Поиск

Томми-бродяга

Примечания ― Томми-бродяга ― Горацио Олджер

1

Филантро́п – человек, занимающийся благотворительностью.

2

Дохо́дный дом – многоквартирный жилой дом, все квартиры в котором сдаются внаем.

3

Фут – единица длины, равная примерно 0,3 метра.

4

Ми́ля – единица расстояния, равная примерно 1,6 километра.

5

Фолл-Ривер – город и порт в США, штат Массачусетс.

6

О́мнибус – городской общественный транспорт второй половины XIX века: повозка на 15–20 мест, запряженная лошадьми.

7

Пятая авеню – одна из центральных улиц Нью-Йорка; символ элегантности и процветания.

8

«Геральд Трибьюн» – американская ежедневная газета.

9

Улица Бауэри в Нью-Йорке была символом городского «дна», местом расположения многочисленных ночлежек, прибежищем алкоголиков и прочих асоциальных элементов.

10

Фунт – единица веса, равная примерно 0,45 килограмма.

11

Фултон-стрит – улица в южной части Нью-Йорка, в районе морского порта и крупнейшего рыбного рынка.

12

Бруклин – самый густонаселенный район Нью-Йорка.

13

Эри-роуд – построенная в 1832 железная дорога, соединявшая Нью-Йорк и Чикаго.

14

В США многие богатые семьи были потомками выходцев из Ирландии.

15

Четверта́к – здесь: монета достоинством 25 центов.

16

На острове Блэквелл в XIX веке располагались городская тюрьма, богадельня, исправительный дом, сумасшедший дом, лепрозорий и изолятор для больных оспой.

 

Глава 26 Томми-бродяга ― Горацио Олджер

Конец истории

Удивительно, как меняет человека одежда, прическа, разные прочие внешние атрибуты и, конечно, образование, воспитание и многие другие не физические, а духовные свойства, которые определяют внутреннее содержание человека.

Оказалось, что Томми – вымытая, причесанная, хорошо одетая – внешне очень похожа на свою мать. Когда она жила жизнью уличной девочки, выражение ее лица отражало особенности ее существования: в нем читались не только небрежность и неаккуратность, но и независимость человека, не обремененного условностями цивилизации, а еще опасливая осторожность молодого зверька, которому приходится вести трудную борьбу за выживание в суровом враждебном мире.

Новая жизнь смягчила и облагородила манеры Томми, отчего она стала больше похожа на девочек своего возраста.

У миссис Линдсей не было причин задерживаться в Нью-Йорке после того, как она нашла дочь, поэтому на следующий же день они с Томми отправились в Филадельфию.

С этого момента наша героиня перестала зваться Томми, а стала для всех (и для читателей этой книги) Джейн Линдсей. У бывшей уличной девочки появился родной дом (тот самый дом, в котором она родилась и провела ранние детские годы). В этом доме все было устроено элегантно и изысканно – как только могут обеспечить культура и богатство.

Мать девочки, не теряя времени, пригласила учителей, чтобы как можно скорее исправить недостатки образования ребенка. Эти пробелы, как мы знаем, были огромны, но Джейн добивалась поистине замечательных успехов благодаря своим способностям и быстрому уму, к тому же затронутое самолюбие не позволяло ей расслабляться и способствовало упорному труду. К концу года она смогла не только догнать в учебе своих сверстниц, но и многих опередить.

Сначала наша героиня была не вполне довольна этой невероятной грандиозной переменой в своей судьбе. Ей не хватало свободы уличной жизни, которая, несмотря на тяготы и многочисленные лишения, обладала некоторой притягательностью для юной беспризорницы, подметавшей улицы. Но вскоре Джейн освоилась с новой жизнью, у нее возникли неведомые ей прежде интересы, и уличная свобода утратила былую привлекательность.

При этом девочка не потеряла оптимизма, жизнестойкости и независимости, которые помогали ей бороться за выживание в трудные годы. Было совершенно очевидно, что Джейн, благодаря своим врожденным качествам и прошлому опыту, никогда не превратится в одну из обычных, стереотипных, неинтересных молодых девушек, которых довольно много в современном обществе. Ее натура проявлялась в определенной непосредственности, остроте и естественности манер, что в сочетании с большой внешней привлекательностью Томми (это имя нечаянно соскочило с пера автора) делало ее всеобщей любимицей.

Когда Джеймс Линдсей узнал, что его невестка нашла и вернула ребенка, он сразу уехал за границу, и больше никогда не показывался ей на глаза. Встретиться с женщиной, которой он, причем вполне сознательно, причинил столько горя, он не решился. Никаких проблем не возникло у миссис Линдсей и с восстановлением права на доход, который ее деверь незаконно получал много лет.

Те из читателей, кого интересует дальнейшая судьба Бабули, могут узнать, что она продолжила свое путешествие на Запад, в надежде где-нибудь найти Томми, и, конечно, как мы уже знаем, ее постигло разочарование. В конце концов, поняв, что девочку она не найдет, старуха отправилась в Чикаго и, обладая внушительной суммой денег, решила осесть там. Связаться с Джеймсом Линдсеем она не рискнула, опасаясь, что тот отнимет у нее деньги, которые дал ей ранее, так как она не справилась с поручением доставить Томми на место и держать ее при себе.

Миссис Уолш сняла комнату в Чикаго и радостно предалась своим излюбленным занятиям: выпивке и курению трубки. Эта последняя привычка оказалась фатальной: однажды днем она прилегла с трубкой во рту и заснула; трубка упала на постель, белье загорелось, а от него вспыхнула и одежда Маргарет. Задохнулась ли она во сне, так и не успев проснуться, или проснулась, но было уже слишком поздно, чтобы спастись, – осталось неизвестным. Но когда соседи почувствовали запах дыма и справились с пожаром, старуха была уже мертва, возможно, искупив этим трагическим концом грехи своей презренной жалкой жизни.

Необходимо нарисовать еще одну сцену, и тогда хроника жизненных приключений Томми будет завершена.

Через пятнадцать месяцев после знакомства Томми с капитаном Барнсом этот достойный офицер возвратился в Нью-Йорк. Он сразу же отправился в гости к своей сестре, миссис Мэртон, надеясь застать в ее доме и Томми. Довольно часто во время плавания капитан вспоминал свою маленькую мужественную и столь необычную приятельницу, с удовольствием представлял себе, как преобразилась умная и способная девочка за целый год хорошего воспитания и учебы.

