Опубликовано: 19 февраля 2022

Просмотров: 91

Оглавление

Глава 16 Танар из Пеллюсидара ― Берроуз Эдгар

За гранью тьмы
Постепенно Танар начал привыкать к своему заточению. Он занимался упражнениями, ел, спал, просыпался, и все начиналось сначала. Ему ни разу не удалось подстеречь момент, когда приносили еду, и он прекратил попытки. Змеи продолжали появляться. Обычно это происходило во время сна, но после памятного первого раза он уже не боялся их. А вскоре даже начал с нетерпением ожидать их визита - хоть какое-то развлечение в его одиночестве. Он обнаружил, что змеи успокаиваются, если их гладить и тихонько при этом разговаривать. А одна змея как будто бы даже привязалась к нему. Он не мог, конечно, отличить в темноте одну от другой, но обратил внимание, что пробуждается каждый раз от одного и того же: змеиная морда тычется ему в грудь. Когда он брал эту змею на руки и начинал гладить, она не делала попыток вырваться, а расслабленно замирала, словно мурлыкающая кошка. Кстати сказать, ни одна змея его так ни разу больше и не укусила.

Потребовалось немало времени и усилий, чтобы узнать, откуда появляются эти гости, но в конце концов он все же нашел на высоте трех футов от пола в стене небольшое отверстие восьми дюймов в диаметре. Края его были гладко отполированы бесчисленными чешуйчатыми телами. Просунув в отверстие руку, юноша определил, что стена в этом месте достигает около фута в толщину. За стеной была пустота. Там могло быть все что угодно: такая же камера, колодец со змеями или еще что-нибудь. Чем больше размышлял над этой загадкой Танар, тем сильнее хотелось ему узнать, что же скрывается за этой стеной. Одиночество и монотонность его существования превратили эту загадку в вопрос жизни и смерти. Он больше ни о чем не мог думать. Он всматривался в дыру, надеясь уловить хотя бы отблеск света, но не видел ничего, кроме мрака. Он спросил свою любимую змею, которую пригрел на груди, но змея ничего не ответила. Тогда он спросил дыру и ужасно разгневался, когда дыра тоже не ответила. Он ударил по стене кулаком, и боль отрезвила его. Он в ужасе содрогнулся и поспешил прочь, осознав, что начинает сходить с ума, а ему нельзя было этого допускать.

Но загадка по-прежнему владела всеми его помыслами, хотя теперь он старался контролировать себя и решать ее с позиции здравого рассудка. В голове у него созрел хитрый план.

Когда ему в очередной раз принесли поесть, он снял с бачка тяжелую чугунную крышку и с силой швырнул ее на пол. Хрупкий металл разлетелся на куски. Один из них оказался как раз таким, какой и был нужен узнику - длинным и острым. Этот осколок он спрятал в набедренной повязке, а остальные сложил в пустой бачок. Потом подошел к стене и начал скрести кладку вокруг отверстия. Это была медленная и утомительная работа. Много снов прошло, прежде чем ему удалось вынуть первый камень. За ним последовал второй, отнявший не меньше времени, но какое значение имеет время для осужденного на пожизненное заключение, да еще в мире, где времени не существует.

Танар был почти счастлив, если только в его положении можно быть счастливым; работа отнимала все его время и отвлекала от ужасов заточения; все его помыслы сосредоточились на одном: проделать дыру в стене.

Работая, Танар не забывал о своих упражнениях, но спал гораздо реже. Работа прекращалась только при очередном появлении змей - они постоянно ползали через отверстие и мешали долбить кладку. Его беспокоило теперь больше всего опасение, что приносящие еду охранники каким-то образом обнаружат его занятие. Но поразмыслив, он решил, что увидеть его в темноте они не могут, а услышать через толщу стен тоже невозможно.

Он скреб и долбил бесчувственные камни, пока, наконец, в стене не образовалось отверстие, в которое можно было пролезть. Он долго сидел перед ним, стараясь унять овладевшую им дрожь и собраться с разбегающимися мыслями. Он сознавал, что его рассудок сильно ослаб за время заточения, и очень боялся, как бы он не помрачился. Его работа значила для него колоссально много, и теперь он больше всего боялся разочарования. Вот почему он так долго сидел, не решаясь воспользоваться проделанным лазом и стараясь убедить сам себя, что в любом случае он способен владеть собой и своим рассудком. Умом он понимал, что потратил столько сил и времени только потому, что в нем жила надежда на побег. Он знал, что надежда эта ничтожно мала, но все равно боялся даже представить себе, каким жестоким может оказаться разочарование.

Легким, почти нежным движением юноша пробежал пальцами по краям проделанного отверстия. Потом засунул туда голову и плечи и высунулся наружу. Глаза его видели только мрак, вытянутые вперед руки хватали пустоту. Он вылез обратно и сел у стены, собираясь с силами. Сейчас ему было еще страшней. Он понял, что не перенесет разочарования.

Прошло много времени, прежде чем он овладел собой настолько, чтобы решиться на вторую попытку. Он успел уже немного успокоиться и обдумать все свои последующие действия. Он решил подождать очередной кормежки и только после этого что-то предпринимать. Так у него будет больше времени на разведку. Он то и дело проверял угол, в котором всегда появлялся бачок с едой, но прошла, казалось, целая вечность, прежде чем его рука коснулась металлического предмета. Он поел, поставил бачок обратно и ждал еще одну вечность, пока тот не исчез. Затем он снова пересек камеру и остановился перед лазом. В этот раз он уже не колебался. Он был уверен, что сумеет совладать со своими нервами и со своим рассудком.

Сейчас он полез уже ногами вперед. Извиваясь всем телом, он на животе протиснулся в узкую дыру, ухватился за противоположный край и начал осторожно опускать ноги, так как не знал, далеко ли до пола. Но пол оказался на том же уровне, что и в его собственной камере. Мгновение спустя Танар уже стоял на ногах. Пусть он еще не обрел свободу, зато у него появилось новое поле для исследования.

Дюйм за дюймом продвигался он в кромешной темноте, тщательно ощупывая пол и стены. Эта камера оказалась уже его собственной, но намного длиннее. Расставив руки, он одновременно мог коснуться обеих стен. Покидая свою темницу, сарианин не забыл прихватить с собой зазубренный обломок железа, единственный ключ к свободе, имевшийся в его распоряжении. Обладание этой железкой странным образом придавало ему сил и уверенности, словно он снова держал в руках боевое оружие.

По мере продвижения вперед, Танар начал понимать, что попал в какой-то длинный коридор. Внезапно он натолкнулся на что-то твердое. Ощупав предмет руками, он понял, что это деревянный столб из цельного, даже неошкуренного ствола дерева. Он торчал прямо посреди коридора и служил, догадался Танар, для поддержки ослабевшей потолочной балки.

Миновав столб, он продолжил свой путь, но всего через пару шагов уткнулся в глухую стену. Сердце у него упало. С каждым шагом вперед росли его надежды, и вдруг такой удар. Снова и снова ощупывал он стену, заслонившую ему дорогу к свободе, но его пальцы встречали только сплошную ровную поверхность без единого шва кладки. С понурой головой двинулся он в обратный путь, поклявшись себе, что не позволит отчаянию овладеть им. Пусть сейчас он вернется в свою камеру, позже он продолжит исследование коридора. Ведь куда-то он должен был вести! Даже если не найдется выхода, все равно эти экскурсии внесут некоторое разнообразие в монотонную рутину заключения. К тому же, утешал он себя, его жизненное пространство теперь увеличилось в несколько раз.

Вернувшись, он улегся у стены и решил отоспаться, так как последнее время отказывал себе в сне, стремясь поскорее закончить проход. Когда он проснулся, камера была полна змей, а его подруга тыкалась головой ему в подбородок, свернувшись, как всегда, у него на груди. Снова потянулось унылое существование, скрашиваемое, правда, регулярным обследованием новых его владений. Вскоре он изучил каждый квадратный дюйм темного коридора так же хорошо, как свою собственную темницу. Он разгуливал по нему с такой же уверенностью, как если бы он был залит ярким светом.

Он ел, спал, упражнялся, играл со своими пресмыкающимися гостями и мерил шагами свою дополнительную жилплощадь. И каждый раз, проходя мимо деревянного столба, торчащего посреди коридора, он задумывался над его предназначением. Как-то раз он заснул с мыслью о столбе, а когда проснулся от знакомого прикосновения змеиной головы, вскочил с места так внезапно, что бедная змея от неожиданности даже зашипела, шлепнувшись на пол. Во сне или в полудреме Танару явилась великолепная идея, настолько простая, что он сам не мог понять, как он не додумался до нее раньше.

Дрожа от возбуждения, юноша бросился к заветному лазу. Он был оккупирован змеями, но сейчас даже они не могли его остановить. Раскидав змей, сарианин головой вперед бросился в узкий проход и приземлился на противоположной стороне в настоящий змеиный ковер. Не обращая на них внимания, он поднялся на ноги и бросился бежать по коридору, пока его вытянутые вперед руки не коснулись засохшей коры дерева. Дрожа с ног до головы, он некоторое время стоял неподвижно, обхватив столб руками и прижимаясь к нему всем телом. Успокоившись немного, юноша встряхнул головой и начал карабкаться вверх. Это и была посетившая его во сне идея.

Все выше и выше поднимался он, периодически останавливаясь и шаря вокруг руками. Вскоре ему стало ясно, что столб уходит ввысь по узкому колодцу цилиндрической формы. Забравшись футов на тридцать, Танар уперся головой в каменный потолок. Ощупывая его рукой, он понял, что верхний конец столба вцементирован в плиты потолка. Неужели и здесь он нашел только тупик? Но ведь кто-то же строил этот колодец, а значит, у него должно иметься какое-то предназначение. Танар решил не сдаваться. Осторожно спускаясь, он тщательно ощупывал стены колодца руками и вскоре был вознагражден за свое упорство. Футах в шести ниже потолка ему удалось нащупать в стене отверстие. Он перебрался туда и обнаружил, что находится в узком туннеле, ненамного шире человеческого тела. Вокруг по-прежнему царил мрак, и передвигаться приходилось с большой осторожностью. Но вот туннель резко свернул вправо, и Танар с ликованием увидел впереди забрезживший свет!

Даже смертник, неожиданно получивший помилование, не обрадовался бы сильнее, чем обрадовался юноша этому, ничего еще в сущности не означающему, лучику дневного света. Он едва пробивался сквозь узкую Щель, но это был свет, и это была надежда!

Зачарованно глядя на свет, Танар медленно, как во сне, приблизился к его источнику. Рука его коснулась грубых, некрашеных досок, в щель между которыми и пробивался луч.

Как ни слаб был этот свет, он резал глаза привыкшему к темноте узнику. Он отвернулся в сторону, чтобы свет не попадал в глаза, и немного постоял так, привыкая. Когда он освоился и огляделся, то увидел, что может различать окружающие его предметы. Пробивающийся сквозь щель лучик освещал сырые, серые стены туннеля и тяжелые доски, преградившие путь беглецу. Только теперь он понял, что стоит перед дверью. Осмотрев ее, он обнаружил сбоку подобие засова, изобретения, о котором сарианин даже не подозревал, пока не попал в плен к корсарам, так как в Сари жители не запирают своих жилищ и не знают о существовании замков и запоров. Но теперь Танар был уже достаточно умудрен опытом, чтобы понять, что он видит. Итак, перед ним была дверь, дверь, ведущая к свету и свободе! Но что же ждало его за этой дверью?

Прижавшись к ней ухом, он прислушался. Ни звука. Тогда он занялся запором, пытаясь разобраться, как он действует. После нескольких попыток ему удалось открыть примитивную щеколду. Немного постояв, чтобы успокоить нервы, юноша осторожно приоткрыл тяжелую дверь. Хлынувший в образовавшуюся щель свет ослепил его и заставил прикрыть глаза рукой, но постепенно он привык и к нему, хотя еще долгое время вынужден был постоянно щуриться.

