Сказка Жаб Жабыч Сковородкин метит в президенты Глава 2. Визит к психиатру Успенский читать

Жабжабыч никак не хотел идти к психиатру. Он сказал Владику:
— Что я — ненормальный какой?
Но Владик его убедил:
— Все кандидаты проходят проверку у психиатра, на всякий случай. Чтобы потом не говорили: «Да он же совсем сумасшедший». Ты им тогда раз — справочку в нос: «А теперь свою покажите».
И Жабжабыча повезли.
Жарким, не по-весеннему жарким днем папа взял отгул и отправился с ним в ветеринарную поликлинику.
— Раз у нас в стране появилась модная наука зоопсихология, пусть она и работает!
Будущего кандидата в мэры повезли не на «мерседесе» с мигалкой, а на старом «Москвиче» с трещиной на стекле.
За последнее время Жабжабыч сильно посолиднел. Когда он забрался в машину, «Москвич» даже присел.
По обочинам на деревьях дрались с воробьями первые скворцы, вылетали на асфальт первые бабочки, в городе наступил погодный коммунизм.
Но когда Жабжабыч увидел, куда его привезли, когда он прочитал сквозь густую полузелень: «Ветеринарная поликлиника», он стал цепляться всеми своими лапами за сиденья внутри машины и кричать:
— И не вздумайте! И не вздумайте! Мы не сюда приехали! Вы что?!
— Мистер Сковородкин, — сказал папа, — вы же не хотите, чтобы пришел зоопсихолог с большим шприцем в руках.
В ответ на это Жабжабыч сделал то, что он делал всегда, если чего-то боялся. Просто отключил сознание, замер на тридцать минут.
Никаких сил не было, чтобы его вытащить. Пришлось папе возвращаться домой и записываться по телефону к человеческому психиатру.
* * *
Через неделю папа взял еще один отгул, и они снова поехали. В этот раз не в ветеринарную поликлинику, а в поликлинику при Институте генетики. При том самом институте, в котором вывели Жабжабыча.
Бедный папа долго объяснял врачу по телефону, что визит будет не простой, не обыкновенный. Что Жабжабыч не человек, а несчастный случай — ошибка головного института.
— Напрасно, дорогой мой, вы беспокоитесь, — сказал психиатрический врач. — Для нас все случаи непростые. А потом, кто ж не знает вашего Жабжабыча. Для нас его визит — большая честь.
И вот почетный визит начался.
Психиатр Петр Петрович Фрейдин был вежливым и сладкомудрым. Первым делом он усадил Жабжабыча на стульчик за детским столиком и попросил сложить картинку из ста пятидесяти квадратиков.
Он проникновенно сказал Жабжабычу:
— Мой юный друг, смело за работу! Я уверен: вы с этим справитесь.
Потом подошел к папе и прошептал ему на ухо:
— Я дал ему совсем несложную задачу. Я думаю, у него все получится.
— А что это? — шепотом спросил папа.
— Красочный натюрморт. Садовая ромашка в окружении полевых.
— Спасибо.
Жабжабыч крутил и вертел квадратики, морщил лоб грецким орехом, пыхтел, и наконец сложил рисунок. Профессор был удивлен.
— Что это у вас вышло, мой юный друг? — спросил он.
— Пейзаж.
— Какой пейзаж?
— Снежный лес под ярким солнцем.
Тут уже удивился папа, потому что Жабжабыч не мог видеть снежного леса под ярким солнцем. Зимой Жабжабыч спал в большой коробке из-под стиральной машины.
— Такого у нас еще не случалось, — сказал профессор, рассматривая рисунок.
— Вот эта большая ромашка, допустим, изображает солнце, — сказал он. — А вот эти желтые кружочки внизу, что это такое?
— Цыплята, — ответил Жабжабыч.
— Интересно, интересно, — сказал профессор. — А что делают цыплята в лесу зимой?
— Не знаю, — ответил Жабжабыч. — Наверное, на лыжах катаются.
— А что вы еще можете сложить из этих квадратиков? — спросил психиатр.
Жабжабыч попыхтел-попыхтел, подумал и через десять минут выложил новый рисунок.
— Что это? — удивился врач.
— Поднос со свежими кильками.
— Допустим, — сказал психиатр. — А эти желтые пятна по углам, что это такое?
— Горчица, — сказал Жабжабыч.
«Наверное, это вкусно, — подумал про себя доктор Фрейдин. — Надо будет попробовать».
Поднос с кильками отложили, а испытания продолжались.
Петр Петрович попросил будущего кандидата в мэры нарисовать неизвестного науке зверя, такого зверя, которого никто еще не видел.
— Если его зверь будет мягким и закругленным, — тихо сказал доктор папе, — значит, у него добрый и незлобивый характер. Если зверь будет весь в шипах и рогах, значит, наш пациент агрессивный и опасный.
