Вторая Нина Часть II. Глава четвертая. Фрейлен Линдер. Гардеробная. Золушка
- В пары, mesdames! На молитву! Скорее, пожалуйста, скорее, - послышался с порога дортуара пронзительный резкий голос, и я увидела худенькое, бесцветное существо с мелкими, точно приклеенными ко лбу кудельками, в синем форменном платье. Безразличие и усталость навсегда, казалось, застыли в чертах ее невыразительного, словно бы вылинявшего лица.
- Фрейлен Линдер, немецкая дама, - сообщила Перская, вставая в пару со мной. - Ее у нас зовут "финка", - добавила она, взяв меня под руку, как этого требовал институтский этикет.
- Новая воспитанница? - спросила "финка" по-немецки, подойдя ко мне.
- Да! - отвечала я, приседая.
- Надо отвечать: "Да, фрейлен!" - невозмутимо поправила она и добавила, переходя на русский язык, безнадежно усталым тоном, - после чая вы пойдете в гардеробную. Вас переоденут во все казенное.
- Да, фрейлен! - коротко согласилась я.
Пары двинулись и, выйдя из дортуара, миновали умывальную, верхний коридор, спустились по лестнице в нижний этаж здания и вошли в столовую - длинную комнату, сплошь уставленную столами.
Младший, седьмой класс, толпился у дверей столовой, уступая нам дорогу.
- Люда! Люда! Здравствуй! - окликнула я свою названную сестру.
- Нина! Милая! Ну как ты, привыкаешь?
- Привыкает понемножку, душечка мадемуазель! - выкрикнула за меня Мила Перская.
И, наклонившись ко мне, пылко зашептала, не сводя с Люды восхищенных глаз:
- Вот прелесть! Вот ангел! Божественная! Какие счастливицы эти седьмушки! Если бы она была у нас - вместо "финки" или "жабы"! Весь класс обожал бы ее! Я ничего не видела до сих пор лучшего в наших стенах: ты и она! Она и ты! О, как я люблю вас обеих!
- А Рамзай? - вырвалось у меня неосторожно.
- Рамзай? - переспросила Мила удивленно. - Ах, ты не знаешь Рамзай, Нина! Половина класса обожает ее, тогда как остальные ненавидят всей душой.
- Разве она злая? - спросила я, рассчитывая, что разговорчивая Мила хотя бы отчасти удовлетворит мое любопытство.
- Бог ее знает. Она воплощенная загадка... То бессердечная, то сама доброта. Дикая какая-то! Впрочем, ей это простительно. Она, говорят, кумир семьи, и очень богатой семьи вдобавок! - подчеркнула девочка.
- Она часто издевается над беднягой Пуд? - не отступала я.
- И не только над Пуд. И, заметь, никогда не делает это так, спроста! Пуд достается за сочинения и переводы, которые Рамзай пишет за эту лентяйку, а другим...
Подошедшая фрейлин Линдер помешала продолжению нашего разговора, напомнив, что после молитвы и чая я должна поспешить в институтскую гардеробную и сменить, наконец, собственное платье на форменное.
Заставив себя проглотить горячую коричневую бурду, лишь по какому-то недоразумению именуемую чаем, я отправилась исполнять приказание классной дамы.
Марина Волховская, стоявшая со мной рядом на молитве, проводила меня до дверей гардеробной, где работали девушки-портнихи в одинаковых полосатых платьях.
- Здесь вам дадут все казенное, - объяснила невозмутимая Марина и, покровительственно кивнув, удалилась, предоставив меня обитательницам гардеробной.
В каких-нибудь полчаса "полосатые" девушки и их начальница, гардеробная дама, безжалостно покончили с моим прежним обличием, - своеобразным и привлекательным, по отзывам множества людей.
В ужасе отшатнулась я от зеркала, отражавшего невозможную уродину!
Зеленое камлотовое платье, стоящее вокруг меня парусом, белый передник, неуклюжая пелеринка и длинные белые трубочки - "манжи", на институтском жаргоне...
Девушки-портнихи не разделяли, однако, моего мнения.
- Очень хорошенькие барышни! - произнесла одна из них, стройная, ясноглазая красавица, похожая скорее на "сиятельную аристократку", нежели на горничную-портниху, "полосатку", как их называли институтки. Такой красавицы мне еще не приходилось встречать!
- Нет, какое! - отмахнулась я. - Что за хорошенькая в этом виде! А вот вы - вы прелесть что такое! Картинка! Право! - искренне любуясь ею, говорила я.
- Ну, уж будет вам насмешничать! И вы туда же! Довольно я от баронессы терплю! - надула малиновые губки девушка, которую звали Аннушкой.
- От какой баронессы? - полюбопытствовала я.
- Да барышня Рамзай нашу Нюшку преследует! - ответила за подругу черноглазая Акуля, товарка и соседка Аннушки.
"Вот как! И тут, значит, поспела!" - мысленно отметила я, живо представив высокую тоненькую девочку с насмешливо-гордым лицом и зелеными глазами.
Я вышла из гардеробной, путаясь и поминутно спотыкаясь в непривычно длинном подоле, и пустилась в путь по этажам и коридорам, тщетно пытаясь угадать дорогу, ведущую в класс.