– У меня нет своих детей и, наверное, не будет, – говорил себе капитан. – В Дженни так много хорошего. Если воспитание и образование помогут ей измениться в лучшую сторону, стать цивилизованной девочкой, сохранив в себе все то хорошее, что в ней есть, то я удочерю ее. Когда-нибудь я стану слишком стар, чтобы продолжать морские походы, и мы устроим с моей дочерью хороший удобный дом, а позже она скрасит мою старость.

Такие мысли грели душу моряка, ему хотелось поскорее вернуться домой. За время плавания он не общался с сестрой и не знал, что Томми больше не живет в ее доме.

Появившись в доме сестры, расцеловавшись с ней и племянницами, он нетерпеливо спросил:

– А где же Джейн? Сильно она изменилась? Наверное, мало что осталось от уличной девчонки?

– Ох, Альберт, ты же ничего не знаешь, – миссис Мэртон была смущена тем, что ей предстояло обманывать брата.

– Что такое? Чего я не знаю, что нужно знать? – подозрительно спросил мистер Барнс.

– Джейн с нами не живет уже целый год.

– Почему? Что случилось? Что с ней?

– На самом деле я не знаю. Она прожила с нами три месяца после твоего отъезда, а потом исчезла. Может быть, девочка просто устала от жизни, которая слишком отличалась от всего, к чему она привыкла. Возможно, она решила вернуться к уличной жизни.

– Как же ты меня расстроила! – сказал капитан Барнс. – Я так ждал встречи с ней, так хотел ее увидеть, узнать, какой она стала. И ты ее с тех пор не видела?

– Нет, ни разу.

– Я подумал, может быть, ты случайно столкнулась с ней где-то на улице.

– Нет.

– Она стала лучше, пока жила с вами?

– Да, – неуверенно ответила сестра, – ну, то есть, немножко. Она уже не была такой дикой и грубой, как в самом начале. Но я не думаю, что она когда-либо сумеет полностью преодолеть пороки отсутствия воспитания в детстве.

Капитан мерил шагами комнату. Его ожидания не оправдались, он был глубоко разочарован, огорчен и раздражен.

– Постараюсь найти ее, – наконец сказал он, – привлеку к поискам полицию.

– Вот это очень правильно, дядя, – с презрительным смешком сказала Мэри. – Возможно, полиция и найдет ее на острове Блэквелл[16].

– Стыдись, племянница! – резко ответил ей дядя. – Могла бы хоть немного посочувствовать бедной девочке, у которой нет и никогда не было твоих условий и возможностей!

Мэри замолчала. Она тоже огорчилась, но по другому поводу: ей было жаль, что она не сдержалась и сказала то, что совсем не понравилось дяде. А понравиться ему Мэри очень хотелось, потому что она надеялась стать его наследницей.

Возникшую тишину прервал шум экипажа, подъехавшего к дверям дома. Мэри, довольная тем, что можно положить конец неприятной паузе, подбежала к окну и оживленно сообщила:

– Мам! Перед дверью остановилась красивая коляска, кучер в шикарной ливрее. Ой, из коляски выходит леди с девочкой примерно такого же возраста, как я. Послушай, они обе так элегантно одеты!

Чуть позже горничная принесла поднос с карточками миссис и мисс Линдсей.

– Я не помню этого имени, но пригласи обеих леди сюда, в гостиную, Сара.

Почти сразу миссис Линдсей и наша героиня вошли. Они навещали друзей в Нью-Йорке, и Джейн попросила мать побывать в том доме, где она получила первые уроки цивилизованной жизни.

Джейн Линдсей была совсем не похожа на маленькую дерзкую беспризорницу, которая перешагнула порог этого дома пятнадцать месяцев назад. Сейчас в гостиную вошла юная леди с прекрасными манерами, с красивым утонченным лицом и в изящном платье, которое подчеркивало очарование этой девочки-подростка. Ни миссис Мэртон, ни Мэри даже в голову не пришло, что эта блестящая юная леди и есть та девочка, которую они выставили из дома по ложному обвинению.

– Доброе утро, миссис Линдсей, – с почтительным уважением обратилась хозяйка к старшей гостье. – Пожалуйста, присядьте.

– Вас, без сомнения, удивляет наш приход, – заговорила миссис Линдсей, – но дочь очень просила меня заехать сюда. Она рассказывала мне, что в течение трех месяцев была членом вашей семьи.

– В самом деле? – удивилась миссис Мэртон. – Я думаю, это какая-то ошибка. Я не могу припомнить, чтобы мисс Линдсей когда-либо жила здесь, в моем пансионе.

– Вы забыли Томми? – спросила Джейн свою бывшую хозяйку, при этом в ее голосе прозвучало прежнее озорство.

– Господи! Боже мой! Вы же не хотите сказать… – бессвязно восклицала миссис Мэртон, в то время как Мэри растерянно, с испугом и смятением смотрела на преобразившуюся Джейн.

– Много лет, – объяснила миссис Линдсей, – моя дочь была далеко от меня. Ее у меня украли. Человек, которого я считала верным другом, придумал для этого вероломный план и сумел его осуществить. Хвала Господу, девочку удалось найти. Это случилось через неделю после того, как она покинула ваш дом.

– Почему же ты ушла отсюда, Джейн? – спросил капитан Барнс.

– Мама, – сказала Джейн, сердечно взяв за руку капитана, – вот тот самый джентльмен, который подобрал меня на улице и привел сюда, чтобы у меня был дом.

– Примите мою материнскую благодарность, – просто и растроганно сказала миссис Линдсей.

– Знаешь, Джейн, я в тебя верил, я чувствовал, что у тебя все будет хорошо, – сказал капитан, а его лицо светилось радостью. – Ты ушла от моей сестры, потому что нашла свою маму?

– Нет, не по этой причине, – сказала Джейн, много значительно глядя на миссис Мэртон.

Хозяйка пансиона в этот момент готова была провалиться сквозь землю, потому что знала, что подозревала невиновную девочку в том, что на самом деле совершила ее собственная дочь.

