояться, а что касается меня... Оцеола никогда в жизни не отступал перед опасностью. Он не сделает этого и теперь. Да и поверите ли вы, Рэндольф, я скорее ищу опасности, чем бегу от нее!
– Ищете опасности?
– Да, смерти, смерти!
– Говорите тише! Не нужно, чтобы они слышали ваши слова.
– О да! – добавил он, понижая тон и как бы говоря сам с собой. – Но, право же, я жажду ее!
Он произнес эти слова с таким волнением, что не оставалось никакого сомнения в том, что он говорит серьезно. Глубокая грусть все еще не покидала его. Что могло быть ее причиной?
Я не в силах был больше молчать. Меня побуждало не любопытство, а дружба. Я позволил себе спросить его об этом.
– Вы, значит, заметили? Но не раньше, чем мы тронулись в путь, не раньше, чем я услышал ваше дружеское предложение... Ах, Рэндольф! Теперь я спокоен и счастлив. Из-за нее одной я с ужасом думал о приближении смерти!
– Зачем вы говорите о смерти?
– Потому что она близка.
– Близка... к вам?
– Да, ко мне! У меня есть предчувствие, что я долго не проживу.
– Что за глупости, Пауэлл!
– Друг мой, это правда. Я чувствую, что скоро умру...
– Оцеола, это на вас не похоже! Вы, конечно, выше этих глупых предрассудков. Никогда не поверю, чтобы вы могли оказаться в их власти!
– Вы думаете, что я говорю о каких-то сверхъестественных знамениях? О карканье ворон или об уханье полночной совы? Или о зловещих предзнаменованиях в воздухе, на земле и в воде? Нет, нет, я не придаю значения этим нелепым суевериям. И все-таки я знаю, что скоро должен умереть. Это реальное физическое ощущение, которое возвещает мой приближающийся конец. Оно скрыто здесь!
Говоря это, он поднял руку и указал себе на грудь. Я понял зловещее значение этого жеста.
– Я предпочел бы, – сказал он, помолчав, – умереть на поле боя. Конечно, смерть отвратительна в любом виде, но такой конец все же казался бы мне более достойным. Я выбрал бы лучше такую смерть, чем влачить жалкое существование и медленно умирать... Да, я выбрал бы ee! Десятки раз я бросал вызов смерти, был уже на полпути к ней. Но, как трус, как робкая невеста, она отказывалась встретиться со мной...
Что-то почти неземное прозвучало в смехе, которым сопровождались последние слова. Странное сравнение! Странный человек!
Мне едва удалось ободрить его. Да, впрочем, он и не нуждался в этом: он казался счастливее, чем раньше. Мой жалкий лепет о том, что он выглядит хорошо, был бы просто словами, брошенными на ветер. Он догадался бы, что это лишь притворные слова дружбы. Я и сам это подозревал. Я обратил внимание на бледную кожу, на тонкие, исхудавшие пальцы, на тусклые, впалые глаза. Страшный червь разрушал оболочку благородного духа. А я-то приписывал это совсем иным причинам!
Будущая судьба его сестры тяжким бременем лежала у него на сердце. Он поведал мне об этом, когда мы поехали дальше.
Нет необходимости повторять обещания, которые я дал ему. Не стоило даже скреплять их клятвами. Стремление к собственному счастью не позволило бы мне нарушить их.
Глава XCVI. Судьба Оцеолы. Заключение - Оцеола, вождь Семинолов
- Просмотров: 424
Глава XCVI. Судьба Оцеолы. Заключение - Оцеола, вождь Семинолов - Майн Рид
Мы сидели у края небольшой прогалины, где расположился наш лагерь. Это была красивая лужайка, благоухающая ароматами множества цветов. Луна лила с высоты серебряный свет, и все вокруг было видно ясно как днем. Листья высоких пальм, восковые цветы магнолий и цветы желтодревника – все можно было ясно различить в лунном свете.
Мы сидели вместе вчетвером – братья и сестры, разговаривая непринужденно, как в былые дни. И все вокруг живо напоминало нам прошлое.
