Сказка Жаб Жабыч Сковородкин метит в президенты Глава 14. В милиции Успенский читать

Когда Владикин папа сказал: «Мы знаем, что делать», он знал, что надо идти в милицию. Надежда у него была на начальника отделения Бронежилетова Т. Т.
Под суровой внешностью милицейского майора находилась высокоинтеллектуальная душа поэта и гражданина. Поэтом Трофим Трофимович был средним — он все про туманы писал и про поля, а гражданином он был высокой квалификации. Он все время боролся со своей собственной милицией, которая так и норовила вступить на скользкую дорожку вымогательства чего-нибудь у населения. Да и милиционеры у него были как на подбор: Дубинкин, Кулаков, Автоматов, Пристрелкин, Колотилин, Гранатов, Наручников, Прикладов и Тумаков.
Папа Владика хорошо был с ним знаком. Это он помог Жабжабычу получить паспорт. Когда Жабжабычу понадобились хоть какие-нибудь документы, его привели в милицию, и Трофим Трофимович выдал ему бракованный паспорт с фамилией Голиццын. Других паспортов не было. И это было счастьем, кто бы другой осмелился выдать документ очеловеченной жабе.
Пал Палыч позвонил по 02 и договорился с ним о встрече.
Нарядный и хорошо причесанный папа явился в отделение милиции, как было назначено, к вечеру. Темнело, в окно уже стучали первые звездочки. На папино счастье, товарищ Бронежилетов Т. Т. был один и был свободен.
— Трофим Трофимович, — сказал папа. — Такая история…
— Знаю, — сказал Бронежилетов.
— Что вы знаете?
— Что не хотят регистрировать.
— Не хотят.
— Что будем делать? — спросил Бронежилетов.
— У меня есть предложение, — сказал папа. — Хорошо бы зачеркнуть одну буковку.
— Вот и зачеркните, — предложил Трофим Трофимович.
— А у меня печати нет, — сказал папа.
Трофим Трофимович подумал и сказал:
— А у меня есть. На мою шею, — потом он добавил: — Паспорт при вас?
— При мне.
Папа протянул ему жабжабычевский паспорт. Товарищ Бронежилетов взял его, внимательно рассмотрел и зеленой милицейской ручкой зачеркнул вторую букву «Ц». Сверху он мелким, но четким почерком написал: «Исправленному верить. Бронежилетов».
После этого он выбрал самую серьезную, самую круглую печать из всех имеющихся у него в сейфе и поставил штамп на записи.
— Все. Теперь мне не сносить головы.