– Там… так получилось… мм… возникло… некоторое небольшое недоразумение, – запиналась миссис Мэртон, – за которое, я надеюсь, мисс Линдсей простит меня. Я только потом выяснила, что ошиблась.

Никаких объяснений больше никто не требовал, и этого вопроса больше не касались. Но немного позже, когда милые гостьи ушли, капитан Барнс вернулся к этой теме.

Миссис Мэртон не оставалось ничего другого, как рассказать брату всю историю. Капитан сильно рассердился, ему было трудно простить сестру, которая необоснованно заподозрила Томми в воровстве и ни за что не хотела ей поверить. И даже узнав о своей ошибке, ничего не сделала, чтобы найти беззащитную оклеветанную девочку.

Ну, а что касается Мэри… Можно только сказать, что ее шансы стать наследницей своего дяди сделались очень призрачными.

Но это было позже. А пока миссис Линдсей обратилась к капитану Барнсу:

– Я надеюсь, капитан Барнс, что вы приедете в Филадельфию и проведете несколько дней в моем доме. Моя дочь и я будем вам очень рады!

Капитан принял приглашение, правда, не без некоторой неуверенности, которая исчезла в первый же день. С этого времени, бывая в тех краях, капитан всегда с удовольствием гостил в доме своей бывшей протеже, там ему всегда были очень рады, и он чувствовал искреннее тепло и любовь.

Итак, наша история заканчивается. Наша героиня теперь молодая леди. Она уже совсем не похожа на маленькую девочку, которую все называли «Томми-бродя га» и с которой мы впервые познакомились на перекрестке улиц.

Ее мать, конечно, не может забыть о том ужасном времени и никогда не упускает возможности помочь маленьким бездомным оборванцам, которые, как когда-то ее собственная дочь, подвержены всем опасностям, тяготам и лишениям уличной жизни. Благодаря щедрой благотворительности миссис Линдсей довольно много юных беспризорников перевоспитались и заняли пристойное место в обществе.

 

Глава 24 Томми-бродяга ― Горацио Олджер

Страшное животное

Томми вместе с другими пассажирами с интересом наблюдала, как Бабуля пыталась сначала догнать поезд, а потом остановить его.

– Вот это да! Ну и Бабуля! – тихонько бормотала восхищенная Томми.

– Что такое? – спросила сидящая напротив пожилая дама, наклонившись к девочке.

– Это моя Бабуля, – засмеялась Томми. – Она отстала. Вам стоило посмотреть, как она грозила поезду кулаками!

– Разве можно смеяться над своей бабушкой? – подняла брови чопорная леди, дочь пожилой дамы. – Тебе должно быть стыдно, девочка!

– Я рада от нее избавиться. Вовсе она мне не бабушка, только притворяется, – спокойно ответила Томми.

– Разве она о тебе не заботилась?

– Нет. Это я о ней заботилась. А она забирала все деньги, которые я зарабатывала, и тратила их на виски.

– А что ты теперь собираешься делать?

– Не знаю, – сказала Томми, только сейчас задумавшись над этими удивительными обстоятельствами.

Она была примерно в восьмидесяти милях от Нью-Йорка, и это расстояние быстро увеличивалось. У нее не было ни железнодорожного билета, ни денег. Что она будет делать?

– А ты поужинала, детка? – спросила пожилая дама.

– Нет, Бабуля пошла что-нибудь купить.

– Присцилла, а у нас печенье осталось? – спросила свою дочь пожилая дама.

– Да, мама, – ответила дочь.

– Угости ребенка!

Леди помоложе достала из бумажного пакета несколько печений с тмином и предложила Томми. Голодная девочка быстро их съела.

Между тем она обдумывала, как ей лучше всего поступить. Хотелось вернуться в Нью-Йорк. Там она могла бы пойти к миссис Мерфи, которой заплатила за неделю вперед. Денег у нее не было, ведь Бабуля сразу же отобрала все, что осталось после роскошного обеда.

Вопрос о том, как вернуться в город, не имея ни единого цента, представлял собой большую проблему. Одно было совершенно очевидно: с каждым мгновением поезд уносил девочку все дальше от города. Поэтому Томми решила, что чем скорее она сойдет с поезда, тем лучше.

Когда подъехали к следующей станции, Томми встала и направилась к двери.

– Куда ты идешь? – спросила пожилая дама.

– Хочу посмотреть, что за станция, – осторожно ответила Томми, опасаясь, что ей могут помешать.

– Только не выходи, а то тоже потеряешься!

– Хорошо, мэм.

Томми вышла из вагона и постаралась спрятаться за стоявшим на запасном пути составом, чтобы ее не было видно. Стоянка здесь была короткой, и очень скоро Томми услышала звуки отбывающего поезда. Когда он был уже на приличном расстоянии, девочка огляделась и снова принялась обдумывать свое положение.

Станция была маленькой, ни единого дома поблизости. Томми, привыкшей жить в огромном многолюдном и шумном городе, это место казалось уединенным и заброшенным. К тому же сгущались сумерки. Девочка даже представить себе не могла, где бы ей здесь устроиться на ночь. В Нью-Йорке она бы знала, что делать, а здесь появилось пугающее чувство непривычного одиночества. Томми совсем ничего не знала о сельской местности, и ей пришло в голову, что здесь можно встретиться с диким хищным животным.

Лишь только девочка успела подумать об опасном животном, как вдруг увидела – словно ее мысль стала материальной – движущуюся на нее корову, за которой шел сельский мальчик, года на два старше Томми.

Наша героиня была человеком смелым и мужественным, но такое большое животное она видела впервые в жизни, к тому же спереди у него торчали страшные рога. Понятно, что этот зверь свиреп, силен и очень опасен!

Девочка быстро метнулась к каменной стене и вспрыгнула на нее.

– Ха-ха! – рассмеялся мальчик. – Ты что, коровы боишься?

– А что, не нужно? – немного успокоилась Томми.

– Да она и мухи не обидит. Ты коров, что ли, никогда не видела?

– Не видела…

– Где ж ты прожила всю свою жизнь? – мальчика удивила полная неосведомленность Томми.

– В Нью-Йорке.

– Я думал, уж коров-то все видали. Куда ты идешь?

– Не знаю, – честно ответила Томми.

– А где ты остановилась?

– Я остановилась на загородке, – пошутила Томми. – Не видишь разве, где я?