Когда свет перестал резать глаза, Танар приоткрыл дверь пошире и выглянул наружу. За дверью находилось довольно большое помещение, заставленное плетеными коробами, железными и глиняными сосудами, завернутыми в шкуры тюками и прочим добром. Все это барахло стояло вдоль стен штабелями, чуть ли не достигая потолка. На полу в центре комнаты валялись груды различного снаряжения. На всем лежал толстый слой пыли и паутины, красноречиво свидетельствующий, что нога человека сюда не ступала уже давно.

Распахнув дверь, Танар вступил в комнату и внимательно огляделся. На полу среди груд добра и товаров он заметил свертки с корсарской одеждой, тюки кож, судовую оснастку и массу разнообразного оружия.

Все еще держа руку на двери, он шагнул вперед и почувствовал, что рука его к чему-то прилипла. Оторвав пальцы от неструганных досок, он поднес их к глазам и увидел, что они испачканы густой смолой. Он попытался стереть смолу, но та оказалась такой липкой, что устранить ее не удалось. Когда он брал различные предметы, чтобы получше их рассмотреть, те каждый раз прилипали к его рукам. Это было очень неприятно, но он ничего не мог поделать.

В кладовой было несколько окон и еще одна дверь в противоположном конце. Она была снабжена таким же засовом, с каким ему уже пришлось иметь дело. Снаружи его можно было открыть только ключом, а изнутри - голыми руками. Устройство было грубым и примитивным, за что Танар должен был бы благодарить судьбу, знай он, какими сложными и хитрыми могут быть подобные приспособления.

Открыв эту дверь, Танар выглянул в щелку. Перед ним был длинный коридор, ярко освещенный льющимся из многочисленных окон по одной из его сторон светом. По другую сторону он заметил несколько закрытых дверей, ведущих во внутренние помещения. Из одной двери внезапно вышел корсар и пошел по коридору в противоположном от юноши направлении. Потом из другой двери вышла женщина и направилась прямо к нему. Танар поспешно захлопнул дверь и задвинул засов. Ему стало ясно, что здесь он незамеченным не пройдет. В своей темной камере он находился не ближе к свободе, чем в этой ярко освещенной кладовой. Он мог переодеться в корсарские одежды, но его безбородое лицо сразу же привлечет внимание корсаров, и его тут же схватят. Но Танар не привык отступать перед трудностями. Он и так уже забрался гораздо дальше на пути к свободе, чем мог мечтать. Эта мысль весьма бодрила его, а свет, которого он так долго был лишен, просто окрылял. Он чувствовал себя способным свернуть горы, и не сомневался, что рано или поздно сумеет решить все проблемы.

Он тщательно осмотрел всю кладовую, особенно окна, в поисках другого выхода. Окна выходили в сад Си-Да, но там было слишком много прогуливающихся людей, так как эта часть сада примыкала к выходу из дворца. Дальний конец сада был скрыт от него деревьями, и он знал, что его редко посещают, но добраться туда все равно представлялось невозможным.

По левую сторону вдоль садовой ограды сплошной стеной росли деревья. Будь они у него под окном, он без труда смог бы добраться по их ветвям до самых казарм и задних дворцовых ворот, но до деревьев было слишком далеко, и Танар с сожалением отказался от этой заманчивой идеи.

Таким образом, оставался только коридор за дверью, по которому постоянно сновали люди. Надо было что-то решать, потому что в кладовой он тоже не мог оставаться до бесконечности. Здесь не было ни воды, ни пищи, а кроме того, его тюремщики в любой момент могли обнаружить побег и поднять тревогу. Может быть, они как раз сейчас принесли ему неизменный железный бачок с едой. Что будет, когда они заберут его и найдут нетронутым?

Присев на кипу связанных кож, Танар занялся обдумыванием дальнейших действий. Взгляд его упал на ворох одежды и он подумал, что в любом случае для начала не помешает переодеться. Здесь были кожаные штаны и рубашки, корсарские сапоги с ботфортами и их любимые красные кушаки и головные платки. С легкой усмешкой на губах юноша отобрал все необходимое, стряхнул слой пыли с выбранных обновок и не спеша облачился в корсарское одеяние. Но ему не нужно было зеркала, чтобы понимать, как сильно выдает его молодое безбородое лицо. Он выбрал себе пару пистолетов, кортик и тесак, но как ни искал, не нашел ни пороха, ни пуль. Оглядев свое новое облачение, он остался вполне доволен.

- Если бы я только мог повернуться спиной ко всей Корсарии, - произнес он, размышляя вслух, - я бы без труда обеспечил себе свободу, но пока я не научусь отращивать пышные бакенбарды и бороду, мне никого не удастся обмануть.

Пока он предавался размышлениям, за дверью послышались чьи-то громкие голоса. Один был мужской, другой принадлежал женщине.

- Если ты не согласишься быть моей, - прорычал мужчина, - я возьму тебя силой!

Танар не расслышал ответа, хотя и догадался по голосу, что это была молодая женщина.

- Какое мне дело до Сида! - закричал мужчина. - У меня денег и влияния не меньше, чем у него. Да если я только пожелаю, я сам могу захватить трон и сделаться Сидом!

Женщина снова что-то неразборчиво ответила.

- Только пикни, и я тебя задушу собственными руками! - с угрозой произнес мужчина. - А ну пойдем сюда, здесь и поговорим. Там можешь кричать, сколько влезет, все равно никто не услышит.

Танар услышал, как в двери кладовой поворачивается ключ, и поспешил спрятаться за штабелем плетеных коробов.

- А когда ты выйдешь из этой комнаты, -продолжал мужчина, входя, -у тебя больше не будет причин жаловаться.

- Я уже сто раз говорила, - ответила женщина, - что скорее умру, чем буду принадлежать тебе. Но если ты возьмешь меня силой, я сначала убью тебя, а потом себя.

Когда Танар услышал ее голос, сердце у него в груди бешено забилось, словно пытаясь выпрыгнуть наружу. Пальцы его сжались на рукояти тесака. Когда Бульф с презрительным смехом выслушал слова Стеллары и отвернулся, он оказался лицом к лицу с сарианином, сжимающим в правой руке обнаженный тесак.

В первое мгновение Бульф не узнал в одетом в корсарский наряд юноше своего злейшего врага, зато Стеллара узнала его сразу и радостно вскрикнула.

- Танар! Мой Танар!

Когда Танар бросился на него, Бульф отпрыгнул назад и тоже выхватил тесак. Сарианин заметил, что его противник приближается к двери, ведущей в коридор, и тут же атаковал его, чтобы не дать ему возможности улизнуть и позвать подмогу. Пришлось Бульфу забыть о двери и подумать о собственной защите.

- Прекрати немедленно или ты поплатишься за это головой! - попытался он напугать юношу. Танар только расхохотался в ответ, нанеся Бульфу удар по голове, который тот лишь частично сумел парировать. После этого дуэль разгорелась не на шутку. Танар первым ранил своего противника в плечо. Увидев кровь, Бульф начал отчаянно кричать и звать на помощь.

- Ты же сам говорил, что никто не услышит отсюда криков о помощи, напомнил ему Танар, - так чего же ты тогда так надрываешься?

- Отпусти меня! - взмолился Бульф, сообразив, что кричать и в самом деле бесполезно. - Пощади меня, и я верну тебе свободу!

Но Танар, не слушая его, снова взмахнул тесаком и на этот раз отрубил Бульфу ухо.

- Помогите! - завизжал корсар. - Это я, Бульф! Сарианин хочет меня убить! Спасите!

Испугавшись, что крики Бульфа все же могут быть кем-то услышаны, Танар усилил атаку. Отбив клинок соперника, он сильнейшим ударом разрубил череп Бульфа до самой переносицы. С квакающим звуком корсар выронил свой тесак и навзничь свалился на пол. А Танар повернулся к Стелларе и заключил ее в свои объятия.

- Слава Богу, что я подоспел вовремя! - с чувством произнес он.

- Само Провидение привело тебя в эту кладовую, - согласилась девушка. - Но как ты оказался здесь, ведь мне сказали, что тебя казнили?

- Нет, они обманули тебя, - ответил юноша, - меня не казнили, со мной поступили еще хуже - бросили в подземную темницу и приговорили к пожизненному заключению.

- Так ты все время был в одном здании со мной! - воскликнула Стеллара. - А я считала тебя мертвым!

- Поверь мне, - сказал Танар, - лучше умереть, чем сидеть в подвалах Сида. Темнота, безмолвие, одиночество - о Боже! Это будет похуже смерти!

- Но ведь ты сумел сбежать даже оттуда! - восхищенно воскликнула девушка.

- Если бы не ты, я все еще сидел бы там, - признался Танар. - Только воспоминания о тебе и о нашей любви дали мне силу сохранить рассудок и найти способ выбраться из этой дыры. Для меня это урок на всю жизнь. Теперь никакая ситуация больше не покажется мне безнадежной. Всегда есть выход из любого положения, надо только страстно хотеть его отыскать!

- Я рада, что ты так считаешь, любимый, - покачала головой Стеллара, - но я пока не очень понимаю,

как ты собираешься покинуть дворец, где полно корсаров, и выйти из города, где их еще больше?

- Но я же добрался сюда, - ответил Танар, - я уже совершил невозможное. Судьба улыбается нам, и я твердо верю, что обязательно найду способ обрести свободу для нас обоих!

- Но с твоим лицом, Танар, ты не сделаешь и двух шагов, как тебя схватят, - печально сказала девушка, - вот если бы у тебя были бакенбарды, как у Буль-фа... - и она взглянула на распростертое тело убитого корсара.

Танар тоже перевел взгляд на валяющийся на полу в луже крови труп. Лицо его вдруг озарилось, и он повернулся к Стелларе.

- А почему бы и нет! - торжествующе воскликнул он.

Оглавление

Опубликовано: 19 февраля 2022

Просмотров: 99

Оглавление

Глава 14 Танар из Пеллюсидара ― Берроуз Эдгар

Два светила
Дэвид, Джа и Танар разместились в пустующей казарме внутри дворцовых стен и немедленно приступили к осуществлению намеченного Дэвидом плана. Он включал в себя на первом этапе детальное обследование не только оружейных мастерских, пороховой фабрики и арсенала, но и загородные визиты в места добычи серы, селитры, железной руды и древесного угля. Эти многочисленные экскурсии, якобы для исследования качества добываемого сырья и разведки новых месторождений, не вызывали у корсаров никаких подозрений, хотя преследовали совсем иную цель.

Следует заметить, что Дэвид Иннес с самого начала не имел намерения помочь корсарам улучшить качество производимого ими пороха и тем самым значительно усилить их мощь в предстоящей войне с Империей. Его вполне устраивало настоящее положение вещей, когда из-за низкого качества пороха оружие пиратов давало осечку в половине случаев, если вообще не разрывалось в руках. Эти частые отлучки к местам разработок полезных ископаемых позволяли выиграть время и разработать план бегства. Кроме того, эти путешествия, иногда очень отдаленные, давали возможность изучить окрестности, что опять же должно было пригодиться в случае побега. Они изучали дороги, знакомились с обычаями местных племен, старались, на всякий случай, завоевать расположение их вождей. Эти несчастные аборигены уже много поколений жили под пятой корсаров и использовались ими для самых тяжелых работ на полях, рудниках и каменоломнях.

Попутно они узнали, что все корсары жили в одном городе, который назывался Корсарией, как и вся эта страна. Их было около полумиллиона. Поскольку все виды физического труда выполнялись рабами, каждый корсар мужского пола примерно с пятнадцатилетнего возраста, по меркам внешнего мира, разумеется, подлежал обязательному призыву на военную службу. На самом деле служба начиналась еще раньше, лет с десяти, только называлась она подготовкой к службе и не влекла дисциплинарной ответственности за провинность. Понятно, что учились будущие пираты только одному: как управлять кораблем в бою и как лучше грабить мирное население. Дэвид Иннес вскоре пришел к выводу, что главную угрозу Империи представляет не количество корсаров, а их природная свирепость и жестокость. Он был уверен, что на равных условиях воины его Империи без труда одолеют этих хвастливых забияк. Теперь он уже не жалел, что ввязался в опасную авантюру и попал в плен, так как близкое знакомство с городом и его окрестностями убедило друзей, что побег отсюда вполне возможен.