Но у нас возникали только печальные мысли, так как мы думали о будущем. Может быть, мы, четверо, больше никогда не встретимся. Глядя на друга, обреченного на смерть, я чувствовал, как в моем сердце постепенно угасают все радостные воспоминания.
Мы миновали форт Кинг благополучно, не встретив белых. Как странно, что я должен был бояться встречи с людьми своей расы! Мы больше не ожидали ни засады, ни открытой атаки. Индейская охрана вместе с Черным Джеком расположилась в центре прогалины. Воины собрались в кружок у огня и готовили себе ужин. Их вождь чувствовал себя настолько уверенно, что даже не поставил часового на тропинке. По-видимому, он был совершенно равнодушен к опасности.
Была уже поздняя ночь, и мы собирались разойтись по палаткам, которые раскинули для нас воины. В это время мы услышали в лесу странный шум. В моих ушах он звучал, как плеск воды, как ливень, как гул отдаленных водопадов.
Оцеола держался иного мнения. Он слышал непрерывный шелест и шорох листьев, вызванный огромной массой людей или животных, пробирающихся через кусты.
Мы мгновенно вскочили и стояли, напряженно прислушиваясь.
Шум продолжался. Но теперь мы уже могли различить хруст сухих ветвей и металлическое позвякиванье оружия. Отступать было поздно. Шум слышался отовсюду, кольцо вооруженных людей смыкалось вокруг прогалины. Я взглянул на Оцеолу. Я ожидал, что он кинется к своей винтовке, лежащей рядом с ним. К моему удивлению, он не двинулся с места.
Несколько его сторонников уже были наготове и поспешили к нему, ожидая приказаний. Их слова и жесты ясно говорили о решимости защищать Оцеолу не на жизнь, а на смерть.
В ответ на их торопливые слова Оцеола сделал знак рукой, который, казалось, удивил их. Дула винтовок внезапно опустились к земле, и воины застыли в позе равнодушия и безразличия, как будто они раздумали и не желали больше пустить в ход свое оружие.
– Слишком поздно, – спокойно сказал Оцеола, – слишком поздно! Мы окружены со всех сторон. Может пролиться невинная кровь. А им нужна только моя жизнь. Пусть же они приблизятся! Я приветствую их! Прощай, сестра! Рэндольф, прощай! Прощай, Вирг...
Жалобные стоны Маюми и Виргинии и мои, теперь уже громкие, рыдания заглушили голос, который произносил эти страшные прощальные слова.
Столпившись около вождя, мы не замечали, что происходит вокруг нас. Все наше внимание было поглощено им, пока крики солдат и громкие слова команды не напомнили нам, что мы окружены. Мы увидели, что нас оцепили ряды людей в синих мундирах. Их штыки сверкали вокруг нас непреодолимой преградой. Но так как сопротивления не было, то не было и стрельбы. Слышались только голоса и звон стали.
Выстрелы раздались позднее, но это был не смертоносный огонь. Это были радостные салюты: праздновали взятие в плен такого важного противника.
Церемония сдачи в плен вскоре закончилась. Оцеолу держали два солдата. Он стоял среди своих бледнолицых врагов. Оцеола был в плену!
Его сторонники тоже были схвачены, и солдаты отошли немного в сторону, образуя более широкую цепь. Пленники остались в середине.
В этот момент около пленных перед рядами солдат появился какой-то человек. Он говорил о чем-то с офицером. По одежде его можно было принять за индейца, но желтое лицо свидетельствовало о другом. На голове у него была повязка, над которой качались три черных пера. Не оставалось сомнений в том, кто был этот человек! Это зрелище могло свести с ума кого угодно. Оно возвратило вождю семинолов всю его яростную энергию. Отшвырнув своих стражей прочь, как игрушечных солдатиков, он вырвался из их рук и кинулся на желтолицого человека.