– Нет никакой загородки. Это каменная стена.

– Какая разница?

– Откуда ты взялась?

– Из вагона. Отстала от поезда.

– Ну да?! А где же ты ночевать будешь?

– Не знаю.

– В деревне есть таверна.

– Что это?

– Таверна? Не знаешь? Ну… отель.

– У меня нет денег.

– Забавно, – мальчик удивленно рассматривал Томми. – А где же ты собираешься спать?

– На траве. Только я боюсь диких животных.

– Тьфу ты! Да нет здесь никаких диких животных. Но ты не должна спать на улице. Простудишься. Пойдем со мной, мама устроит тебя на ночь в нашем доме.

– Спасибо. Ты молодчага.

– Ты хоть и девчонка, а разговариваешь нормально. Как тебя зовут?

– Томми.

– Томми? Это же мальчишеское имя!

– Все меня так называют. Мое правильное имя Джейн.

– Пойдем, Томми-Джейн, покажу тебе, где мы живем.

Когда по воле случая два незнакомых человека какое-то время идут вместе, они становятся и свободнее в общении, и более дружелюбными по отношению друг к другу. Мальчик по имени Джеймс Хупер был потрясен полным невежеством Томми в самых простых вещах, совершенно обычных для сельской жизни, но нашел, что во всем остальном она вполне ничего.

– Ты разговариваешь совсем как мальчик, – сказал он.

– Да? Знаешь, раньше мне всегда очень хотелось быть мальчиком, а сейчас я уже не знаю. Пожалуй, мне хочется вырасти настоящей леди, чтобы все было супер: красивое платье и все такое.

– А в Нью-Йорке все девочки вроде тебя? – с интересом спросил Джеймс.

– Нет. Там есть Мэри Мэртон, она ни капельки на меня не похожа. Смотри, вот как она ходит, – Томми постаралась изобразить жеманную походку Мэри.

– Не, ты мне больше нравишься. Мы почти пришли. Видишь дом на лугу? Это наш.

Дом был большой, просторный, удобный, такие фермерские дома широко распространены в маленьких городках на востоке страны. Миловидная полная женщина, скорее всего жена фермера, стояла у двери.

– Что за девочка с тобой, Джеймс? – спросила она сына.

– Эта девочка отстала от поезда. У нее нет денег, чтобы заплатить за ночлег. Я сказал, что ты позволишь ей переночевать у нас.

– Конечно, позволю. Заходи, детка. Как же ты умудрилась отстать от поезда?

– Я только на минутку задержалась, и поезд ушел. А я осталась.

– Какой ужас! А с кем ты ехала?

– С бабушкой.

– Что же она будет делать? Должно быть, она очень испугалась.

– Думаю, испугалась, – сказала Томми, которая решила болтать поменьше.

– Ты собираешься вернуться в город?

Томми утвердительно кивнула. Конечно, о бабушке девочка сказала неправду. Но она боялась, что ей могут помешать вернуться в Нью-Йорк.

– Ты еще не ужинала, наверное? – спросила миссис Хупер.

– Я съела несколько печений.

– Этого вряд ли достаточно для растущей девочки, – сказала милая женщина. – Давай-ка я тебя накормлю.

Семья к этому времени уже поужинала, поэтому принесли поднос с едой только для Томми. А ее аппетит всегда был готов откликнуться на разумные предложения.

Несколько позже началось обсуждение непростой ситуации, в которой оказалась Томми, и поиски выхода из нее. Сама девочка очень хотела отправиться в Нью-Йорк как можно быстрее, объясняя это для себя тем, что в городе все как-нибудь устроится.

– Твоя бабушка будет беспокоиться о тебе и, конечно, вернется за тобой, – говорила миссис Хупер, – мы будем рады, если ты поживешь с нами день-другой, подождешь бабушку.

– Я думаю, мне лучше сразу ехать обратно, – отвечала Томми, зная, что Бабуля вышла из вагона всего милях в пяти от этого места и что нужно срочно убираться отсюда, не дожидаясь встречи.

– Ты можешь поехать завтра девятичасовым поездом, тогда к вечеру будешь в городе, – сказал Джеймс.

– К вечеру? Да она приедет в час дня, – поправила его мать.

– У меня нет денег на билет, – напомнила Томми.

– Билет мы тебе купим, а твоя бабушка вернет деньги, когда ей будет удобно, – сказал фермер, отец Джеймса.

Томми было очень неловко пользоваться гостеприимством хозяев, к тому же у нее не было никакой надежды на то, что Бабуля вернет им деньги. Но после некоторых размышлений девочка решила, что сама будет много работать и вернет Хуперам долг. Она была очень благодарна семье фермера за доброту и решила, что они ни в коем случае не должны из-за нее пострадать.

Вечером все собрались в большой, скромно, но приятно обставленной гостиной, пол которой был покрыт лоскутным деревенским ковром. Томми помогала Джеймсу мастерить воздушного змея. В этом она была совершенно несведуща, но занятие оказалось на редкость увлекательным. Глаза у Томми загорелись, и время от времени она роняла уличные словечки и фразы, что поражало Джеймса и посеяло в нем сомнения: похожа ли Томми на настоящих нью-йоркских девочек. Ему всегда казалось, что в их обществе он будет чувствовать себя напряженно и неловко. А с Томми было легко и просто.

Утром Джеймс проводил Томми на станцию и купил ей билет – деньги для этой цели дала его мать.

– До свидания, – он на прощание пожал новой подруге руку, и Томми вошла в вагон.

– До свидания, старина, – сказала она, – я сама верну деньги, если бабушка этого не сделает.

Поезд тронулся и вскоре уже ехал со скоростью двадцать миль в час. Примерно на середине перегона между станциями он встретился с поездом, идущим в обратном направлении. Из окна своего вагона Томми увидела в окне встречного поезда лицо Бабули. Старая женщина первым же поездом продолжила свой путь на Запад. Томми она не увидела – девочка быстро отодвинулась от окна.

«Снова получилось! – радостно думала Томми. – Теперь уж Бабуля ничего про меня не узнает, пока не поймает в очередной раз».

 

Глава 25 Томми-бродяга ― Горацио Олджер

Мама

Томми откинулась на спинку сиденья и с удовольствием смотрела в окно, любуясь пролетавшими мимо видами. У нее было чудесное настроение – Бабулю со следа она сбила, и в ближайшее время захватить ее снова вряд ли удастся.