Жабжабыч взял в свои перепончатые лапы коричневый карандаш и вовсю застарался, высунув язык.
— И что это у вас получилось? — добродушно спросил степенный доктор через десять минут.
— Сын Чебурашки, — сказал Жабжабыч.
И действительно, он нарисовал маленького глазастого Чебуренка. Доброго, но с небольшой бейсбольной битой в руках.
— Почему же его еще никто не видел?
— Он к нам еще не приезжал.
— А зачем ему, этому сыну, бейсбольная бита?
— От бандитов отмахиваться и от комаров, — ответил Жабжабыч.
— От каких комаров? — спросил профессор.
— От обыкновенных, — объяснил папа. — От мух цеце всяких.
После некоторого раздумья доктор Фрейдин произнес:
— Я не знаю, как оценивать его способности. То ли он нормальный на все сто процентов, то ли он на все сто процентов сдвинутый. Но мы еще поработаем.
Старший Устинов все время нервничал:
— Признают Жабжабыча ненормальным — придется его в поликлинику сдавать для опытов. Признают нормальным — придется в Госдуму выдвигать.
— Вот что, — решил профессор, — а расскажите-ка вы мне о своем детстве. Где вы родились, в какой семье. Первые воспоминания.
Жабжабыч не стал чикаться. Он сразу начал:
— Родился я в семье летчика в городе Коврове. Мать моя была учительница. Нас было трое братьев. Я, как только родился, сразу пошел в школу. По зеленой траве.
— Что ты несешь?! — вскричал папа. — Какая семья летчика? Какие трое братьев?
— Он правильно несет, — сказал профессор. — У него же сознание старшего научного сотрудника из нашего института. Когда энцефаллограмму снимали, они сознанием поменялись. Я читал об этом в научных выпусках нашей кафедры. Фамилия сотрудника была Павлов.
— Вы тогда вашего Павлова и изучайте, — сказал папа. — А то я тут у вас с ума сойду. Никакой это не Павлов был, а старший научный сотрудник Круглый. Кажется, Д. У. — Дмитрий Ульяныч.
Но профессор его не слышал. Он весь был поглощен Жабжабычем.
— Где вы сейчас работаете? — спросил он. — Есть ли трудности?
— Я охраняю жилой объект — дом Устиновых, — ответил пациент. — Трудности есть — мало дают креветок.
— А где работали раньше?
— Работал в Министерстве обороны. В должности полковника.
— Это как? — поразился доктор. — И кем же вы были в этом оборонном министерстве?
— Служил в должности полковника-инструктора в питомнике служебно-розыскных собак «Красная звезда».
— А почему ушли? Были трудности?
— Были. Мне никак не могли найти китель по размеру.
Ответы Жабжабыча не только удивили профессора Фрейдина, но и успокоили. Он все больше склонялся к абсолютной нормальности клиента.
Но все же для консилиума он позвал невропатолога Бутылкина из соседнего кабинета. Невропатолог долго искал у Жабжабыча коленку, а когда нашел и стукнул по ней молоточком, получилось вот что: изо рта Жабжабыча вылетел могучий резиновый кулак и треснул невропатолога прямо в лоб. Едва не разбил Бутылкина.
Невропатолог долго тряс головой.
— Странная реакция, — сказал он. — Первый случай в моей практике.
— И в моей, — сказал Жабжабыч.
Потом невропатолог просил Жабжабыча смотреть на кончик носа. Потом влево и вправо. Жабжабыч особо не вылупливал глаза, но все хорошо видел во все стороны.
Врач Бутылкин долго смотрел ему в зрачок при помощи зеркальца с дыркой и увеличительного стекла. Потом сказал:
— У всех людей внутри глаза кольца и палочки-колбочки. А у этого — сплошные квадратики. Как будто он из тюрьмы на вас смотрит.
— А у вас, — сказал Жабжабыч, — есть легкий шрам на сетчатке. Значит, у вас в глазах зайчики часто прыгают.
Невропатолог очень расстроился. Очевидно, у него действительно был легкий шрам на сетчатке, и зайчики в глазах у него часто прыгали.
Два опытных доктора еще целый час бились над Жабом Жабычем. Он у них приседал, набирал и выпускал воздух, раздевался до пояса, трогал кончик носа и снова приседал.
Папа сильно волновался и переживал. Он весь издергался и стал влажным. Он очень боялся, что Жабжабыча признают нормальным.
— Вы знаете, у вашего пациента могучая психика, — сказали в результате врачи. — У него все в порядке. А вот вам бы мы посоветовали взять отпуск на недельку.
Так что папа вышел из поликлиники ни с чем, а Жабжабыч со справкой об абсолютном психическом здоровье. Он с гордостью засунул ее в самый глубокий карман любимого розового жилета.