К счастью для мулата, Оцеола не был вооружен: у него не было ни пистолета, ни ножа. Пока он отвинчивал штык от ружья солдата, предатель успел спастись бегством. Из груди Оцеолы вырвался стон ярости, когда он увидел, что негодяй пролез сквозь сомкнутый строй солдат и вот-вот ускользнет от его мести.
Но спасение только померещилось изменнику. Смерть его была предрешена, хотя она пришла к нему не оттуда, откуда он ее ждал. Пока он стоял, издали глядя на пленников, темная фигура медленно приблизилась к нему сзади. Это была женщина, величественная женщина, чья ослепительная красота была заметна даже при лунном свете. Никто не видел ее, только пленники, стоявшие к ней лицом, заметили ее приближение.
Все дальнейшее произошло в течение нескольких секунд. Женщина подкралась к мулату сзади, и казалось, что ее руки на мгновение коснулись его шеи.
Что-то сверкнуло металлическим блеском в лунном свете. Это было живое оружие – ужасная гремучая змея кроталус!
Можно было ясно расслышать громыханье чешуйчатых колец. Вслед за этим раздался дикий крик ужаса. Злодей почувствовал холодное прикосновение змеи к шее, и ее острые зубы вонзились ему в затылок.
Видно было, как женщина отняла змею от шеи мулата. Держа ее блестящее тело над головой, она громко воскликнула:
– Не горюй, Оцеола! Ты отомщен! Отомщен! Читта-мико отомстил за тебя!
Сказав это, женщина скользнула в сторону, и, прежде чем удивленные солдаты успели преградить ей путь, она юркнула в кусты и исчезла.
Мулат пошатнулся и упал на землю. Он был бледен от страха, глаза его почти вылезли из орбит. Вокруг него собрались люди. Они пытались влить ему в рот лекарство. Испробовали даже порох и табак, но никто не знал лекарственных трав, которые могли бы излечить его. Рана оказалась смертельной, и на следующий день Желтый Джек окончил свое существование.
x x x
С захватом в плен Оцеолы война не прекратилась, хотя я уже больше не принимал в ней участия. Она не закончилась и после его смерти, которая последовала через несколько недель. Его не казнили по приговору военно-полевого суда, ибо он не был мятежником и мог претендовать на право считаться военнопленным. Он умер от болезни, которая, как он сам знал, обрекала его на неизбежную гибель. Возможно, что плен ускорил ее наступление. Его гордый дух был сломлен долгим пребыванием в тюрьме, а вместе с ним погибла и та благородная оболочка, в которую он был заключен.
Друзья и враги стояли вокруг него в последний час, внимая его последним словам. И те и другие плакали. В этом царстве смерти не было сухих глаз. У многих солдат катились по щекам слезы, когда они слышали приглушенный звук барабана -похоронный марш над могилой благородного Оцеолы.
x x x
В конце концов не кто иной, как веселый и жизнерадостный капитан завоевал сердце моей капризной сестры. Прошло много времени, прежде чем я раскрыл их секрет. Он пролил свет на целый лабиринт тайн. Я так рассердился на них за скрытность, что сначала даже отказался разделить с ними право владения плантацией.
Но потом (после угроз Виргинии, а не ее поверенного в делах!) я все-таки согласился. И тогда я женился на Маюми. Я сохранил за собой старую усадьбу, на месте которой построил новый дом. Это была достойная шкатулка для бесценной жемчужины.
У меня была еще одна плантация – принадлежавший когда-то испанцам прекрасный участок земли на Тупело-Крик. Мне нужен был туда управляющий, или, скорее, «муж и жена с покладистым характером», на которых можно было бы вполне положиться. Кто, как не Черный Джек и Виола, лучше всего подходил для этой цели?
В моем распоряжении был еще один небольшой кусок земли. Он находился на краю болота, и на нем стояла бревенчатая хижина, вокруг которой простирался самый крохотный на свете участок вырубленного леса. Но он был уже занят жильцом, которого я ни за что на свете не выселил бы оттуда, хотя он и не платил мне арендной платы. Это был старый Хикмэн, охотник на аллигаторов.