«Если бы еще Бабуля не отняла у меня те деньги, все было бы в полном порядке», – думала Томми.

Однако не так все и плохо. Ее ночлеги у миссис Мерфи вместе с завтраком и ужином оплачены на неделю вперед, а это уже кое-что.

Примерно миль за сорок от Нью-Йорка в вагон вошли несколько пассажиров. Большинство мест в вагоне было занято, но рядом с Томми было свободное. По боковому проходу вагона продвигался джентльмен, за ним шла леди.

– Здесь занято? – спросил джентльмен у Томми.

– Нет, – ответила Томми.

– Тогда, Ребекка, садись сюда, – сказал джентльмен. – Думаю, у тебя не возникнет проблем. Ты только не забудь, куда ты должна приехать: пансион миссис Фарстон, Двадцать пятая Западная улица. Не могу только вспомнить номер дома, но это легко узнать – достаточно заглянуть в справочник.

– Лучше бы ты знал номер дома, – сказала леди.

– Да, очень плохо, что я потерял эту записку с адресом, положил и забыл куда, виноват, признаю. Но я уверен, у тебя с этим не возникнет никаких трудностей. Ну, до свидания, я должен спешить, а то останусь и уеду с вами.

– До свидания, скоро увидимся.

Джентльмен вышел, а леди уселась и огляделась. Наконец ее взгляд остановился на юной соседке. Она была общительной женщиной, поэтому завела разговор с Томми.

– Ты едешь в Нью-Йорк? – спросила дама.

– Да, мэм.

– Я полагаю, ты там живешь?

– Да.

– Я там никогда не была и совсем ничего не знаю про этот город.

– Нью-Йорк большой город, – авторитетно заметила Томми.

– Да, я тоже так думаю. Я всегда жила в сельской местности и боюсь, в большом городе мне будет очень неуютно. Но сестра пригласила меня провести с ней несколько недель. Она тоже приехала в Нью-Йорк и остановилась в большом пансионе у миссис Фарстон на Двадцать пятой Западной улице. И вот я еду к ней.

– Я думаю, вам понравится, – вежливо предположила Томми.

– А ты живешь где-нибудь недалеко от Двадцать пятой Западной улицы?

– Сейчас нет. Раньше я жила на Шестнадцатой Западной улице, а теперь уже не живу.

– Ты путешествуешь одна?

– Да, мэм.

– Наверное, ты прекрасно знаешь город.

– Это точно!

– Ты тоже живешь в пансионе?

– Да, в пансионе миссис Мерфи на улице Малбери.

Леди вдруг пришло в голову, что Мерфи – ирландское имя[14], но название улицы ей ни о чем не говорило. По внешнему виду девочки она решила, что та принадлежит к очень обеспеченной семье.

– Ах, как бы я хотела знать номер дома пансиона миссис Фарстон, – снова разволновалась леди. – Я так боюсь, что не найду его.

– Вот что я вам скажу, – солидно заговорила Томми, – если хотите, я провожу вас.

– О, это было бы замечательно! – обрадовалась соседка. – С твоей стороны это было бы огромным одолжением.

– Я думаю, вы не будете возражать, если я попрошу вас дать мне за это четвертак[15], – Томми напряженно ждала реакции на свои слова, и не без причины – ведь у нее не было ни единого цента.

– Я дам тебе вдвое больше, да еще скажу огромное спасибо. Я не очень-то привыкла путешествовать и чувствую себя беспомощным ребенком.

– Я о вас позабочусь, – безапелляционно заверила Томми свою подопечную. – Точно и аккуратно доставлю вас прямо к пансиону миссис Фарстон.

«Как-то странно говорит эта девочка», – подумала беспокойная леди, но уверенность девочки передалась ей, и оставшуюся часть пути она больше не волновалась, а наслаждалась путешествием, чего у нее никак не получилось бы без этой юной руководительницы. Просьба Томми заплатить ей не удивила женщину – она считала, что детям нравится иметь деньги на карманные расходы.

Тем временем поезд прибыл к месту назначения. Томми и ее компаньонка вышли из вагона. У вокзала, как всегда, пассажиров ожидало множество разных наемных экипажей: колясок, карет, кебов.

– Нам с вами вон туда, – сказала Томми, взяв свою спутницу за руку, как ребенка.

– Карета, мэм! Коляска! Пожалуйте, кеб! – со всех сторон раздавались крики кучеров.

– Пожалуй, мне лучше взять экипаж, – сказала леди, которую, между прочим, звали миссис Парменер.

– Как скажете.

– У меня коляска что надо, мэм. Пожалуйста, сюда, мэм, – дородный кучер оказался ближе других.

– Послушайте-ка, мистер, сколько вы хотите? – вмешалась Томми.

– А куда вам надо ехать?

– К миссис Фарстон, на Двадцать пятую Западную Улицу.

– А куда на этой улице? Номер дома какой?

– Номер дома мы не знаем.

– Как же я тогда вас туда довезу?

– Посмотрите в справочнике. А если вам это слишком хлопотно, мы наймем кого-нибудь другого, – сказала Томми.

Кучер больше не спорил, но попытался увеличить плату – как компенсацию за дополнительные трудности. Томми не уступала, спокойно объяснив, что заглянуть в справочник труда не представляет, и настояла на значительном уменьшении суммы по сравнению с тем, что запрашивал возница.

– Юная леди, – сказал кучер, отдавая дань уважения деловой хватке Томми, – с вами трудно спорить, вы такая практичная.

– Именно так, – ответила Томми, – первый раз за весь разговор вы правы.

Миссис Парменер и Томми уселись в коляске, кучер взгромоздился на ко́злы.

– Не представляю, как ты решилась так разговаривать с этим человеком. Я бы заплатила, сколько он просил, не споря.

– И вас бы жутко обманули! Знаю я все их штучки!

– Я так тебе обязана. Не представляю, что бы я без тебя делала.

– Я всю жизнь живу в этом городе. Все тут проверила и попробовала на зубок и на глазок. Меня не так просто обмануть.

– Боюсь, я веду себя слишком эгоистично, задержала тебя надолго, – переживала миссис Парменер. – Надеюсь, твои родные не будут очень волноваться из-за того, что ты так долго не приходишь домой.

