Лизочкино счастье
Глава XXI. Обвинение

-- Кто взял мой торт? У меня был торт на ночном столике! -- завопил не своим голосом Павлик, входя вместе с девочками в спальню после ужина и вечерней молитвы. И, оставив ее одну в обществе сладко храпевшей на своей постели кухарки, Анна Петровна величественно вышла из комнаты.

-- Что ты кричишь, Павлик? -- благоразумно остановила его Роза, -- ты верно съел торт и позабыл об этом.

-- Съел торт! -- вскричал еще громче возмущенный Павлик, -- съел торт! Да если бы я съел его хоть кусочек, то мог бы рассказать тебе, какой он на вкус. Но я не ел торта, уверяю тебя!

-- Ну, значит его съели крысы, -- рассудила спокойная Мими и как ни в чем не бывало стала укладываться в свою постельку.

-- Съели крысы! Ты говоришь, что съели крысы? -- не унимался Павлик, заливаясь потоком слез. --О, бессовестные!

-- Не вини понапрасну бедных крыс, Павлик, -- самым сладеньким голоском произнесла, внезапно откуда-то вынырнувшая, Мэри, -- настоящие крысы, то есть те, у которых четыре ноги и серый хвост, не при чем. Твой торт скушала совсем особенная крыса, очень хорошенькая, но которая живет не под полом, а здесь между нами.

-- Между нами? -- и Павлик раскрыл рот от недоумения и разом перестал плакать.

-- Ну да, или ты находишь, что Лиза Окольцева не похожа на такую крысу?

-- Лиза Окольцева? -- переспросил изумленный Павлик.

-- Кто зовет меня? Я здесь, -- послышался нежный голосок Лизы, откликнувшейся на свою фамилию.

-- А! ты здесь, тем лучше! -- вскричала Мэри, вся красная от волнения. --Слушайте же, господа,-- крикнула она громко, обращаясь к детям, обступившим ее в ожидании разъяснения этих странных слов, -- слушайте: я видела своими собственными глазами, как Эльза ела торт Павлика.

Если бы стены расступились в эту минуту, Лиза была бы не более поражена, нежели услышав обвинение Мэри. Она даже не испугалась нисколько -- до того неожиданно и нелепо было оно.

Но если сама Лиза сознавала свою правоту, то другие дети не знали истины и ждали объяснения со стороны Лизы.

-- Ну, что ж ты молчишь? -- вскричала Кэт, приятельница Мэри, также не любившая Лизу. -- Говори: ты съела торт Павлика?

-- Да, да, говори же! Говори скорее! -- послышалось со всех сторон.

Но Лиза молчала, изумленная еще более этим странным и неожиданным вопросом со стороны её друзей.

Тогда Марианна выдвинулась вперед и, обводя сердитыми глазами своих подруг, проговорила:

-- Как вам не стыдно слушать Мэри! Или вы не знаете эту злую девочку? И как вы могли поверить ей на секунду, что Лиза могла съесть чужой торт?

-- А тогда зачем же она целый вечер провела в спальне, пока мы играли? Что она делала там? И ведь в спальню за целый день никто не входил, кроме Павлика, который принес торт, и Окольцевой, -- продолжала Мэри злорадно. --Ну-ка, Эльза,-- обратилась она к Лизе,--Скажи: что ты делала целый вечер в спальне?

-- Я читала письмо, -- тихо отвечала Лиза.

-- Как! Целый вечер? -- насмешливо произнесла Кэт, явно державшая сторону Мэри.

-- Да, я его перечла несколько раз, -- смущенно произнесла Лиза.

-- И выучила наизусть, конечно, -- продолжала тем же тоном Мэри. -- Но прекрасно, если даже и так, то на это понадобилось бы самое большое час времени, а остальные часы что вы изволили там делать? Мы ждем ответа.

Лиза молчала. Ей не хотелось рассказывать злой девочке о том, что она замечталась о маме и их будущем, когда они сами будут жить вместе, не разлучаясь никогда в жизни. Да вряд ли кто бы и поверил в эту минуту такому объяснению.

-- Ну, хорошо, пусть Окольцева уверяет, что она "продумала" целый вечер, --упорствовала Мэри,-- но пусть она скажет также, что никто не входил в комнату, пока она была там, и что торт был на ночном столике, когда она туда вошла. Ведь был? --обратилась Мэри к Лизе, пытливо уставляясь на нее глазами.

-- Да, был, -- тихо отвечала Лиза, припомнив, что действительно видела торт на тарелке, когда вбежала в спальню прочесть письмо.

-- И при тебе туда никто не входил? -- продолжала допрашивать ее Мэри.

-- Не входил, -- еще тише прошептала Лиза.

-- Ну, значит, торт съела она, -- громко заявила девочка, обводя все юное собрание торжествующим взглядом.

-- Да, она!Она! Кому же больше? -- подтвердила за нею и Кэт.

Дети молчали. Лиза, смущенная и бледная, стояла между ними, делая усилия над собою, чтобы не разрыдаться от незаслуженной обиды.

Но когда Павлик подошел к ней со словами:

-- Ах, Лиза, зачем ты его съела! Если он так нравился тебе, ты бы сказала мне, и я отдал бы тебе половину.

Лиза не выдержала и разрыдалась навзрыд.

-- Что такое? Что случилось? -- спросила прибежавшая на шум Анна Петровна.

-- Ничего особенного, -- спокойно отвечала Мэри,-- если не считать особенным то, что в нашем кружке появилась воровка.

-- Что? Что такое? Воровка? Что ты говоришь? -- взволновалась директорша. -- Я хочу все узнать толком, говори же, в чем дело.

Но Мэри и без просьбы начальницы рассказала бы ей все. Она подробно пояснила в чем дело, снабжая свой рассказ новыми прикрасами и подробностями.

Когда она кончила, Анна Петровна Сатина взглянула на Лизу пристальным, недобрым взглядом и проговорила сурово:

-- Такъто ты отблагодарила твоего благодетеля Павла Ивановича за все его добро, сделанное тебе? Так вот ты какая! Притворялась тихоней, а на самом деле оказываешься хуже и вреднее самой последней шалуньи... Тебе не место быть в обществе детей. С сегодняшнего же вечера ты будешь спать, есть и учиться в отдельной комнате. А вам,-- строго закончила начальница, обращаясь к детям,-- я раз навсегда запрещаю разговаривать и играть с нею.

И с этими словами она схватила Лизу за руку и вывела ее из спальни.

-- Вот твое новое помещение, -- тем же суровым голосом произнесла Анна Петровна, вводя Лизу в маленькую комнатку подле кухни, где спала Матрена, приехавшая вместе с пансионом г-на Сатина в В. -- И с этого вечера ты будешь жить здесь.