Местные племена, порабощенные корсарами, были настолько примитивны и стояли на таком низком уровне развития, что Дэвид был уверен - корсарам никогда не превратить их в солдат, чего он до этого сильно опасался. Эти племена по численности раз в десять превосходили корсаров. Если верить корсарам, их поселения простирались по всей необъятной равнине, кончавшейся неведомо где.

Местные жители в разговорах тоже упоминали холодные необитаемые земли далеко на севере, а на востоке и юго-востоке лежали, по их словам, непроходимые леса и могучие горы, простиравшиеся вплоть до Молоплегендарного огненного моря, в котором плавает Пеллюсидар. Последнее утверждение туземцев косвенным образом подтверждало догадку Дэвида, что Корсария и Империя лежат на одном материке. Другим подтверждением стало обретенное друзьями чувство направления, снова возникшее, едва они ступили на твердую землю. Точнее сказать, обрели его лишь Джа и Танар, поскольку Дэвид, как уроженец внешнего мира, этого чувства был лишен. Оба клялись Дэвиду, что острота чувства направления значительно притупилась бы, разделяй их с Империей сколько-нибудь значительное водное пространство.

Чем чаще посещали трое друзей различные объекты, расположенные за городом, тем больше слабела ретивость их надсмотрщика Фитта. Доходило даже до того, что он отпускал их в поездки одних, предпочитая в это время развлекаться. Такое положение устраивало обе стороны.

Танар, глубоко уязвленный поведением уже дважды оттолкнувшей его Стеллары, безуспешно пытался выбросить ее из головы. Он сотни раз твердил себе, что эта жестокая, двуличная предательница не заслуживает, чтобы ее любили, но каждый раз только заставлял себя еще сильнее страдать. Все эти мысли о девушке оставались тайной для его друзей. Внешне он вел себя обычно и принимал активное участие в разработке планов бегства, хотя сама мысль о разлуке с любимой заставляла сжиматься его сердце. Он прекрасно понимал, что ему не на что рассчитывать - слухи о скорой свадьбе дочери Сида и Бульфа разнеслись уже по всему городу, - но он ничего не мог с собой поделать.

Окна отведенной юноше комнаты выходили Bf сад Сида - чудесный зеленый уголок с посыпанными гравием дорожками и миниатюрным озером в центре. Танар редко бывал в своей комнате, а когда это случалось, почти не обращал внимания на происходящее за окном. Но как-то раз, вернувшись из поездки на железный рудник, он присел у окна и погрузился в невеселые думы, не замечая зеленого великолепия сада. Внезапно в поле его зрения возникла девичья фигурка. Она быстро пробежала по дорожке, остановилась под его окном и подняла голову. Глаза их встретились, и Танар с удивлением и радостью узнал Гуру.

Приложив палец к губам в знак молчания, она приблизилась к окну.

- В конце вашей казармы есть дверь, которая выходит в сад, - прошептала она. - Иди туда, я буду ждать.

Судя по голосу и манере поведения, Гура была чем-то встревожена и очень торопилась. Поэтому Танар, не задавая лишних вопросов, тут же вышел из комнаты и направился к двери в сад. Вокруг ходили корсары, но они уже успели привыкнуть к его виду и не обращали внимания. Добравшись до конца коридора, он обнаружил там небольшую окованную железом дверцу. Едва он подошел, дверь распахнулась, и он оказался в саду. Гура тут же захлопнула за ним дверь.

- Наконец-то мне удалось тебя поймать! - облегченно воскликнула она. - А то я уже совсем потеряла надежду. Я пыталась увидеться с тобой с того момента, когда Фитт увел вас из дворца. Я разузнала от рабов, куда вас поместили, и проводила все свободное время под твоим окном. Дважды я видела тебя, но оба раза мне не удавалось привлечь твоего внимания. Теперь удалось, но я очень опасаюсь, что мы опоздали.

- Опоздали? Куда опоздали? - недоуменно спросил юноша.

- Опоздали спасти Стеллару, - ответила Гура.

- Она в опасности? - тревожно воскликнул Танар.

- Все приготовления к ее свадьбе с Бульфом закончены. Она больше не может ее откладывать.

- А почему, собственно, она должна ее откладывать? - с горечью спросил сарианин. - Разве она не выходит замуж за человека, которого сама выбрала?

- Как и все мужчины, ты полный идиот в тех случаях, когда дело касается женского сердца, - насмешливо заявила Гура.

- Но я своими ушами слышал ее слова! - упрямо проговорил Танар.

- И после всех ваших совместных мытарств, после ее признаний в любви к тебе ты мог всерьез поверить, что она любит другого? - недоверчиво спросила Гура

- Ты хочешь сказать, что она не любит Бульфа?

- Конечно же, не любит. Бульф - отвратительное чудовище.

- И что она снова любит меня?

- Да она никогда и не переставала тебя любить, глупец!

- Почему же тогда она так вела себя со мной? Почему говорила мне все эти ужасные слова? Не понимаю.

- Она ревновала.

- Ревновала? К кому же, интересно?

- Ко мне, - прошептала Гура, краснея и опуская голову. Танар тупо уставился на стоящую перед ним девушку с черными, как смоль, волосами. Он словно впервые обратил внимание на ее тонкую фигурку, опущенные плечи и выражение безысходной печали на ее лице. К горлу у него подступил комок.

- Гура, - спросил он наконец, справившись с волнением, - скажи, я хоть раз говорил тебе о своей любви? Разве я давал своим поведением повод Стелларе, тебе или кому-нибудь еще думать, что я люблю тебя?

- Нет, - покачала головой девушка, - и я то же самое сказала Стелларе, когда узнала о ее мыслях. Я много говорила с ней о тебе, и мне удалось убедить ее, что она не права. Только тогда она попросила меня разыскать тебя и передать, что она тебя по-прежнему любит. У меня есть и еще одно послание для тебя. Я ведь тоже неплохо тебя изучила и уверена, что ты не собираешься оставаться пленником корсаров до конца жизни. Ты наверняка попытаешься бежать, и я прошу тебя об одном: возьми с собой Стеллару, иначе она убьет себя перед свадьбой, но никогда не станет женой Бульфа.

- Бежать, - задумчиво проговорил Танар, - но как можно бежать отсюда, из самого сердца корсарской державы?

- А это уже мужское дело, - заметила Гура, - это ты должен придумать, как.

- А как же ты? Ты хочешь бежать с нами?

- Не думай обо мне, - ответила девушка. - Для меня главное, чтобы спаслись вы со Стелларой.

- Как же я могу не думать о тебе? - удивился юноша. - Разве ты хочешь навсегда остаться в Корсарии?

- Нет, я вовсе не хочу здесь оставаться, - ответила Гура, - особенно сейчас, когда Сид начал вовсю ухаживать за мной.

- Ты бы хотела вернуться на Хайм?

- Я была счастлива, хоть и недолго, - ответила девушка, - и я не смогу вернуться к прежней жизни, наполненной скандалами, ненавистью и убийствами, которой живут Скерф и его соплеменники.

- Тогда идем с нами, - предложил Танар.

- С радостью! - воскликнула Гура.

- Значит, решено! - заключил юноша. - Ты отправишься с нами, а когда мы доберемся до Сари, я обещаю тебе мир и счастье до конца твоей жизни.

- Все это похоже на сон, - зачарованно прошептала девушка, но я боюсь проснуться и вновь очутиться в пещере Скерфа.

- Я постараюсь, чтобы ты не просыпалась, - засмеялся Танар, - а теперь давай подумаем, как вам со Стелларой выбраться из дворца Сида в нужный момент.

- Это будет непросто, - сказала Гура.

- Я знаю, - согласился Танар, - это самый трудный момент в плане побега. Но деваться некуда, и я думаю, чем проще и нахальней будем мы себя вести, тем больше у нас шансов на успех.

- Начинать придется немедленно, - предупредила Гура, - все готово для брачной церемонии, и Бульф уже ожидает свою невесту.

Танар задумался, пытаясь на ходу разработать приемлемую схему. Потом поднял голову и посмотрел на Гуру.

- Ты можешь привести сюда Стеллару? - спросил он.

- Да, если она одна.

- Тогда иди за ней. Ждите здесь, пока я не вернусь. Я подам сигнал свистом. Как только услышишь его, сразу откроешь мне эту дверь.

- Я постараюсь побыстрее, - промолвила Гура, закрывая дверь за удалившимся в коридор казармы юношей.

Сарианин осторожно огляделся, но никто, похоже, не заметил его появления из сада. Он вышел из казармы и направился к воротам дворца. Ему необходимо было проверить, сможет ли он покинуть дворцовую территорию беспрепятственно.

Танар отказался одеваться в одежду корсаров и сильно выделялся среди толпы своим "варварским" нарядом, а точнее сказать, почти полным его отсутствием. Его фигура, облаченная в одну лишь набедренную повязку, сделалась уже привычной для стражников, но прежде он никогда не выходил из ворот в одиночку.

Приближаясь к воротам, юноша постарался идти обычным ровным шагом и держаться совершенно естественно. Как всегда, через ворота выходило и входило множество корсаров. Последние, как и следовало ожидать, вызывали пристальный интерес у стражи, а на выходивших почти не обращали внимания. Никем не остановленный, Танар миновал ворота и оказался на улице. Его встретила знакомая и уже привычная картина: узкая пыльная улочка, открытые лавки по одну сторону, прогуливающиеся корсары в кушаках и головных платках и снующие взад-вперед рабы, сгибающиеся под тяжестью своей ноши. Чего только не было на их спинах: корзины с фруктами, туши убитых животных, кипы шкур и других товаров. Часть всего этого добра поступала от окрестных племен, а другая часть вывозилась из города в качестве платы за доставленное. В город привозили, главным образом, продовольствие, а дикари получали в уплату яркие материи и прочие безделушки, столь любимые дикарями в любом мире. Некоторые тюки с товарами достигали внушительных размеров и требовали для переноски четверых носильщиков. Длинные цепочки рабов тянулись к причалу, доставляя снаряжение и провизию на корсарские корабли, готовящиеся выйти в море для очередного пиратского набега. Другая цепочка рабов выгружала из трюма причалившего корабля награбленное добро. Стороннему наблюдателю такая картина могла показаться настоящим бедламом, что усугублялось громкими голосами купцов, наперебой зазывающих покупателей в свои многочисленные лавки и еще более громкими голосами торгующихся с ними покупателей.

Продираясь сквозь эту пеструю и шумную толпу, сарианин обошел дворец и вышел к задним воротам, расположенным вблизи казарм и бараков для прислуги. Поскольку он чаще всего пользовался именно этими воротами, его впустили без звука. Оказавшись на территории дворца, он сразу же поспешил разыскать Дэвида

Иннеса. Тот оказался в своей комнате. Вместе с ним был и Джа. Быстрым шепотом Танар изложил друзьям свой план, который к этому моменту уже окончательно сложился у него в голове.

- А теперь, - сказал он, - прежде чем вы станете обсуждать мой план, я должен пояснить, что вы вправе отказаться идти со мной, если считаете его слишком рискованным. Но у меня выбора нет, и с вами или без вас, я просто обязан спасти Стелл ару и Гуру. Но я не могу, не имею права ставить под угрозу вас двоих.

- У тебя неплохо варит котелок, парень, - похвалил его Дэвид, - из всех придуманных нами схем бегства твой вариант нравится мне больше всех. А если ты считаешь нас способными бросить в трудный момент тебя и твоих девушек, ты очень ошибаешься и даже обижаешь нас. Мы с тобой, Танар, и я смело могу сказать тебе то же самое от имени Джа.

- Я был уверен в вашем ответе, - сказал юноша, - но я не мог не предупредить вас. Прости, если обидел, Дэвид. А теперь пора претворять мой план в жизнь.

- Отлично! - отозвался Дэвид. - Иди за своими покупками, а потом сразу возвращайся в сад. Джа и я займемся нашей половиной работы.

Все трое тут же покинули казарму и направились к задним воротам, где были остановлены стражей.

- Куда направляетесь? - спросил начальник караула.