– У меня нет родных, – засмеялась Томми.

– Как? Совсем нет?

– Сейчас нет. Моя бабушка только что уехала из Нью-Йорка. Поехала путешествовать, это ей необходимо для здоровья, – добавила девочка, вдруг неожиданно развеселившись, чем сильно удивила миссис Парменер.

– Куда же она поехала?

– На Запад. Я немного проехала с ней, просто проводила, чтобы ей не было так грустно. Она очень переживала, расставаясь со мной, бедненькая бабуля, – и Томми снова развеселилась, а ее спутница решила, что девочка все-таки очень странная.

– Когда мы доберемся до миссис Фарстон, я скажу кучеру, чтобы он отвез тебя домой, хорошо? – предложила миссис Парменер.

Томми представила себе переполох, который она произведет на улице Малбери, если подъедет в наемном экипаже к двери убогого доходного дома, в котором она даже не живет, а только временно ночует на полу, – и отклонила предложение. Она могла бы шутки ради согласиться на это предложение, но поскольку девочка видела, что кучер принимает ее за настоящую молодую леди, ей не хотелось, чтобы он понял свою ошибку, увидев, в каком неказистом районе она живет.

– Это совсем не нужно, – сказала она. – Я прекрасно доберусь и на омнибусе.

Экипаж остановился у аптеки; кучер, войдя внутрь, без особых трудностей выяснил по справочнику номер дома пансиона миссис Фарстон. Через несколько минут он подвез их к очень славному аккуратному дому, спрыгнул с козел и открыл дверь.

– Это дом миссис Фарстон? – спросила миссис Парменер.

– Да, мэм, это тот номер, который указан в справочнике.

– Я позвоню в дверь и узнаю, – сказала Томми.

Она вбежала по ступенькам и позвонила. Звонок оказался очень громким, и дверь открыли сразу.

– Это дом миссис Фарстон? – спросила Томми.

– Да, мисс.

– Здесь леди, которая приехала, чтобы поселиться у вас, – сказала Томми горничной и, вернувшись к экипажу, где миссис Парменер расплачивалась с возчиком, сообщила:

– Мы приехали куда надо.

– А теперь, моя дорогая, я надеюсь, ты примешь это в качестве моей благодарности за твою доброту и помощь, – сказала миссис Парменер, достала из кошелька доллар и вручила его Томми.

– Спасибо, – Томми приободрилась, настроение у нее поднялось. – Я рада, что поехала с вами.

Миссис Парменер уже была готова войти в дом, когда другая леди вышла из двери и стала спускаться по ступенькам. Это была миссис Линдсей, которой, как помнит читатель, юрист с Уолл-стрит рекомендовал этот пансион. Едва увидев Томми, миссис Линдсей разволновалась так, что ей пришлось схватиться рукой за перила, чтобы не упасть.

– Деточка, – взволнованно спросила она, – как тебя зовут?

– Томми, – очень удивилась вопросу незнакомой дамы наша героиня.

– Томми?!

– Так меня все называют. А мое настоящее имя Джейн.

Дама повела себя очень странно, как будто ей было трудно удержаться на ногах, взялась за перила и второй рукой:

– А ты знаешь женщину по имени Маргарет Уолш? – она продолжала расспрашивать Томми, тяжело дыша от волнения.

– Ну да, это моя бабушка, – отвечала крайне удивленная непонятным интересом девочка.

После этих слов у миссис Линдсей не осталось сомнений. Она распахнула объятия и воскликнула:

– Нашла, наконец! Доченька моя дорогая!

– Вы моя мама? – с трудом выговорила потрясенная Томми.

– Да, Дженни, да! Я твоя мама, твоя настоящая, родная мама! Я больше никогда, никогда не расстанусь с тобой, я так мечтала быть с тобой рядом, деточка моя! – не совсем связно говорила миссис Линдсей, обнимая свою заново обретенную дочь, которая в этот момент не могла испытывать никаких чувств, кроме бесконечного удивления.

– Вы совсем, ну просто ни капельки не похожи на мою бабушку, – заметила Томми, рассматривая тонкие красивые черты лица своей неожиданно появившейся матери.

– Ты говоришь о Маргарет? – с содроганием спросила миссис Линдсей. – Она тебе вовсе не родственница! Эта отвратительная, безнравственная женщина украла тебя много лет назад.

– Я тоже разыграла с ней шуточку, – засмеялась Томми. – Она хотела увезти меня на Запад, а я удрала от нее, и теперь она туда едет одна!

– Пойдем, родная. С этого момента я не расстанусь с тобой! Ты так много должна мне рассказать. Хочу все знать о твоей жизни, о тех годах, когда мы с тобой были так жестоко разлучены. Я даже не понимаю, как смогла пережить это страшное время. Подумать только, сколько лет я была без тебя и сколько лет я оплакивала свою потерю!

Миссис Линдсей не могла налюбоваться на дочку, не могла наговориться с ней. Матери хотелось узнать все о том долгом времени, когда жизнь ее девочки протекала вдали от нее. Хотелось почувствовать то, что чувствовала и переживала ее малышка где-то далеко-далеко, в трудном и непонятном мире.

Миссис Линдсей не могла налюбоваться на дочку, не могла наговориться с ней.

Томми, как мы можем легко предположить, не была хорошим рассказчиком, в ее изложении многое звучало путано и сбивчиво. Тем не менее, слушая рассказы о некоторых эпизодах жизни девочки, миссис Линдсей хваталась за сердце, утирала слезы, очень образно представляя себе тяготы, лишения и жестокости, перенесенные ее ребенком. Но вскоре улыбалась, потому что все эти ужасы были позади, и сейчас перед ней сидела ее дочь, живая и невредимая, и можно было подойти к ней, обнять и расцеловать.

– Это все, что у тебя есть? То, что на тебе? – спросила миссис Линдсей.

– Да, но это намного лучше того, что я носила раньше. Даже сравнить невозможно.

– Завтра я куплю тебе много разных новых вещей, – сказала миссис Линдсей. – Они будут еще лучше. Мне хочется, чтобы ты получила то, чего была лишена все эти годы, я хочу возместить все, что отняла у тебя судьба!