Другой такой же охотник, Уэзерфорд, жил поблизости, на соседней плантации. Но они почти никогда не разлучались.
В свое время оба сильно пострадали от медвежьих когтей, от челюстей и хвостов аллигаторов, от томагавков индейцев. Когда они сходились вдвоем или проводили время в кругу друзей, они любили рассказывать свои приключения, особенно такие случаи, где им только чудом удавалось ускользнуть от верной смерти. И часто можно было слышать, как они говорили: «Самые страшные испытания нам пришлось перенести в проклятом пылающем сосновом лесу, когда нас со всех сторон окружили десять тысяч краснокожих!»
Однако, как мы знаем, они благополучно выпутались и из этой беды и прожили еще долгую жизнь, с удовольствием повествуя о своих похождениях и приукрашивая их самыми фантастическими выдумками.
Глава XCIV. Смерть Аренса Ринггольда - Оцеола, вождь Семинолов
- Просмотров: 433
Глава XCIV. Смерть Аренса Ринггольда - Оцеола, вождь Семинолов - Майн Рид
Я не имел ни малейшего представления о намерениях вождя и о том, какое зрелище меня ожидало.
Сгорая от нетерпения, я спросил его об этом.
– Новый способ добывать себе возлюбленную, – ответил он с улыбкой.
– Но кто влюбленный? И кто предмет его страсти?
– Терпение, Рэндольф, и вы все увидите. О, это редкое зрелище, самый забавный и запутанный фарс!.. Он был бы просто смешон, если бы в него не была вплетена трагедия. Вы все увидите. Только благодаря верному другу я узнал об этом и сейчас сам увижу все это собственными глазами. И тем, что я здесь, и тем, что мне удалось спасти вас (теперь это стало ясно!), и, более того, спасением чести вашей сестры вы обязаны Хадж-Еве!
– Благородная женщина!
– Тсс! Они близко. Я слышу топот копыт. Раз, два, три... Да, это, должно быть, они. Взгляните-ка туда!
Я взглянул в указанном направлении. Небольшая группа всадников выехала из лесу и стремительным галопом понеслась к поляне. Пришпорив лошадей, они с громкими криками мчались вскачь прямо в середину лагеря. Домчавшись до него, они разрядили свои пистолеты в воздух и, продолжая кричать, поскакали к противоположной стороне поляны.
Это были белые, что меня крайне удивило. Но еще больше меня удивило то, что я их знал. По крайней мере, мне были знакомы их лица... Эти люди – самые отъявленные негодяи из нашего поселка. Но третий сюрприз ожидал меня, когда я пристальнее вгляделся в их предводителя. Его-то я знал очень хорошо: это был сам Аренс Ринггольд!
Не успел я оправиться от третьей неожиданности, как меня уже ожидала четвертая. Негры и индейцы ямасси, по-видимому испугавшись этого нападения, разбежались и попрятались в кусты. Они громко вопили и, удирая, тоже стреляли из пистолетов в воздух.
Тайна за тайной! Что все это значило?
Я собирался уже снова обратиться с вопросом к своему другу, но заметил, что он занят и, видимо, не хочет, чтобы его отвлекали. Он осматривал ружье, как бы проверяя прицел.
Снова взглянув на поляну, я увидел, что Ринггольд подъехал к моей сестре и остановился. Я слышал, как он назвал ее по имени и произнес несколько любезных фраз. Он приготовился сойти с лошади, в то время как его спутники продолжали с криками носиться по поляне и стрелять в воздух.
– Его час пробил, – произнес Оцеола и бесшумно двинулся вперед. – Давно уж он заслуживает кары, и наконец она свершится!
С этими словами он вышел на открытое место.
Я видел, как он поднял ружье. Дуло его было направлено прямо на Ринггольда. В следующее мгновение раздался выстрел. Пронзительное восклицание «Кахакуине!» сорвалось с губ Оцеолы. Лошадь Ринггольда бросилась в сторону с пустым седлом, а сам он свалился на траву и начал судорожно биться.