- Мы идем на базар, чтобы купить все необходимое для экспедиции. Мы хотим разведать новые месторождения железной руды на севере. Поход будет долгим, и нам потребуются большие запасы различных товаров.

- А где же Фитт? - не отставал офицер.

- Его вызвал к себе Сид, а Фитт разрешил нам все купить самим.

- Ну ладно, - проворчал удовлетворенный таким объяснением стражник, можете идти.

- Мы скоро вернемся с носильщиками, - предупредил его Дэвид, - чтобы забрать свои вещи отсюда, а потом отправимся за остальным снаряжением. Я хотел просить вас, капитан, передать смене караула, чтобы нас пропустили.

- Я сам буду здесь, мы только что сменились, - ответил начальник, - а что вы собираетесь взять с собой на север?

- Мы рассчитываем на дальнюю экспедицию. Те места слабо исследованы и местные племена могут ничего не знать о Сиде и о корсарах. Чтобы привлечь их на свою сторону, мы хотим взять с собой товары для обмена: материю, бусы и тому подобное, потому что нас будет слишком мало, чтобы забрать у них необходимые нам вещи и еду силой.

- Понятно, - сказал стражник, - непонятно только, почему Сид не пошлет с вами вооруженный отряд, чтобы взять силой то, за что вы собираетесь платить?

- Да, - согласился Дэвид, - мне это тоже кажется странным.

Закончив на этом любезную беседу, все трое вышли на улицу. За воротами Дэвид и Джа свернули направо, к базарной площади, а Танар перешел улицу и вошел в одну из многочисленных лавок. Здесь он приобрел два больших мешка из хорошо выделанных кож и сразу же вернулся со своей покупкой во дворец. Вскоре он очутился перед дверью в сад и тихонько свистнул. Дверь тут же отворилась, и Танар быстро прошмыгнул в нее. Гура осталась запирать дверь, а Танар оказался лицом к лицу со Стелларой. Глаза ее были заплаканы, губы дрожали. Не говоря ни слова, юноша нежно обнял ее и прижал к груди.

Городской базар Корсарии расположен на большой открытой площади. Дикари из окрестных деревень меняют здесь фрукты и овощи со своих огородов, мясо и шкуры убитых на охоте животных на всякие необходимые им товары. Овощи, фрукты и другие продукты доставляются на базар в больших коробах, сделанных из камыша и травы. Размером они около четырех футов в каждом измерении, а переносят их вдвоем или вчетвером, как носилки.

Дэвид и Джа быстро обнаружили группу туземцев, уже опустошивших свои короба и собиравшихся возвращаться домой. Поговорив с ними, они выяснили, что двое живут в отдаленной деревне на севере. По приказу

Сида Фитт снабдил пленников значительной суммой денег, чтобы они могли сами приобретать необходимые им для производства вооружения товары. Эти деньги представляли собой золотые монеты самых разных размеров и веса. На одной стороне каждой был отчеканен отдаленно напоминающий оригинал профиль Сида, а на обратной - корсарский корабль. В течение многих поколений золотые монеты настолько прочно вошли в обиход, что охотно принимались в уплату даже живущими на границах владений корсаров племенами. Поэтому Дэвид без труда нанял восьмерых носильщиков с двумя коробами, чтобы нести все снаряжение экспедиции до их деревни, хотя на самом деле он планировал использовать их очень непродолжительное время. Вместе с носильщиками Дэвид и Джа вернулись во дворец. Капитан стражников, узнав их, кивнул и приказал пропустить.

Подходя к своей казарме, оба молились, чтобы Фитт еще не вернулся от Сида. Если сейчас он увидит их и начнет расспрашивать, все пропало. Затаив дыхание, оба заговорщика вошли в казарму, где Фитт квартировал вместе с ними. Но он так и не появился, задержавшись, очевидно, во дворце.

Возле двери, ведущей в сад, Дэвид приказал носильщикам остановиться, поставить короба около двери и ждать. Затем он тихо свистнул. Дверь отворилась. За ней стоял Танар. По знаку Дэвида носильщики вошли в сад, забрали два больших кожаных мешка и погрузили их в короба, накрыв крышками. Затем носильщики взвалили импровизированные носилки на плечи и направились обратно к воротам. Снова оба друга с замиранием сердца шли по коридору, опасаясь нарваться на Фитта, но и в этот раз все обошлось. У ворот их опять остановил все тот же офицер.

- Быстро вы управились, - сказал он, - а что у вас там в коробах?

- Там только наши личные вещи, объяснил Дэвид. - Когда мы вернемся, то принесем и все остальное снаряжение. Вы хотите осмотреть наши вещи сейчас или потом, вместе с остальным?

Капитан открыл крышку одного из коробов, глянул на кожаный мешок на дне и махнул рукой.

- Ладно, потом осмотрю все сразу, - сказал он, опуская крышку.

Хотя сердце его отчаянно билось, Дэвид заставил себя говорить обычным голосом, обратившись к начальнику.

- Когда Фитт вернется, господин капитан, - вежливо попросил он, передайте ему, пожалуйста, мою просьбу подождать нас в моей комнате. Мне очень нужно кое-что с ним обсудить.

Корсар нехотя кивнул в знак согласия и махнул рукой солдатам, чтобы те пропустили всю компанию.

Дэвид и его спутники сразу же повернули направо, но не доходя до базара, свернули в узкий переулок и вскоре очутились на параллельной улице. Лавки здесь были победней, народу поменьше и носильщики могли двигаться гораздо быстрее. Через некоторое время они уже были за пределами городской черты. Частью угрозами, частью обещаниями дополнительного вознаграждения друзья заставили носильщиков бежать трусцой.

Таким манером они довольно далеко отошли от города, прежде чем вынуждены были остановиться в полном изнеможении. После короткого отдыха и еды они возобновили свой путь и не снижали темпа, пока не добрались до лесистых предгорий далеко к северу от корсарской столицы.

Углубившись в лес, Дэвид объявил привал. Уставшие носильщики повалились на землю, а Танар и Дэвид достали из коробов кожаные мешки, развязали их и на глазах изумленных носильщиков выпустили оттуда двух девушек. От долгого пребывания в скрюченном положении они едва могли стоять на ногах. Танар обратился к носильщикам.

- Вы знаете, кто это? - спросил он, указывая на Стеллару.

- Не знаем, - ответили те.

- Ее зовут Стеллара и она дочь самого Сида. Вы помогли похитить ее из дворца ее отца. Вы знаете, что вас ожидает в случае поимки?

- Но мы же не знали, что мы несем! - закричал один из носильщиков, дрожа от страха. - Мы здесь ни при чем, это вы ее украли.

- И вы думаете, что корсары вам поверят? - насмешливо спросил Танар. - А что будет, когда они узнают, сколько золота вы от нас получили? Нет, они вам не поверят, и не мне говорить, какая судьба вас тогда ожидает. Но вы можете избежать этой печальной участи, если поступите так, как я прикажу.

- Говори, что делать? - взмолились носильщики.

- Забирайте свои короба и возвращайтесь по домам. Не говорите ни слова о том, что произошло. Никто не должен об этом знать, даже ваши жены. Если вы будете держать язык за зубами, никто ничего не узнает. А мы вас не выдадим, если вы обещаете молчать.

- Мы будем молчать! - в один голос закричали обрадованные таким исходом дикари.

- Даже друг с другом вы не должны обсуждать случившееся, - предупредил их Дэвид, - ведь и деревья могут иметь уши. А если корсары придут в вашу деревню и начнут задавать вопросы, скажите им, что видели трех мужчин и двух женщин, направляющихся на восток. Скажите, что вы их не узнали, но это вполне могли быть те, кого они ищут.

- Мы все сделаем, как ты говоришь, - пообещали носильщики.

- Тогда можете быть свободны! - разрешил Дэвид, и вся восьмерка вместе с коробами мгновенно скрылась из виду.

Когда обе девушки достаточно отдохнули и оправились от вынужденного заточения, маленький отряд снова двинулся в дорогу. Сначала они следовали на восток, но вскоре круто повернули к северу. Часть плана, разработанного Танаром, заключалась именно в том, чтобы сбить погоню со следа, отправившись на север, а не на юг или восток, как этого требовала логика вещей. Позже они смогут повернуть на восток, обойти возможный район поисков, а тогда уже двигаться на юг, к дому. Кружный и долгий путь, но зато безопасный, как казалось автору этого плана.

Дальше к северу лиственный лес сменился хвойным: соснами и кедрачом. Все чаще попадались места, поросшие причудливо искривленными карликовыми деревьями. Стало заметно холоднее, а когда дул северный ветер, путники дрожали от холода даже вокруг пылающего костра. Животные попадались все реже и были покрыты густым длинным мехом. Люди не встречались вовсе.

Как-то раз, остановившись на привал, Танар вдруг заметил удивительную вещь.

- Глядите! - воскликнул он. - Моя тень выходит из-под моих ног, а солнце уже не стоит прямо над головой!

- Я давно уже обратил на это внимание, - кивнул головой Дэвид, - но пока еще не могу вразумительно истолковать подобное явление. Я сейчас вспоминаю корсарские легенды и думаю, что скоро сумею все объяснить.

Чем дальше они шли, тем длиннее становились отбрасываемые тени, а свет и тепло солнца быстро ослабевали. Теперь приходилось передвигаться в полутьме и сильно страдать от холода. Хорошо еще, что Дэвид предвидел нечто подобное и заставил своих спутников сшить себе меховые одежды из шкур добытых на охоте животных. Танар и Джа уговаривали Дэвида повернуть на юго-восток, так как их врожденный инстинкт подсказывал им, что они только отдаляются от родных земель, но Дэвид упросил их еще немного пройти с ним на север, чтобы проверить возникшую в его голове фантастическую теорию.

Во время одной из ночевок они легли спать вокруг костра, а когда проснулись, все вокруг было покрыто тонким слоем странного белого вещества, что страшно напугало теплолюбивых детей Пеллюсидара. В холодном воздухе кружились снежинки, а ветер швырял их в лица никогда не видевших снега людей. Только лица еще оставались открытыми; тяжелая меховая одежда, шапки и рукавицы оказались как нельзя кстати.

- Не пора ли нам поворачивать назад? - спросил Джа. - Если мы пойдем дальше, то все пропадем.

- Ты прав, наверное, - согласился Дэвид, - поэтому вы четверо возвращайтесь, а я вас догоню позже. Я хочу пройти еще немного вперед, чтобы окончательно Убедиться в правоте моей теории.

- Ну нет, - решительно запротестовал Танар, - мы не должны разделяться. Мы пойдем с тобой.

- Да, - поддержал его Джа, - мы тебя ни за что не покинем.

- Еще немного пройдем на север, и я буду совершенно уверен, - с благодарностью отозвался Дэвид. - Спасибо вам, друзья!

И они пошли дальше по заснеженной равнине во все более сгущающейся темноте, наполняющей ужасом сердца не знающих тьмы людей. Но вскоре ветер переменил направление и задул с юга. Резко потеплело, снег начал таять. А еще дальше к северу тьма стала понемногу рассеиваться, хотя полуденное солнце Пеллюсидара едва виднелось за спиной путешественников.

- Ничего не понимаю! - пожаловался Джа. - Почему становится светлее, хотя мы удаляемся от солнца?

- Понятия не имею, - отозвался Танар, - спроси Дэвида.

- Я пока могу только догадываться и подожду, пожалуй, с ответом, настолько невероятным он может вам показаться, - загадочно ответил Дэвид.

- Смотрите! - закричала вдруг Стеллара, указывая вперед. - Это же море!

- Да, - сказала Гура, - только оно почему-то серое и совсем не похоже на море.

- А это еще что? - удивился Танар. - Почему море загорелось?

- И почему оно не закругляется вверх? - спросила Стеллара. - Здесь все по-другому, и мне страшно.

Дэвид застыл на месте, пристально вглядываясь в далекое багровое зарево. Все остальные в волнении обступили своего предводителя.

- Что это? - подал, наконец, голос Джа.

- Клянусь Богом, это может быть только одно, - ответил Дэвид, - но это настолько невероятно, что я не могу поверить собственным глазам.