– Мне нужно ненадолго уйти, – сказала Томми. – Мне хочется рассказать миссис Мерфи про все, что со мной приключилось. Понимаете, я заплатила ей за неделю вперед за ночлег, завтрак и ужин. И теперь она не может понять, куда же я подевалась.

– Я не в силах отпустить тебя от себя, и если ты не возражаешь, я поеду с тобой.

– Ой, да я буду только рада!

Трудно вообразить себе изумление миссис Мерфи, когда Томми подошла к ее лотку с очень красивой и элегантной женщиной и сказала, что это ее мать. А уж повторить восклицания, произнесенные миссис Мерфи, после того как миссис Линдсей купила для Томми одно яблоко, заплатила десять долларов и сказала, что сдачи не надо, просто невозможно.

– Твоя мать настоящая леди, это уж точно, настоящая. Я так рада за тебя, Томми, так рада. Ты это заслужила, потому что ты сама добрая и замечательная!

Миссис Линдсей заказала обед в свою комнату: ей не хотелось знакомить дочь с остальными постояльцами пансиона, пока у девочки нет подходящего гардероба, а единственное платье Томми уже давно нуждалось в стирке.

Адвокат Юджин Селвин, как и обещал, приехал вечером в пансион к миссис Линдсей. Он был крайне удивлен, когда увидел там девочку, – как оказалось, ту самую, которую он так старался вернуть ее матери, используя для этого все свое умение. Мистер Селвин искренне обрадовался счастливому завершению ужасной истории и тепло поздравил обеих участниц драмы. Надо заметить, что он был щедро вознагражден за свои труды.

Последний штрих к событиям дня был добавлен на следующее утро. С первой же почтой миссис Линдсей отправила письмо жене фермера, которая приютила Томми. В письме она тепло благодарила за доброту, проявленную к ее ребенку. В конверт также были вложены деньги за железнодорожный билет и, к радости Томми, еще десять долларов – подарок Джеймсу Хуперу от Томми.

 

Глава 23 Томми-бродяга ― Горацио Олджер

Снова на свободе

Понятно, почему мистер Линдсей приехал в Нью-Йорк и связался с Маргарет Уолш. Он узнал, что для его невестки каким-то образом перестало быть тайной, кто был виновником исчезновения ее дочери. Коль миссис Линдсей знает это, она сможет разыскать девочку и, тем самым, лишить его источника большого дохода, ради которого он и затевал свои ужасные интриги. Это заставило мистера Линдсея напрячь все силы, чтобы сорвать планы матери воссоединиться со своим ребенком.

Через два дня после приезда в Нью-Йорк он встретил на улице Маргарет Уолш. И тут же ему стали известны все шаги, которые предприняла к этому моменту миссис Линдсей.

Джеймс тотчас предложил Маргарет вознаграждение вдвое большее, чем обещал ей адвокат, на что Бабуля радостно согласилась без малейших угрызений совести. Но первейшая задача оставалась прежней – найти Томми. Как это произошло, мы уже знаем. Поэтому мы продолжим излагать историю с той самой минуты, когда Маргарет Уолш схватила девочку за руку возле ресторана «Белмонт».

Томми покорно пошла с Бабулей, понимая, что сейчас ей не убежать. Девочка решила спокойно дождаться момента, когда такая возможность появится. Мистер Линдсей шел рядом с Бабулей до тех пор, пока не показались строения железнодорожного вокзала. Здесь он остановил своих спутниц:

– Побудьте минуту здесь. Я узнаю, когда отправляется поезд по Эри-роуд[13].

Томми не могла понять, что делает рядом с Бабулей этот хорошо одетый джентльмен и почему он отдает распоряжения. Казалось очень странным, что два таких разных человека – Бабуля и мистер Линдсей – могут быть знакомы и между ними может существовать какое-то взаимопонимание, но оно явно было.

Мистер Линдсей вернулся меньше чем через пять минут.

– Поезд отправляется через час, лучше сразу пойдем на перрон, – сказал он.

Бабуля что-то кратко возразила, но он это возражение отверг:

– Это необходимо сделать. Единственная безопасная возможность, – решительно сказал мужчина.

– Но я не привыкла путешествовать, я там ничего не знаю, – довольно робко продолжала возражать Маргарет.

– Голова-то у тебя есть, и язык тоже, – последовал резкий и грубый ответ. – Тебе нужно только спросить, когда чего-нибудь не знаешь, только и всего. Я пойду с вами на перрон, куплю билеты.

Миссис Уолш больше не возражала, и все трое отправились на перрон. «Хотела бы я знать, что все это значит», – молча недоумевала Томми.

Дойдя до перрона, они прошли в комнату ожидания. Затем мистер Линдсей вышел и вскоре вернулся с двумя длинными бумажными полосками. Это были билеты на поезд. Он дал их Бабуле и объяснил, что с ними делать. Потом достал из портмоне пачку денежных купюр и тоже отдал Бабуле. За этим последовал разговор шепотом, в котором Томми улавливала лишь отдельные слова и ничего понять не смогла.

Затем Томми с Бабулей вошли в вагон, а мистер Линдсей вскоре ушел, произнеся напоследок:

– Смотри, чтобы девчонка снова не исчезла!

– Я уж присмотрю, – согласно кивнула Бабуля.

Поезд тронулся. Впервые за свою сознательную жизнь Томми ехала в поезде. Она с живым интересом смотрела в окно, наслаждаясь быстрым движением и сменой разных видов за стеклом. Наконец, уступив своему любопытству, Томми повернулась к старой женщине:

– Куда мы едем, Ба?

– Не твое дело! – ответила та.

– А кто этот человек, который дал тебе деньги? Он ко мне имеет какое-нибудь отношение?

– Нет, – отрезала Бабуля.

– А почему он дал тебе деньги?

– Потому что он мой родственник, – сказала миссис Уолш, – мой племянник.

Этому Томми не поверила. Она знала, что если бы у Бабули был племянник, он выглядел бы совершенно иначе, чем этот человек. Однако девочке было интересно послушать, что же будет отвечать Бабуля, и Томми продолжила задавать вопросы:

– Тогда он и мой родственник?

– Нет, – резко возразила старуха.

– Почему это нет? Ты же моя бабушка?