Среди его спутников раздались крики ужаса. Не сказав ни слова ни своему раненому предводителю, ни человеку, стрелявшему в него, они мгновенно скрылись в кустах.
– Прицел был неточен, – холодно заметил Оцеола: – он еще жив. Я слишком многое перенес по вине этого негодяя, но все-таки я пощадил бы его, если бы не данная мною клятва. Клятву я должен сдержать! Он умрет!
С этими словами он бросился к Ринггольду, который уже приподнялся и пытался уползти в кусты, словно еще надеясь спастись. У негодяя вырвался дикий вопль ужаса, когда он увидел, что грозный мститель настигает его. Последний раз в жизни я услышал его голос.
В несколько прыжков Оцеола очутился рядом с ним. Длинный нож сверкнул в воздухе и опустился с такой быстротой, что едва можно было различить удар.
Это был смертельный удар. Ноги Ринггольда подкосились, и он рухнул мертвым на том самом месте, где его настиг Оцеола, -его застывшее тело так и осталось скорченным.
– Это четвертый и последний из моих врагов, – промолвил вождь, возвращаясь ко мне. – Последний, кому я поклялся отомстить!
– А Скотт? – спросил я.
– Это третий, и он был убит вчера вот этой рукой... До сих пор, – продолжал Оцеола после минутного молчания, – я сражался, чтобы отомстить, и я отомстил. Я удовлетворен, и теперь... – Последовала большая пауза.
– И теперь? – машинально переспросил я.
– Теперь мне все равно, когда они убьют меня!
Произнеся эти странные слова, Оцеола опустился на упавшее дерево и закрыл лицо руками. Я понял, что он не ждет возражений.
В голосе Оцеолы звучала грусть, как будто какая-то глубокая, неодолимая скорбь таилась в его сердце. С ней нельзя было совладать, ее нельзя было смягчить словами утешения. Я уже давно заметил это. В такую минуту лучше всего было оставить его одного, и я тихо отошел в сторону.
Через несколько секунд сестра была уже в моих объятиях. А рядом Черный Джек утешал Виолу, прижимая ее к своей черной груди.
Его старого соперника нигде не было видно. Во время ложного нападения Желтый Джек последовал примеру своих подчиненных и скрылся в лесу, и, хотя теперь большая часть их возвратилась в лагерь, желтого вождя и след простыл.
Его отсутствие возбудило у Оцеолы подозрение. Энергия и решимость вернулись к нему. Он созвал своих воинов и отправил нескольких человек на поиски мулата. Но они нигде не нашли его и прискакали обратно. Один из воинов объяснил, в чем дело: у Ринггольда было пять спутников, а внимательно всматриваясь в дорогу, индеец обнаружил следы шести лошадей.
Это известие, по-видимому, произвело на Оцеолу не очень приятное впечатление. Он вновь отправил воинов на поиски и приказал во что бы то ни стало доставить к нему мулата живым или мертвым.
Строгость, с которой был отдан этот приказ, говорила о том, что Оцеола начал сомневаться в верности Желтого Джека. Воины, по-видимому, разделяли подозрения своего вождя.
Партия патриотов, много претерпевшая за последнее время, значительно уменьшилась. Несколько небольших племен, уставших от войны и доведенных голодом до отчаяния, последовали примеру племени Оматлы и прекратили сопротивление. До сих пор индейцы одерживали победы во всех схватках. Но они не понимали, что белые имеют решающее превосходство в силах и, рано или поздно, окончательная победа будет за ними. Чувство мести за долгие годы несправедливости и угнетения сначала вдохновляло их, но они отомстили полной мерой и удовлетворились этим. Любовь к родине, привязанность к земле своих предков, чувство патриотизма – все это было брошено на одну чашу весов, а на другой был ужас перед полной и неизбежной гибелью. И вторая чаша перетянула.