- Так что же это все-таки такое? - повторила вопрос ничего не понявшая Стеллара!

- Это солнце! - ответил Дэвид.

- Но солнце осталось у нас за спиной и его почти не видно отсюда, напомнила ему Гура.

- Я имел в виду не солнце Пеллюсидара, а солнце внешнего мира - моего мира, из которого я явился.

И все пятеро с волнением и восторгом следили за медленно поднимающимся над серой гладью океана багровым диском и за возникшей на поверхности воды сверкающей дорожкой, протянувшейся от берега до странной линии, где море, казалось, сливается с небом.

Оглавление

Опубликовано: 19 февраля 2022

Просмотров: 84

Оглавление

Глава 15 Танар из Пеллюсидара ― Берроуз Эдгар

Безумие
- Дальше пути нет, - сказала Стеллара.

На восток, на запад и на север простиралось только угрюмое холодное море, на волнах которого покачивались около берега редкие льдины. Дэвид Иннес, Император Пеллюсидара, стоял на берегу, вглядываясь в далекий горизонт.

- Что же там впереди? - пробормотал он себе под нос, потом тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение, и отвернулся. - Поворачиваем обратно, нас ждет Сари! - отдал он долгожданный приказ.

Его спутники разразились радостными криками. На лицах заиграли счастливые улыбки, сменив тревогу и озабоченность, овладевшие каждым по мере удаления от родного светила. С легким сердцем, смеясь и подшучивая друг над другом, отправились они в обратный путь.

По дороге назад Гура случайно заметила в стороне какой-то объект, чем-то напомнивший ей хижину.

- Пойдем посмотрим, что это такое, - сказал Дэвид, когда она указала ему на странное сооружение.

Подойдя вплотную, путники увидели перед собой огромную плетеную корзину, опутанную обрывками канатов. Она валялась вверх дном на каменистом пригорке. Мужчины перевернули корзину и обнаружили внутри хорошо сохранившееся полотнище из промасленного шелка, обвитое веревочной сеткой.

- Что это? - спросила Стеллара.

- Это корзина и остатки воздушного шара, - ответил Дэвид.

- А что такое воздушный шар и как он сюда попал?

- Я могу объяснить, что такое воздушный шар, сказал Император, - но если бы я знал ответ на вторую часть твоего вопроса, я смог бы разрешить сразу тысячу загадок, терзающих лучшие умы моего мира в течение веков.

И он глубоко задумался, стоя над останками невесть как занесенного сюда продукта деятельности людей его собственной цивилизации. Он словно перестал замечать все окружающее.

- Если бы я знал! - бормотал он еле слышно. - О, если бы я только знал! Но как иначе объяснить его появление здесь? Что еще может означать восход огненного диска над морем? Что это, если не арктическое солнце?

- Да что ты такое бормочешь себе под нос?! - не выдержала Гура.

- Бедняги! - продолжал разговаривать сам с собой Дэвид, словно не слыша слов девушки. - Они сделали величайшее открытие в истории человечества, но я сомневаюсь, что сумели это понять перед смертью.

Он медленно стянул с головы меховую шапку и склонил голову перед разбитой корзиной. Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, его спутники тоже обнажили головы и замерли, молча глядя на остатки шара. И долго еще после того, как они возобновили свой путь, Дэвида не покидала глубокая печаль при воспоминании об этой страшной трагедии.

Всеми владело стремление как можно быстрее добраться до знакомых с детства лесов и равнин, где царит вечное лето. Они так спешили, что почти не делали передышек. Хотя никто из них не признался бы в такой слабости, но каждый почувствовал себя в своей тарелке лишь тогда, когда его или ее тень заняла свое привычное место под ногами.

Поскольку Сари находилась не совсем на юге, а скорее на юго-юго-востоке, возвращались они другим путем, несколько отличным от маршрута Корсария-Север-Джа и молодые люди не знали, естественно, ничего о сторонах света. Даже Дэвид Иннес пользовался такими

понятиями, как юг или восток, больше умозрительно, как некоей абстрактной схемой, выдуманной для собственного удобства. Все равно у него не было даже компаса. Впрочем, его спутники не нуждались в подобных вещах. В мире, где нет ни луны, ни звезд, а солнце вечно стоит в зените, природа в процессе эволюции дала человеку другой метод определения направления - путеводный инстинкт, позволяющий любому человеку добраться до родных мест из любой точки Пеллюсидара. Принимая за базу, или основу, прямую линию направления к родным местам, обитатели Пеллюсидара выработали любопытную и простую систему, позволяющую довольно точно определять местоположение других объектов относительно базисного. Предположим, что вы родились в Сари и теперь путешествуете по Пеллюсидару от ледяного моря далеко на севере Корсарии, а вам необходимо как-то определиться. Протяните правую руку ладонью вниз так, чтобы мизинец указывал на Сари. Это направление вам известно от природы. Отставьте большой палец под прямым углом. Теперь положите сверху левую руку и так же отставьте большой палец. Совместите мизинец правой руки с мизинцем левой и растопырьте все пальцы так, чтобы они были примерно на одинаковом расстоянии друг от друга. У вас получился по сути дела полукруг или полукомпас, охватывающий дугу в 180°. Сари лежит на юго-юго-востоке, а Страна Вечной Тени строго на юге, но сарианин, направляющийся в Страну Вечной Тени, никогда не слышал таких слов. Он скажет вам, что держит путь на два пальца левой руки от Сари, так как это направление указывает ему средний палец левой руки. Если же он путешествует в обратном направлении, он добавляет слово "назад". Таким образом, растопыренные пальцы обеих рук представляют подобие компаса, указывающего не только четыре стороны света, но и румбы. Метод, конечно, примитивный и весьма приблизительный, но для жителей Пеллюсидара этого вполне достаточно. Для непривычного уха может показаться странным упоминание в разговоре пальцев левой или правой руки для нахождения какой-нибудь местности, но обитатели внутреннего мира пользуются этой системой вот уже множество поколений и прекрасно понимают друг друга.

Остановившись на очередной привал, Танар занялся определением местонахождения маленького отряда беглецов. По описанной выше системе у него получилось, что столица корсаров лежит на три пальца правой руки назад от Сари, а говоря человеческим языком, -строго на западе. Вокруг них простиралась плодородная субтропическая равнина с пышной растительностью и изобилием разнообразных животных. Мужчины были вооружены, помимо корсарских пистолетов, тяжелыми копьями, ножами и луками со стрелами. У Стеллары и Гуры были лишь легкие копья и ножи. Почти каждый переход приходилось пускать оружие в дело чем теплее становилось, тем больше появлялось вокруг свирепых хищников.

Путники уже давно перестали опасаться преследования со стороны корсаров, хотя путь их и пролегал по границам корсарских владений. Пару раз встреченные туземцы уверили их, что корсаров здесь нет и в помине. Теперь друзья могли без помех наслаждаться обретенной свободой. Даже постоянные нападения страшных зверей, способных повергнуть в отчаяние самых смелых охотников внешнего мира, не омрачали настроения пятерых беглецов. Они давно привыкли к опасностям и воспринимали их философски, как неизбежное зло, от которого нужно поскорее избавиться и тут же забыть.

Джа и Дэвид стремились поскорее вернуться домой, где обоих ждали любимые. Танару и Стелларе везде было хорошо, пока они были вместе, а Гура чувствовала себя счастливой, пребывая рядом с Танаром.

Иногда в ее памяти воскресал брат Болал, который хорошо относился к ней, но Данга и своих родителей она старалась не вспоминать.

Ничто, казалось, не могло омрачить более покоя и счастья пятерых друзей, если бы жестокая судьба, нанесшая им коварный и совершенно неожиданный удар. Они только что перевалили через невысокую гряду и спускались вниз по узкому каменистому гребню, когда из-за скалы прямо перед ними появился большой отряд корсаров, численностью не меньше сотни. Передовые корсары тут же опознали беглецов и разразились торжествующими криками, подхваченными их товарищами.

Дэвид, шедший впереди, сразу понял, что сопротивление бесполезно, и мгновенно выработал план действий.

- Мы должны разделиться, - сказал он. - Танар, ты пойдешь со Стелларой, а Джа возьмет Гуру. Все разбегаемся в разные стороны. Мы не можем допустить, чтобы нас всех схватили. Кто-то один должен добраться до Сари. Если меня схватят, пусть тот из вас, кто останется на свободе, сообщит обо всем Перри и Гаку. Передайте Перри, что я уверен в существовании полярной впадины, соединяющей Пеллюсидар с внешним миром. Если он установит связь по радио, пусть сообщит об этом открытии людям. Скажите Гаку, чтобы атаковал Корсарию одновременно с моря и с суши. А теперь прощайте!

Повернувшись спиной к корсарам, все разбежались в разные стороны. Будучи намного легче и быстрее неповоротливых пиратов, беглецы сумели довольно далеко опередить их. Беспорядочная мушкетная пальба никого, по счастью, не задела.

Танар и Стеллара свернули направо и вскоре очутились в узком ущелье, круто поднимающемся вверх. Джа с Гурой пошли налево, вдоль русла пересохшего ручья. Сам Дэвид Иннес устремился назад, через только что пройденный перевал.

Добравшись до конца теснины, Танар и Стеллара обнаружили, что дальнейшее продвижение невозможно. Путь преградила отвесная скала. Она был невысока, всего футов пятнадцати, но стены ее оказались гладкими и абсолютно неприступными. Взобраться по крутым склонам ущелья они тоже не могли. В этом тупике и обнаружил их корсарский отряд. Бедным беглецам даже спрятаться было негде, и они беспомощно стояли и смотрели, как приближаются к ним торжествующие враги. Вот так, едва обретя свободу, молодые люди вновь попали в лапы корсаров. Танар даже не стал сопротивляться, не желая подвергать жизнь Стеллары риску от шальной пули.

Часть корсаров хотела тут же расправиться с юношей, но командующий ими офицер запретил, напомнив приказ Сида взять беглецов живыми.

- Кстати говоря, - добавил он, - Бульф обещал особую награду, если этого парня приведут живьем.

В течение долгого пути в Корсарию Танару и Стелларе удалось узнать, что встретившийся с ними отряд был лишь одним из многих, разосланных Сидом на поиски беглецов. Он приказал не возвращаться, пока не спасут его дочь и не поймают ее похитителей. Довольные успехом своей миссии, корсары не упустили случая сообщить Танару, почему Сид так настаивал, чтобы его взяли живым.

- Сид и Бульф приготовили тебе такую кару за твое злодейство, что ты еще не раз пожалеешь, что вообще родился на свет, - сказал ему офицер.

Танара сразу же разлучили со Стелларой, но переход был долгим, и ему пару раз удалось с ней переговорить.

- Бедный ты мой, - сказала ему Стеллара, - зачем мы только встретились? Почему нашу любовь все время сопровождают горе, боль и смерть?

- Ты не права, - покачал головой сарианин. - Пусть я умру, пусть они пытают меня вечно, все равно это не будет слишком высокой ценой за счастье любить тебя и быть любимым тобой.

- Но они будут пытать тебя, страшно пытать! - зарыдала девушка. - Одна только мысль об этом разрывает мне сердце. Лиши себя жизни собственной рукой, любимый, не позволяй им издеваться над тобой. Я знаю их, я знаю их методы и я предпочла бы скорее убить тебя своими руками, чем видеть тебя в лапах Сида и Бульфа. Сид - настоящий зверь, а Бульф - еще хуже Бохара Кровавого. Я никогда не буду принадлежать ему, клянусь тебе. Если ты умрешь, я последую за тобой. Не знаю, существует ли загробная жизнь, как уверяли предки корсаров, но если существует, я надеюсь вновь встретить тебя там и вечно любить.

Танар упрямо покачал головой.

- Я знаю только одну жизнь, - сказал он, - я не думаю, что есть еще и другая. Поэтому я все же буду держаться за эту и тебе советую поступить так же.

- Но они же будут тебя пытать! - снова напомнила Стеллара со стоном.

- Никакая пытка не сможет убить нашу любовь, - успел проговорить юноша, но тут его грубо схватили и увели.