Миссис Уолш не могла отвергнуть такой аргумент:

– Тебе он дальний родственник, – нашлась она. – Он дал мне деньги, чтобы мы с тобой могли поехать на Запад и жить там. Тебе больше не придется подметать улицы.

Загадка вовсе не решилась. Напротив, все еще больше запуталось. Что может оказаться правдой в словах лживой Бабули – непонятно. Кое-что, однако, ясно. Племянник или нет, но этот человек дал Бабуле денег, может быть, будет и потом давать. Возможно, если Томми останется с ней, все будет совсем не так ужасно, как прежде. Но она в любом случае не собиралась оставаться со своей мучительницей. Она испытывала неприязнь к Бабуле, которая, как девочка инстинктивно чувствовала, вовсе не была ее родственницей. Поэтому она намеревалась убежать, как только представится удобный случай.

Поезд тем временем увозил их от города со скоростью семьдесят пять миль в час. С обеих сторон от дорожного полотна простирались безграничные поля. Томми была городским ребенком, зеленую траву она видела только в Центральном парке, недалеко от которого проходила ее жизнь. Поэтому вид бескрайних полей – и ничего кроме полей – был для нее удивительным зрелищем. Она размышляла, каково было бы жить здесь, вдали от города, и пришла к выводу, что ей бы это не понравилось.

Через некоторое время поезд прибыл на станцию, где стоял довольно долго, и пассажиры выходили на перрон перекусить. Бабуля проворно вскочила.

– Мне идти с тобой? – спросила Томми.

– Нет-нет, – поспешно ответила миссис Уолш, – оставайся здесь. Я пойду и куплю тебе что-нибудь.

От города было далеко, поэтому Бабуля не боялась, что Томми исчезнет, тем более, что у девочки не было денег.

Девочка осталась в вагоне, а Бабуля вошла в здание станции, где пассажиры с того же поезда торопливо поглощали свой ужин.

Миссис Уолш остановилась у стойки, и тотчас продавец вежливо обратился к ней:

– Чашечку кофе, мэм?

– А нет ли у вас виски?

– Нет, мы не торгуем крепкими напитками.

Бабуля огорчилась. Она очень любила виски, и сейчас, когда у нее в кармане была куча денег, она не видела причин лишать себя любимого напитка. К тому же день был очень бурный, с волнениями и тревогами, поэтому подкрепление в виде виски старуха считала скорей необходимостью, чем баловством.

– А где-нибудь поблизости торгуют?

– Недалеко, в ту сторону железной дороги, есть бар.

– Легко его найти?

– Да, на нем вывеска. Небольшой одноэтажный дом. Вы его не пропустите.

Миссис Уолш торопливо купила пару булочек для Томми и вышла из здания станции. Поезд, казалось, был готов тронуться в любую минуту. Гораздо благоразумнее было бы войти в вагон, и Бабуля заколебалась. Но желание выпить было в ней гораздо сильнее, и она решила, что все-таки сбегает в бар – он так близко, что его даже видно с перрона, – быстро выпьет стаканчик и вовремя успеет обратно. Поезд простоит еще десять минут, а ей достаточно и пяти. Противиться соблазну Бабуля больше не могла.

Войдя в бар, она прямо с порога сказала:

– Мне стаканчик виски, и побыстрее. Я с поезда.

Стаканчик налили, Бабуля с наслаждением выпила.

– Дайте-ка еще один, – сказала она.

Налили еще один. Миссис Уолш успела выпить половину, когда раздался свисток. Это напомнило старухе, что она рискует отстать от поезда. Быстро поставив стакан, Бабуля кинулась вон из бара, но у двери ее остановил охранник:

– Вы не заплатили за выпивку, мэм, – резко сказал он.

Бабуля видела, что поезд трогается.

– Я не могу задерживаться, я отстану! – в отчаянии лепетала она.

– Это не пройдет, – грубо сказал охранник. – Вы должны заплатить за свою выпивку.

– Я вам вышлю, – сказала Маргарет, стараясь выбраться на улицу.

– Такие штучки у меня не работают, – охранник схватил ее за руку.

– У меня девчонка в поезде!

– Да хоть сорок девчонок! Вы должны заплатить!

Миссис Уолш вытащила из кармана денежную купюру, бросила ее и побежала к поезду, не дожидаясь сдачи. Но слишком много времени было потеряно. Поезд ехал с такой скоростью, что догнать вагон и вскочить в него было уже невозможно.

– Стойте! Остановитесь! – пронзительно кричала Бабуля. – У меня девчонка в поезде! Я ее потеряю!

С этими яростными криками и безумным видом миссис Маргарет Уолш бежала за поездом с такой скоростью, которую наверняка считала для себя абсолютно невозможной.

Пассажиры поезда смотрели на нее из окон и смеялись, – почему-то ее отчаяние ни у кого не вызвало сочувствия.

– И поделом, будет ей наука! Нечего отходить от поезда так далеко! – сказал какой-то раздраженный старик.

– Там женщина отстала от поезда, – сказал другой пассажир кондуктору.

– Что ж, это ее собственный выбор. Если не хочет прийти вовремя, пусть сама разбирается с последствиями, – безразлично ответил кондуктор, пожимая плечами.

– Вы разве не можете остановить поезд? – спросила добросердечная маленькая женщина.

– Нет, мэм. Абсолютно невозможно. Мы и так уже отстаем от графика.

И поезд продолжал набирать скорость, оставляя позади старую женщину, которая, воздев над собой сжатые кулаки, в безумном неистовстве хрипло кричала:

– Остановитесь! Моя девчонка в поезде!

При этом она не переставала думать, что скажет на это мистер Линдсей. Действительно, прошло всего четыре часа с того момента, когда Томми отдали под ее опеку, а она уже упустила девочку. Ее очень мало волновало, что будет с Томми, но ее, Маргарет, собственные интересы, похоже, могли сильно пострадать. Бабуле была обещана прекрасная ежегодная рента на все время, пока она сможет удерживать Томми около себя, а сейчас с этим покончено, если только ей не удастся вернуть девчонку обратно.

Старуха вошла в здание станции и спросила, когда будет следующий поезд. Узнав, что поезд пройдет здесь только следующим утром, то есть времени у нее предостаточно, Маргарет Уолш пошла обратно в бар, забрала свою сдачу и взяла еще стаканчик виски – чтобы залить досаду и разочарование.