Боевой пыл начал понемногу угасать. Уже шли переговоры о мире. Индейцы вынуждены были сложить оружие и согласиться на переселение в другие земли. Сам Оцеола не мог бы удержать свой народ: семинолы все равно приняли бы условия мира. Да и вряд ли он стал бы их удерживать. Одаренный исключительным даром предвидения, он знал силу и особенности своих врагов. Он предвидел все бедствия, которые могли бы обрушиться на его соотечественников и его родину. Выбора не было!
Именно это предчувствие грядущих бед и явилось подлинной причиной грусти, отпечаток которой лежал на всех его поступках, на всех словах... А может быть, к этому примешивалась и глубокая личная скорбь – мучительная и безнадежная любовь к девушке, которую он никогда не мог надеяться назвать своей женой.
Я очень волновался, когда молодой вождь подошел к моей сестре. Даже теперь я все еще был жертвой гнетущих подозрений и следил за обоими с неослабевающим вниманием.
Но мои подозрения безусловно обманули меня. Ни Оцеола, ни сестра не дали мне ни малейшего повода к беспокойству. Молодой вождь держал себя скромно и вежливо. Во взгляде сестры можно было прочесть только горячую благодарность.
– Мисс Рэндольф, я должен просить у вас прощения за сцену, свидетельницей которой вам пришлось быть. Но я не мог позволить уйти этому человеку. Госпожа, он был не только вашим, но и нашим величайшим врагом. С помощью мулата он разыграл это ложное нападение, надеясь заставить вас стать его женой. Но если бы ему это не удалось, он сбросил бы маску, и тогда... Мне не надо говорить о том, что могло бы тогда произойти с вами... Какое счастье, что я успел вовремя!
– Благородный Оцеола! – воскликнула Виргиния. – Вы дважды спасли жизнь и брату и мне. Как нам отблагодарить вас? У меня не хватает слов... Я могу предложить вам только это слабое доказательство нашей признательности.
Сказав это, она подошла к вождю и вручила ему сложенный пергамент, который хранила у себя на груди.
Оцеола сейчас же узнал этот документ: это был акт на право владения поместьем его отца.
– Спасибо! – сказал он с печальной улыбкой. – Это действительно доказательство бескорыстной дружбы. Но, увы! Теперь оно опоздало. Та, которая больше всего на свете хотела получить эти драгоценные бумаги, которая так стремилась вернуться в свой любимый дом, уже больше не существует! Моя мать умерла! Вчера ее душа улетела в вечность...
Это была страшная новость и для Маюми. В неистовом порыве горя, заливаясь слезами, она бросилась на шею к моей сестре. Объятия и слезы обеих смешались. Наступила тишина, прерываемая только рыданиями девушек. Иногда слышался голос Виргинии, шептавшей слова утешения. Сам Оцеола был настолько взволнован, что не мог вымолвить ни слова.
Но прошло несколько минут, и он овладел собой.
– Слушайте меня, Рэндольф! – сказал он. – Нам нельзя терять времени на воспоминания о прошлом, когда будущее так мрачно и неопределенно. Вам надо вернуться к себе и подумать о постройке нового дома. Вы потеряли только дом, но ваши богатые земли сохранились. Негров вам вернут – я об этом распорядился. Они уже в пути к плантации. Здесь не место для нее, – тут он указал на Виргинию, – и вам нельзя медлить с отъездом. Лошади уже готовы. Я сам провожу вас до границы, а дальше вам уже нечего бояться никаких врагов.
При этих словах он многозначительно взглянул на тело Ринггольда, лежавшее на опушке леса. Я понял его, но не ответил ни слова.
– А она? – спросил я, указывая на Маюми. – Лес -плохая защита, особенно в такое время. Вы отпустите ее с нами?
Оцеола взял мою руку и крепко пожал ее. Я обрадовался, уловив сверкнувшую в его глазах благодарность.
– Благодарю! – воскликнул он. – Благодарю за дружеское предложение! Я сам хотел просить вас об этом. Вы правы – она не может жить дольше только под защитой деревьев. Рэндольф, доверяю вам ее жизнь и ее честь! Возьмите ее к себе, в свой дом!