Снова потянулись нескончаемые мили пешего марша. Какой унылой выглядела теперь окружающая их местность сквозь призму горя и отчаяния, охватившего души влюбленных, и каким солнечным раем казалась она совсем недавно, когда они рука об руку шли по этим же местам навстречу свободе, с сердцами, полными любви и счастья.

Но всему приходит конец; закончилось и это путешествие. У ворот дворца Танар в последний раз увидел Гтеллару. Ее окружили многочисленные служанки и повели в ее покои, а Танара сразу же препроводили в тронный зал, чтобы показать Сиду.

Едва войдя в зал, сарианин обратил внимание на темное и багровое от злости лицо предводителя корсаров. Рядом с ним на возвышении стоял Бульф. Танар только один раз видел этого негодяя, но и одного раза было вполне достаточно, чтобы на всю жизнь запомнить его зверскую рожу. Но не бандитская физиономия Бульфа потрясла юношу и заставила его похолодеть от ужаса. Перед Сидом находился еще один человек, которого Танар никак не ожидал здесь встретить. Это был Дэвид Иннес, первый Император Пеллюсидара. Увидеть своего любимого повелителя и друга снова в плену было для молодого воина горше и больней самой жестокой пытки.

Танара подвели к трону и поставили рядом с Дэвидом. Он хотел было заговорить с ним, но угрожающий жест Сида заставил его прикусить язык. Им так и не пришлось поговорить друг с другом.

Сид и Бульф уставились на пленников налитыми злобой глазами. Наконец Сид заговорил.

- Вы подло обманули мое доверие и похитили мою дочь. Нет такой смерти и таких мук, которые могли бы послужить для вас достаточным наказанием. Даже я не в силах придумать такой ужасной кары, которая позволила бы мне считать себя отомщенным сполна за нанесенное мне оскорбление. Я думаю выслушать по этому поводу мнение моих приближенных, - закончил он, поочередно обводя взглядом лица окружающих трон придворных.

- Отдай мне этого щенка, - рявкнул Бульф, указывая на Танара, - и ты увидишь такие пытки, которых не видел и не испытывал еще ни один из живущих.

- Но закончатся они чем, смертью? - спросил высокий корсар с бледным, как у мертвеца, лицом.

- Естественно, - ответил Бульф, - но не сразу, нет, не сразу...

- Смерть после долгих пыток становится желанной и радостной, - продолжил свою мысль высокий корсар, - так неужели ты хочешь доставить ему удовольствие и позволить умереть?

- Что же ты предлагаешь? - заинтересовался Сид.

- Подарить им жизнь, но сделать ее хуже смерти.

- Если ты придумал для них пытку похлеще моей, - воскликнул Бульф, - я с радостью отдам в твои руки этого юного наглеца.

- Объясни, - приказал Сид.

- Я имею в виду следующее, - начал похожий на мертвеца корсар, - вы все знаете, как эти люди любят свободу, свет, свежий воздух, чистоту и общение. Под этим дворцом есть холодные и сырые темницы, куда не проникает ни свет, ни звуки. В этих подвалах обитают жуткие безымянные твари. Пусть общение с ними заменит этим преступникам человеческое общество. Одного только следует опасаться - безумия. Если они сойдут с ума, они не будут сознавать своего положения и лишат тем самым нашу месть им ее сладостной завершенности. А в остальном, судите сами: что может быть страшнее пожизненного заключения в одиночке, без света, звуков и надежды? Какая смерть, какая пытка, какое наказание может сравниться с тем ужасным уделом, который ждет этих двоих, если вы примете мое предложение?

Когда он закончил, наступило долгое молчание. Сид и его приближенные обдумывали слова старого садиста. Первым нарушил молчание Сид.

- Бульф, - сказал он, - старик, похоже, прав. Я, например, предпочел бы тысячу раз умереть, чем гнить заживо в подвалах моего дворца.

Бульф медленно наклонил голову.

- Как ни жаль мне моих планов подвергнуть пытке этого паршивца, я вынужден признать, что предложенное наказание значительно превосходит мои самые буйные фантазии.

- Приказываю заключить этих преступников в подземные одиночные камеры пожизненно! - завершил обсуждение Сид. - Стража! Увести!

Под молчаливыми взглядами собравшихся корсаров Дэвиду и Танару завязали глаза. Юноша почувствовал, что с него снимают все его украшения и забирают все личные вещи, бывшие с ним в этот момент. Ему оставили только набедренную повязку. Затем его повели, грубо подталкивая в спину, по извилистым дворцовым коридорам. Только по звуку шагов можно было определить, что они идут по узкому проходу или, наоборот, минуют большой зал. Потом его заставили спуститься по длинной лестнице и снова повели по коридору. Но вот пленника остановили, схватили за руки и опустили в какую-то дыру. В ней пахло сырой землей, плесенью и гнилью. Был еще один запах, совершенно омерзительный, но его Танар не узнал. Опустив его на вытянутых руках в дыру, охранники разжали пальцы, и юноша шлепнулся на холодные скользкие плиты каменного пола. Над головой послышался скрежет, и он понял, что это закрывают люк, через который его спустили в тюрьму. Танар нетерпеливо сорвал с глаз повязку, но с таким же успехом он мог бы оставить ее на месте - вокруг нельзя было ничего разглядеть. Тогда он прислушался, но не уловил ни звука. Даже шаги удаляющейся стражи не проникали сквозь толщу каменных стен. Его мучители хорошо выбрали наказание для вольнолюбивого сарианина. Тьма, безмолвие и одиночество - самая страшная пытка.

Танар надолго застыл на месте в мрачном раздумье. Затем решительно шагнул вперед и начал наощупь обследовать свое жилище. Он прошел вдоль стен и выяснил, что камера имеет шесть шагов в длину и четыре - в ширину. Не так уж плохо для тюрьмы, но Танару она казалась в этот момент теснее могилы.

Он начал размышлять, чем ему заняться в темнице, но тут же вспомнил, что отсюда его может освободить только смерть. Смерть! А что если ускорить ее приход?

Но как? Длина камеры шесть шагов. Если он с разбега ударится головой о стену, разве это не будет выходом? Но тут на память ему пришло его собственное обещание, данное Стелларе, когда та умоляла юношу покончить самоубийством, чтобы избежать пыток: "Я никогда не соглашусь умереть от своей собственной руки!"

Он еще раз обследовал камеру. В голову пришла мысль: как же его будут кормить? Что кормить будут, он не сомневался, иначе вся затея не имела бы смысла. Наоборот, его должны хорошо кормить, чтобы максимально продлить пытку мраком и одиночеством. Ему вспомнилось яркое солнце на зеленых склонах родных гор, где так любят бродить его сверстники - юноши и девушки Сари. Как счастлив был он, когда тоже бродил по холмам и долинам родной страны. Он подумал о Стелларе, которая могла в этот момент быть в десятке футов у него над головой, но которая, тем не менее, была для него не ближе, чем если бы их разделял целый океан. Может быть, на самом деле они снова встретятся после смерти? Нет, только не самоубийство!

Он попытался представить себе будущее - гнетущую, мрачную, безмолвную пустоту длиной в вечность, но обнаружил, что сквозь безнадежность отчаяния откуда-то из глубин души пробивается надежда, даже не надежда, а упрямая уверенность, что он еще обретет свободу, свет и счастье. И тогда Танар принял решение, что не позволит своим тюремщикам потушить светлый луч этой надежды и сделает все, чтобы претворить ее в жизнь.

Он твердо решил, что не сойдет с ума Для этого придется выбросить из головы мысли о мраке и одиночестве, сделать вид, что их просто нет. И еще, он должен находиться в форме, а значит, постоянно заниматься физическими упражнениями. Причем при этом он достигнет двойной цели: сохранит себя в полной готовности к действиям и будет достаточно уставать, чтобы крепко спать. Перед сном он решил предаваться только приятным воспоминаниям, это поможет ему видеть хорошие сны и хоть во сне покидать свою тюрьму. Таков вкратце был план, выработанный Танаром для сохранения в себе человеческого облика даже в этих жутких условиях. Неукоснительно придерживаясь выработанных правил, сарианин убедился в верности собственных рассуждений. Он занимался физическими упражнениями до полного изнеможения, потом ложился и предавался сладким грезам, пока сон не овладевал им. Привыкнув с детства спать на твердой земле, он не испытывал особых неудобств и спокойно засыпал на каменном полу, мечтая о своей любимой Стелларе.

Самым неприятным было пробуждение. Переход от сна к бодрствованию сопровождался навязчивым кошмаром. Вот и сейчас Танар проснулся и почувствовал какой-то животный ужас. До его сознания не сразу дошло, что по его груди ползет какая-то холодная, скользкая тварь. Инстинктивно он схватил ее, чтобы отбросить подальше. Пальцы его сомкнулись вокруг чешуйчатого тела, которое сразу же стало извиваться у него в руке, издавая злобное шипение.

Покрывшись холодным потом, Танар вскочил на ноги. Волосы на голове от ужаса встали дыбом. Он отступил на шаг и ощутил под ногой еще одну змею. Отдернув ногу, он не удержал равновесия и упал, придавив в падении целый клубок сплетенных тел - холодных, омерзительных, извивающихся. Снова вскочив на ноги, Танар бросился к противоположной стене. Но и там были змеи. Весь пол камеры был покрыт этими ужасными рептилиями. Они угрожающе шипели, обвиваясь вокруг его ног. Он отрывал их, отбрасывая в сторону, но тут же их место занимали другие.

Это уже был не сон, а жестокая реальность. Он понял, что нашествие змей в его камеру было частью мучений, уготованных ему корсарами. Но в этом случае они, кажется, перестарались. Змеи сводили сарианина с ума. Он почти физически ощущал, как затуманивается его разум и подступает безумие. Что-то, очевидно, действительно сдвинулось в голове молодого воина, потому что его последующие поступки можно объяснить только кратковременным помешательством.

- Ваше оружие я использую против вас! - выкрикнул он и разразился хриплым, лающим хохотом. Затем он оторвал обвившуюся вокруг его тела змею и поднял перед собой на вытянутую руку. Змея шипела и извивалась. Это была не очень большая змея по масштабам Пеллюсидара - футов пять. В толщину она достигала примерно шести дюймов.

Держа рептилию за горло одной рукой, другой он несколько раз ударил ее по голове, а потом прижал к своей груди ее пасть. Все это время он продолжал истерически хохотать и вопить. Проделав такую операцию несколько раз, Танар добился желаемого - разозленная змея вонзила свои клыки в левую грудь юноши. С торжествующим криком он отбросил гадину в сторону и медленно опустился на пол, не обращая внимания на покрывающие его тело змей.

- Я лишил вас мести вашим же оружием! - выкрикнул он напоследок и потерял сознание.

Кто знает, как долго пролежал он на холодном полу темницы. В Пеллюсидаре времени не существует. Но вот тело сарианина зашевелилось, глаза медленно открылись и сознание снова вернулось. Вспомнив случившееся, Танар зашарил рукой по полу, но он был чист, от змей не осталось и следа. Он сел и потрогал грудь. Как ни странно, он не только был жив и здоров, но даже боли от укуса не ощущал. Даже опухоли не возникло в том месте, где змеиные клыки вонзились в его тело.

Танар тщательно обследовал камеру. Змеи куда-то исчезли. Сон восстановил помрачившийся рассудок, но Танар содрогнулся, вспомнив свое поведение и осознав, как близок он к помешательству. Снова обретя способность здраво рассуждать, он со стыдом вспомнил идиотскую попытку самоубийства, как будто его мучители могли пустить ему ядовитых змей. Ему было стыдно и за свой беспричинный ужас перед безобидными тварями. Зато в его жизни произошло знаменательное событие - Танар впервые познал на своей шкуре значение слова "страх".

Неторопливо расхаживая по камере, он вдруг задел ногой какой-то предмет. До нашествия змей в этом углу ничего не было. Нагнувшись, он поднял с пола железный бачок с тяжелой крышкой. Подняв ее, он ощутил запах пищи. Не задаваясь вопросами, откуда она взялась и из чего приготовлена, юноша жадно набросился на еду.

Оглавление

Опубликовано: 19 февраля 2022

Просмотров: 96

Оглавление

Глава 13 Танар из Пеллюсидара ― Берроуз Эдгар

Пленники
Плавание оказалось спокойным и скучным. За все время Танар ни разу не видел ни одной из девушек. Хотя его и не посадили в трюм, но на верхнюю палубу подниматься не разрешили. Он не раз поглядывал на офицерскую палубу, но ни Стеллара, ни Гура там не появлялись. Он решил, что Гура, должно быть, сидит под замком в одной из кают, а Стеллара нарочно старается не показываться ему на глаза.

Когда корабль приблизился к берегам Корсарии, Танар увидел перед собой необъятную равнину, края которой закруглялись кверху и терялись в далекой дымке. Ему показалось, что в отдалении высится горная цепь, но не был в этом уверен. Корабль шел вдоль побережья. Танар видел обработанные поля, сменяющиеся лесами, зеленые луга и, наконец, широкую реку, в устье которой лежал большой город. Танар думал сначала, что порт находится на берегу океана, но корабль вошел прямо в устье реки и направился к городу. По мере приближения к нему юноше становилось все яснее, что на всем Пеллюсидаре нет ничего больше и величественнее, включая даже новую столицу Империи, которую начал строить Дэвид Иннес.

Большинство городских зданий были выкрашены в белый цвет и покрыты красной черепицей. Некоторые из них венчали высокие минареты и купола различных цветов: синего, красного и золотого. Последние сияли в лучах солнца, подобно драгоценностям короны императрицы Диан Прекрасной.

Перед впадением в океан река сильно расширялась. Вот в этом месте и был выстроен город. Танар увидел стоящий на приколе огромный флот. Помимо большого числа военных судов, здесь виднелось множество шлюпок, барж и рыбачьих лодок. Длинная набережная была полна торгующих лавок и усеяна людьми.

При входе в порт корабль приветствовали пушечным залпом все стоящие на рейде военные корабли, а капитан распорядился ответить тем же. Наконец, судно бросило якорь в середине рейда, прямо напротив города. С берега к нему устремились сразу десятки небольших лодок. С корабля тоже спустили шлюпки, в одну из которых приказали спуститься Танару. В сопровождение ему дали офицера и пару матросов. Его отвезли на берег и повели по улице. Его появление среди горожан сразу привлекло внимание, так как в нем тут же узнали варвара из далекой и незнакомой страны.

Все это время Танар так и не видел ни одной из девушек и склонен был подозревать, что вряд ли когда увидит их еще раз. Его занимали все те же печальные мысли, что и в плавании. Хорошенько поразмыслив, он пришел к выводу, что до сих пор просто не знал настоящей Стеллары и что истинная сущность ее проявилась в том коротком разговоре на палубе, когда они отплывали с Хайма. Как ни горько было юноше, но в глубине души он готов был признать правоту ее слов. На Амиокапе он еще мог на что-то надеяться, но здесь, среди этого великолепия, он и вправду всего лишь еще один голый дикарь. Поведение глазеющих на него зевак только подтверждало этот неутешительный для самолюбия вывод. Но больнее всего ранили уязвленную гордость молодого воина не любопытные взгляды и грубые насмешки толпы, а мысли о циничном обмане и предательстве со стороны той, кому он отдал свою душу и свою любовь. Танар готов был жизнью поручиться, что другой такой чистой, нежной и верной женщины нет во всем мире, поэтому нанесенный ему удар оказался тяжел вдвойне. Одно утешало его: как бы ни ошибался он в девушке, которую любил, он твердо знал, что другая девушка, Гура, никогда его не предаст. В ее преданности и дружбе можно было не сомневаться.

Все эти мысли вертелись в голове сарианина, когда его привели в одно из зданий на набережной, представляющее собой нечто вроде казармы или караульного помещения. Здесь его передали старшему по команде, кратко допросили и отвели в соседнюю комнату. Один из караульных поднял тяжелый люк в полу и приказал ему спуститься вниз по деревянной лестнице, ведущей куда-то в темноту.

Выполнив приказ караульного, Танар очутился на каменном полу. Он слышал, как над его головой захлопнулась крышка люка и заскрипели ржавые железные засовы. Потом простучали сапоги покидающих комнату охранников, и наступила тишина. Когда глаза сарианина несколько привыкли к темноте, он обнаружил, что из маленького зарешеченного окошечка под самым потолком в камеру поступает свет. Оглядевшись вокруг, он понял, что посажен в одиночку.

В противоположной окошечку стене Танар заметил проем, но без двери. Он осторожно приблизился и заглянул в него. За ним начинался длинный темный коридор, но кое-где на полу виднелись освещенные полоски, указывая на наличие других дверей и комнат. Юноша уже собрался войти и обследовать это место, но его внимание привлек шорох чьих-то лап в дальнем конце коридора. Шорох приближался, и теперь Танар уже мог различить смутные очертания какого-то животного, явно подкрадывающегося к нему. Оно было около фута высотой и фута три длиной, но что это такое, в темноте определить было невозможно. Зато хорошо были видны два горящих глаза, направленные прямо на пленника. Существо уверенно приближалось, и Танар отступил обратно в свою камеру, предпочитая иметь дело с незнакомым противником здесь, где было существенно светлее, чем в коридоре. Ближе и ближе слышался стук лап по каменному полу, и вот уже неведомый зверь замер на пороге и уставился на Танара. У себя на родине юноша не раз сталкивался с лесными крысами и всегда считал, что в горах Сари живут самые крупные экземпляры на всем Пеллюсидаре. Но ему и в кошмарном сне не могло присниться, что крысы могут достигать таких чудовищных размеров, как эта сидящая на пороге и разглядывающая его своими желтыми глазами тварь.

Хотя оружие у Танара отобрали еще на борту корабля, крысы он не боялся. Даже если та рискнет наброситься на него, в чем он сомневался, ему хватит сил справиться с ней голыми руками. Но размеры и свирепый вид непрошеной гостьи невольно заставили его задуматься, а что с ним будет, если на него одновременно набросится целая стая. Словно прочитав его мысли, крыса, все еще сидящая на пороге, громко запищала. Откуда-то издали послышался ответный писк, за ним еще один и еще... Танар с содроганием понял, что мерзкая гадина созывает на пир своих собратьев. Он лихорадочно огляделся вокруг в поисках хоть какого-нибудь оружия для защиты, но кроме голых стен и пола в камере ничего не было. А в коридоре уже слышался топот лап приближающейся крысиной стаи. Крыса-разведчица по-прежнему сидела неподвижно.

Танар решил не ждать нападения, а перейти в атаку самому. Что толку сидеть на месте. Если ему суждено умереть, он умрет сражаясь. Он будет расправляться с крысами поодиночке, и даже если не одолеет, заставит их дорого заплатить за свой обед. Приняв решение, сарианин молниеносно бросился на первую крысу. Его атака была столь внезапной и быстрой, что крыса не успела даже увернуться. Железные пальцы юноши схватили ее за горло. С отчаянным писком крыса попыталась вонзить в него клыки, но ей этого не удалось. Резким движением Танар сломал ей шею и швырнул агонизирующее тело навстречу приближающейся стае, которую уже можно было различить в темноте коридора по множеству горящих глаз. Встав в середине прохода, сарианин приготовился к бою, рассчитывая сражаться до последнего вздоха.

В этот момент за спиной у него раздался чей-то голос. Обернувшись, Танар с изумлением увидел выступившую, словно из ниоткуда, человеческую фигуру. Очевидно, тот появился откуда-то из тех помещений, что были расположены по бокам коридора.

- Сюда! - крикнул незнакомец. - Здесь ты будешь в безопасности.

Танар не заставил себя долго упрашивать и со всех ног кинулся на голос, так как крысиная стая уже была совсем рядом.

- Скорее! - крикнул нежданный спаситель. - Давай сюда!

Он схватил Танара за руку и втащил сквозь темный проем в большое помещение, в котором находилось около дюжины людей.

Крысы остановились на пороге, пища и скаля клыки, но не осмеливаясь через него переступить.

Эта камера была освещена гораздо лучше. Свет проникал через два больших окна, тоже, правда, забранных решетками, но зато Танар ясно мог разглядеть своего спасителя. Это был меднокожий гигант с красивым и выразительным лицом. Когда он чуть повернулся и свет из окна упал на его лицо, Танар не мог сдержать радостного и удивленного возгласа.

- Джа! - закричал юноша.

Но прежде чем тот успел ответить, из другого конца камеры к ним бросился еще один человек.

- Танар! - воскликнул он. - Танар, сын Гака!

Обернувшись к этому человеку, Танар очутился лицом к лицу с Дэвидом Иннесом, первым Императором Пеллюсидара.

- Джа, король Анорока, и Дэвид Иннес, Император Пеллюсидара! - изумленно проговорил юноша. - Что произошло? Почему вы оба оказались здесь?

- Твое счастье, что мы оказались здесь, и что я вовремя услышал крысиный писк, - весело отозвался Джа. - Эти балбесы, - кивнул он в сторону остальных пленников, - не имеют достаточно мозгов, чтобы попытаться спасти новых заключенных. Мы с Дэвидом много раз пытались вдолбить в их пустые головы, что чем больше нас здесь будет, тем в большей безопасности от крыс все мы окажемся. Но им хорошо, а на остальных этим тупицам наплевать. Они просто не в состоянии сообразить, что кого-то могут увести, кто-то может умереть, и тогда оставшиеся уже не смогут сдерживать натиск этих тварей. Но скажи нам лучше, Танар, где ты был и как попал сюда?

- Это долгая история, - ответил Танар, - и я хотел бы сначала послушать вашу.

- Наша история вряд ли покажется тебе особенно интересной, - начал Дэвид, - хотя из бесед с корсарами мне удалось узнать немало любопытных вещей, проливающих свет на то, что ставило меня прежде в тупик. Когда эскадра корсаров отплыла, увозя тебя и других пленников, мы все страшно переживали это и не знали, что делать для вашего спасения. И тогда мне пришла в голову рискованная идея, осуществление которой привело нас в эту вонючую тюрьму. Я решил попытаться спасти тебя и выбрал в попутчики Джа, а в проводники одного из пленных пиратов по имени Фитт. В плавание мы отправились на трофейной шлюпке, и все шло хорошо, если бы не этот ужасный шторм, подобного которому мне еще не приходилось видеть.

- Тот самый, должно быть, что разметал и потопил все корсарские корабли, заметил Танар.

- Несомненно, - согласился Дэвид, - и ты сейчас узнаешь, почему я так думаю. Штормом унесло все наши снасти, мачта сломалась, осталась только пара весел. Как ты, наверное, знаешь, эти весла настолько тяжелы, что на одно весло сажают обычно троих гребцов. Ну а нас всего-то было трое, поэтому грести мы могли только полегоньку. Гребли по очереди: двое гребут, третий на подмене. И то пришлось весла обрезать чуть ли не вполовину, иначе их и поднять нельзя было. Фитт проложил курс, соответствующий курсу на север по моему компасу. Туда мы потихоньку и двинулись, когда шторм утих.

Мы много раз ели и спали, но вот Фитт объявил, что мы приближаемся к острову Амиокап, который лежит, представь себе, на полпути между материком и Корсарией. Будь у нас парус, мы могли бы не останавливаться там: провизии и пресной воды нам должно было хватить до конца плавания. Но при наличии одних только весел оно грозило затянуться. Взвесив все обстоятельства, мы решили зайти на Амиокап, пополнить припасы и попытаться переоснастить нашу шлюпку. Но нам не повезло: близ острова нас заметили с корсарского корабля. Скрыться от них мы не могли, они нас сразу догнали и взяли в плен. Этот корабль оказался из эскадры Сида. Его команда была уверена, что их судно было единственным уцелевшим во время шторма. Между прочим, перед встречей с нами они уже встретили одну из шлюпок с остатками команды флагманского корабля, включая самого адмирала Сида. От него мы и узнали, что ты и другие пленники остались на борту гибнущего судна. Он сообщил нам, что корабль наверняка утонул. К моему удивлению, я узнал, что на этом же корабле осталась дочь Сида, брошенная им на произвол судьбы. Я думаю, что этот трусливый поступок сильно повлиял на него, потому что на протяжении всего плавания он был очень угрюм, почти не показывался на палубе и избегал даже своих офицеров.

- Она не погибла, - сообщил Танар, - мы спаслись с ней вместе. Все остальные погибли, включая и наших товарищей. Они утонули в трюме. А мы с ней позже были захвачены пиратами с другой уцелевшей шлюпки того же корабля и привезены сюда, в Корсарию.

- В разговорах с Сидом и другими офицерами, - сказал Дэвид Иннес, - я узнал интересные факты относительно этого океана, который они называют Корсар-Аз. Кроме того, мне удалось выяснить, что корсары умеют пользоваться компасом. Оказывается, им еще не удалось добраться до западных берегов. По их утверждению, в этом направлении море не имеет конца. А вот к востоку береговая линия исследована довольно подробно. Если верить корсарам, следуя вдоль побережья Корсарии на восток, можно доплыть до места высадки их эскадры на нашей земле. А это, в свою очередь, означает, что Корсария и Империя находятся на одном материке, и если нам удастся сбежать, мы можем вернуться домой по суше.

- Вот именно, "если", - проворчал Джа. - Мы уже много раз ели и спали с тех пор как попали в эту темницу, но до сих пор не приблизились к свободе ни на шаг. Мы даже не знаем, что они собираются с нами сделать.

- По словам других пленников, - вмешался Дэвид, - сам факт, что нас оставили в живых, свидетельствует о многом. Как правило, корсары сразу убивают своих пленников; если же они этого не сделали, значит, мы им для чего-то нужны, хотя я и представить себе не могу, для чего.

- А я могу, - сказал Танар, - более того, я это точно знаю.

- И что же ты знаешь? - спросил Джа.

- Они хотят иметь такое же оружие и порох, как у нас, и они рассчитывают, что мы осчастливим их этим подарком, - ответил сарианин. - Но меня вот что интересует: откуда у них самих взялось огнестрельное оружие?

- Да, и еще их корабли, - поддержал юношу Джа, - которые гораздо больше тех, что строим мы? Ведь до появления в Пеллюсидаре Дэвида и Перри все эти чудеса были неизвестны.

- У меня есть одна гипотеза, - задумчиво проговорил Дэвид, - но она настолько безумна, что я даже боюсь ее высказывать.

- Но нам-то можно сказать, мы не будем считать тебя сумасшедшим! засмеялся Танар.

- Она возникла у меня после бесед с корсарами, - начал Император. - Все они, без исключения, уверяли меня, что их предки явились сюда из другого мира - мира, где солнце не стоит на месте, а движется по небосводу, периодически погружая весь мир во тьму. По преданиям, часть этого мира состоит изо льда. Корабли предков теперешних корсаров были затерты льдами. Их компасы указывали только в одном направлении и стали бесполезными. Когда же они вырвались из ледяного плена и поплыли, как они думали, на юг, они оказались в Пеллюсидаре, где жили тогда только свирепые звери и голые дикари. Их предки построили здесь город, стали делать корабли, причем ряды их время от времени пополнялись другими такими же пришельцами из внешнего мира, попадавшими сюда по воле волн, ветра и течений. Они брали себе женщин из племен, населяющих эти земли, которые находились и находятся в этой части Пеллюсидара на очень низкой ступени развития...

Дэвид помедлил.

- Ну и что все это значит? - спросил Танар.

- А значит это вот что, - ответил Дэвид. - Если в этих преданиях есть доля правды, предки корсаров попали сюда из того же мира, откуда явились и мы с Перри. Вопрос только один: каким путем?

Еще не раз за время своего заключения трое друзей возвращались к этой проблеме, но так и не сумели найти правдоподобного объяснения.

Они спали и ели много раз, прежде чем спустившиеся в подземелье стражники не приказали всем троим следовать за ними.

Их отвели во дворец Сида, архитектура которого поразила Дэвида Иннеса и еще больше запутала, потому что во всех деталях постройки и отделки отчетливо просматривался мавританский средневековый стиль. В самом дворце пленников провели в большой зал, полный разодетых в пух и прах корсаров с бородами и пышными бакенбардами. Их нарядные одежды, сверкающие золотом и драгоценностями, ничем не напоминали те лохмотья, которыми они щеголяли на палубах своих кораблей. На возвышении в конце зала в глубоком резном кресле с высокой спинкой сидел человек. Это был Сид, и когда Дэвид увидел его, в голове у него вдруг словно что-то щелкнуло и ему открылся тайный смысл имени и титула главы корсаров. До этого момента имя "Сид" было для Дэвида пустым звуком и не вызывало никаких ассоциаций, но теперь, в сочетании с мавританским стилем архитектуры, оно натолкнуло его на совершенно определенные выводы. Сид! Родриго Диас де Бивар - Эль Кампеадор - национальный герой Испании одиннадцатого столетия. Что могло это означать? Он вспомнил корсарские корабли, их пестрые экипажи с аркебузами и тесаками, пиратские романы, которыми зачитывался в детстве. Могло ли все это быть простым совпадением? Как могла возникнуть в Пеллюсидаре целая страна, нравы и обычаи которой в деталях совпадали с нравами и обычаями буканьеров семнадцатого века? Неужели предки корсаров в самом деле проникли сюда из внешнего мира? Все эти вопросы возбуждали у Императора жгучее любопытство, но ответа на них пока не было. Но вот их всех подвели к подножию трона Сида. Стало ясно, что теперь им предстоит серьезное испытание.

Сид поочередно смерил всех троих своим злобным хитрым взглядом.

- Император Пеллюсидара! - произнес он издевательским тоном. - Король Анорока! Сын короля Сари!

Он коротко рассмеялся, поднял руку, растопырил пальцы и ловким хватательным движением сжал их в кулак, словно муху поймал.

- Император! Король! Принц! - вот вы где все у меня! - потряс он сжатым кулаком. - Император... тьфу. Это я, Сид, - Император Пеллюсидара, а не ты, со своими голыми дикарями. Да кто ты такой, что осмелился присвоить себе этот титул? Да я всех вас в бараний рог согну! Если захочу, конечно, - добавил он с едкой ухмылкой. - Но я вовсе не такой кровожадный, как обо мне думают. Вы увидите, что Сид может быть щедрым и милосердным повелителем. Я даже могу даровать вам свободу! Не бесплатно, разумеется, но вы легко сможете уплатить мне мою цену, если пожелаете.

Он замолчал, словно давая возможность высказаться кому-нибудь из пленников, но те молчали. Внезапно Сид привстал с кресла и устремил яростный взор на Дэвида Иннеса.

- Откуда взялось ваше огнестрельное оружие и порох, почти не дающий дыма? Кто изготовил для вас все это?

- Мы делаем все это сами, - спокойно ответил Дэвид.

- А кто научил вас этому? - не отставал Сид. - Впрочем, это уже неважно. С меня достаточно, что вы знаете, как делать оружие. А значит, можем узнать и мы. Теперь ты знаешь цену вашей свободы.

Дэвид знал, как изготовить порох, но отнюдь не был уверен, что его качество будет выше, чем у корсарского. Всеми оружейными делами занимался Перри с обученными им помощниками, и Дэвид был не в курсе последних достижений в этой области. Что же касается производства нарезного оружия: современных винтовок и пистолетов, - то здесь он вообще ничего не понимал. Он прекрасно знал, что не сможет изготовить такое оружие, не имея ни чертежей, ни материала, ни нужных механизмов. И он понимал, что этого не знает Сид. Более того, им представлялась великолепная возможность обрести относительную свободу, а там - кто знает. Он не мог не ухватиться за чудесный шанс, а заодно немного поморочить голову жадному и недалекому пирату.

- Я жду, - нетерпеливо напомнил Сид, - что ты скажешь на мое предложение?

- Я не фокусник, - пожал плечами Дэвид Иннес, - и не могу сделать оружие или порох прямо сейчас, на твоих глазах. Не могу я сделать их и из воздуха или пустых разговоров. Прежде мы должны найти необходимые материалы, построить мастерские, обучить людей. Много снов пройдет, прежде чем ты возьмешь в руки винтовку. Готов ли ты ждать?

- А сколько пройдет снов, пока ты не обучишь всему этому моих людей? решил уточнить пират.

- Откуда я знаю? - удивился Дэвид. - Сначала я должен иметь все необходимые материалы.

- Материалы у нас есть, - перебил его Сид, - и все составляющие пороха тоже. Все, что от вас требуется, это лучший способ соединения уже имеющихся частей. Я не понимаю, почему это должно отнять столько снов?

- А ты уверен в высоком качестве ваших "составных частей"? - перешел в атаку Дэвид. - Взять хотя бы порох. Откуда я знаю, какую вы используете селитру? А если у вас сера с примесями? Или вы уголь неправильно пережигаете? А само оружие! Вы же свои пистолеты из железа делаете, а мне сталь нужна.

- Хорошо, хорошо, - успокоил его уставший от технических подробностей Сид, - я не стану вас, торопить.

Он обратился к стоящему рядом с троном человеку.

- Приставь к ним надежного офицера, чтобы он глаз с них не спускал. Пусть эти трое делают все, что угодно. Разрешаю им свободно передвигаться везде и требовать любые материалы для выполнения моего приказа. Если понадобится, обеспечь их рабочей силой. Но проследи, чтобы они не теряли понапрасну времени, а главное, чтоб не сбежали. Сбегут - головой ответишь!

На этом аудиенция у Сида закончилась.

Случилось так, что надсмотрщиком к троим друзьям был приставлен Фитт, тот самый пират, которого Дэвид выбрал в качестве проводника, когда вместе с Джа отправился в погоню за корсарской эскадрой. За время плавания Фитт успел в известной степени привязаться к своим спутникам, всегда дружелюбно относившихся к нему. Поэтому он не слишком обременял их своим присутствием и не изводил мелкими придирками, хотя сам был, как и все остальные корсары, достаточно жесток и груб.

Приближаясь к выходу из дворца, пленники заметили в одной из комнат девичью фигуру. Фитт, пыжась от важности за порученное ему дело, вел себя, как рекламный агент, демонстрируя этим невежественным, как он полагал, дикарям все красоты дворца и называя попутно имя и звание каждого мало-мальски важного корсара, попадавшегося им на пути. Вот и сейчас он кивнул в сторону оставшейся уже позади комнаты, в которой они видели девушку.

- Это, - сказал он, - покои дочери Сида. Танар остановился как вкопанный.

- Могу я поговорить с ней? - обратился он к Фитту.

- Ты?! - расхохотался Фитт ему в лицо. - Ты хочешь поговорить с дочерью Сида! Не смеши меня.

- Но я ее хорошо знаю, - не уступал Танар. - Мы с ней вдвоем спаслись с разбитого корабля, покинутого командой. Пойди спроси ее, не хочет ли она со мной поговорить?

Фитт замялся.

- Сиду это может не понравиться, - сказал он наконец.

- Послушай, - вмешался Дэвид. - Сид приказал тебе только сопровождать нас, но не мешать нам разговаривать с людьми. Как же иначе мы сможем выполнить его приказ? В любом случае, ты не будешь в ответе, если кто-то из нас перемолвится парой слов пусть даже и с дочерью Сида. В конце концов, если она согласится, с нее и спрос.

- Да, ты, пожалуй, прав, - согласился Фитт. - Ладно, пойду спрошу ее.

Он повернулся и вошел в апартаменты Стеллары. Кроме нее, там были Гура и какой-то мужчина, которого Фитт сразу узнал. Это был Бульф, самый приближенный к Сиду человек после гибели Бохара Кровавого. Все трое уставились на вошедшего.

- Один человек желает поговорить с вами, госпожа, - сказал Фитт, обращаясь к Стелларе.

- Какой еще человек? - насторожился Бульф.

- Танар, пленный варвар из Сари.

- Передай ему, - ответила Стеллара, - что дочь Сида не припоминает такого имени и не может уделить ему внимания.

Когда Фитт повернулся и вышел из комнаты, обычно спокойная и печальная Гура вскочила с места и метнула в сторону Стеллары гневный, испепеляющий взгляд.

Оглавление